Почувствовал контакт, воззвал к крылатому собрату, а потом мысленно направил его путь.
Когда Лозан Дайк открыл глаза, он увидел стоящего рядом Белли'мара Джуравиля с магическим изумрудом в руке.
У Бринн и Джуравиля не было времени для долгих разговоров после разлуки; они провели вместе едва ли час, пока Астамир готовился к путешествию на восток. Эльф пообещал, что, вернувшись, подробно расскажет ей о событиях в северном королевстве, после чего повел мистика на восточную стену города и протянул ему руку.
Джуравиль воззвал к изумруду, и пораженный Астамир увидел, что земля под его ногами внезапно зашевелилась, сворачиваясь, точно волна. Вслед за эльфом он послушно шагнул со стены, земля развернулась, и мистик оказался далеко к востоку от Дариан-Дариалла, за линией бехренских войск.
— Поразительно! — воскликнул он.
— Силы изумруда не так уж велики, но возможности весьма разнообразны, что делает его необыкновенно могущественным, — сказал эльф. — Пространство искривляется только для владельца камня и тех, кто находится рядом с ним, но лишь при условии, что он хочет этого. Только ты и я могли шагнуть со стены, поскольку, кроме нас, никто не увидел, как исказилось пространство.
Джуравиль снова закрыл глаза, произнес несколько слов, земля вздыбилась, и они сделали следующий гигантский «шаг».
Хасинты они достигли за несколько часов до рассвета. Договорившись с эльфом о месте, где тот будет его ждать, Астамир зашагал к городу.
— Если я не вернусь к заходу солнца, возвращайся к Бринн, — бросил он через плечо.
— Это будет означать войну с Бехреном, — покачал головой Джуравиль. — Твоя задача слишком важна, поэтому даю тебе на ее выполнение два дня.
Мистик добрался до ворот Хасинты, когда солнце только-только взошло над горизонтом.
Караульные у городских ворот узнали его и не прогнали прочь, но продержали в сторожевой башне несколько часов, отказываясь будить ятола Маду Ваадана и аббата Олина в такую рань. Наконец Астамира препроводили к Чом Дейру, и там снова пришлось ждать — пока, как ему объяснили, господа откушают.
Если, прибегнув к такому обращению, они пытались смутить или обескуражить мистика, то успеха не достигли, поскольку одной из основных черт подлинных адептов ордена Джеста Ту являлось терпение. «Пусть потешат тщеславие, — решил он, — цели своей они все равно не достигнут».
— Ах, да это же сам Астамир! — воскликнул ятол Ваадан, когда наконец мистика привели на восточный балкон.
Здесь был разбит великолепный сад; среди огромного множества цветов распевали птицы, а деревья были посажены с таким расчетом, чтобы на протяжении всего долгого дня создавать равномерно распределенные области света и тени. С плеском падая в маленькое озеро, разбрызгивал воду водопад, обеспечивая приятную прохладу и увлажняя воздух. В озере мелькали плавники разноцветных рыбок.
За двумя небольшими столами, сидели пятеро — аббат Олин, Маду Ваадан, другой, неизвестный Астамиру ятол, еще один монах абеликанской церкви и солдат Хонсе-Бира — скорее всего, военачальник, судя по богато расшитому мундиру.
— Если бы мы знали, что прибывший в наш город Джеста Ту посланец Бринн Дариель, то выбрали бы другое место для завтрака, — продолжал ятол Ваадан. — Прошу тебя, присоединяйся к нашей трапезе. Я велю принести еще…
Мистик вскинул руку, останавливая слугу, уже было метнувшегося выполнять приказ ятола.
— У меня мало времени. Я только что прибыл из Дариан-Дариалла. Город в осаде.
— Значит, ты покинул его до прибытия наших посланцев, — вмешался в разговор аббат Олин. — С извинениями перед Бринн Дариель и признанием того, что нападение стало возможным в результате ужасного недоразумения.
— Нет, я слышал его слова, — ответил Астамир; Маду Ваадан и аббат Олин с любопытством воззрились на него, поскольку, как они прекрасно знали, посланец должен был появиться в Дариан-Дариалле всего сутки назад. — Я здесь для того, чтобы сделать ответное заявление.
— Бринн Дариель не верит нашим словам? — осведомился аббат Олин.
На мистика произвел впечатление не столько сам вопрос, сколько вкрадчивые нотки в голосе аббата. Что-то за ними скрывалось, и это что-то позволило Астамиру заглянуть в самое сердце Олина и увидеть там надежду на то, что его предположение соответствует действительности.
— Учитывая действия ятола Де Хаммана, мы сочли разумным получить подтверждение слов посланца и только после этого предпринять что-либо, — ответил мистик.
— Ну разумеется, — с плохо разыгранным дружелюбием откликнулся Олин. — Однако, боюсь, мы забыли о пристойных манерах. Джеста Ту Астамир, позволь представить тебе магистра Маккеронта из аббатства Сент-Бондабрис, моего доверенного помощника, и Брезерфорда, герцога Мирианского, командующего могущественным флотом Урсала.
— А я ятол Син-серан, — представился второй жрец, когда стало ясно, что аббат Олин делать этого не намерен; момент, не оставшийся незамеченным Астамиром.
Внимание мистика, однако, сосредоточилось на физиономии герцога Мирианского, на которой явственно читалось… что? Он бы мог побиться об заклад, что это было плохо скрытое отвращение ко всему происходящему.
— Далеко, однако, ты оказался от собственного дома, любезный герцог, — с поклоном произнес Астамир.
И отметил про себя, что герцог ему не возразил.
— Как и ты, мистик Джеста Ту, — с елейной улыбкой вставил аббат Олин.
— Я — Бринн Дариель придерживается того же мнения — рассчитываю, что ятол Де Хамман со своим войском будет отозван в Хасинту, — перешел к делу Астамир.
— Я позабочусь об этом… — начал было ятол Ваадан, но аббат из Энтела прервал его.
— А разве армия ятола Де Хаммана разбила лагерь не на территории Бехрена?
Мистик отметил еще две вещи: услышав эти слова, ятол Ваадан слегка вздрогнул; и, судя по выражению лица Брезерфорда, тот еще менее одобрял поведение аббата, чем Маду Ваадан.
— Присутствие его армии в непосредственной близости от Дариан-Дариалла заставляет город находиться в состоянии боевой готовности, — ответил Астамир.
— Только если вы не имеете к нам доверия, — возразил Олин.
— Дариан-Дариалл фактически в осаде, — продолжал мистик, — что сильно вредит торговле между нашими странами. Купеческие караваны вряд ли согласятся пробираться через лагерь войск, совсем недавно напавших на город.
— Тебе, кажется, это удалось без труда, — сухо заметил аббат Олин.
— Мне открыты пути, неведомые многим.
— Ах, эти таинственные Джеста Ту! — с иронией заметил ятол Син-серан.
— Ваша армия собирается возвращаться в Хасинту? — игнорируя слова этого глупца, спросил Астамир.
И снова, как только ятол Ваадан открыл было рот, Олин перебил его:
