Какая ирония судьбы! И как сладко будет осознавать это, когда я уничтожу тол'алфар.
Хотелось бы мне знать, понимает ли Бринн истинную природу этих тиранов. Хотелось бы мне знать, способна ли она, став предводительницей Тогая, выйти за пределы личных интересов и осознать, что все это время была просто орудием госпожи Дасслеронд.
И хотелось бы мне знать, видит ли она в зеркале Оракула тень, схожую с моим наставником.
Если нет, тогда я стану для нее такой тенью.
Надеюсь увидеться с ней летом. Надеюсь рассказать тогайранке во всех подробностях о гибели Дасслеронд и всего племени проклятых тол'алфар. Думаю, она все поймет правильно.
Поскольку я действительно буду рад, если Бринн Дариель, Тогайский Дракон, пойдет дальше моим путем, по доброй воле и от чистого сердца.
Ну а если нет… Что же, так тому и быть. Я проложу дорогу к бессмертию по телам никчемных мужчин и женщин. Я поведу человечество к славе, подарю ему надежду, но это возможно только путем войны.
Оракул открывает передо мной этот путь, и я готов по нему пройти. Оракул не скрывает от меня, что уничтожение зачарованной долины эльфов не является обязательным условием с точки зрения завоевания человеческих королевств, однако абсолютно необходимо для самого короля Эйдриана.
Хотя бы потому, что поражение госпожи Дасслеронд доставит мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
Король Эйдриан Будабрас
ГЛАВА 19
ЗАГРЕБУЩИЕ ПАЛЬЦЫ
В порту Палмариса работа шла полным ходом. Один за другим к причалу подходили боевые корабли Урсала, на пристани вытянулась вереница повозок. Одновременно шли учения королевских солдат, осваивавших приемы быстрой высадки на берег. Несколько кораблей встали в сухие доки на ремонт — заново смолили корпуса, при необходимости меняли обшивку. В преддверии зимних штормов на крупных судах устанавливали дополнительные якоря.
Имелись в виду, конечно, не шторма в заливе Мазур-Делавал. Любой житель прибрежного города, наблюдающий за этими приготовлениями, без труда догадывался, что многие из этих кораблей вскоре отбудут на север, в открытый всем ветрам залив Короны.
И кроме экипажа на их борту будут находиться солдаты.
В маленьком каменном доме неподалеку от доков собрались семеро монахов. Перед братьями сидел король Эйдриан, держа в одной руке гематит, а в другой — графит.
— Этот камень, — он показал всем камень души, — может служить своего рода каналом ко второму камню. Впав с его помощью в состояние транса, легче получить доступ к могуществу, заключенному в графите.
Молодой король поднял оба камня и закрыл глаза. Мгновение — и ударил мощный заряд, ошеломивший монахов; пара из них даже свалились на пол.
Послышались испуганные возгласы, но Эйдриан расхохотался, и довольно быстро все успокоились.
Король продолжил объяснения, после чего неожиданно обрушил на братьев еще один удар; так повторялось несколько раз. Через некоторое время его смеху вторили уже почти все монахи — следует заметить, что с помощью Де'Уннеро были отобраны самые преданные и честолюбивые новообращенные монахи абеликанского ордена. Надежда овладеть могуществом, которое Эйдриан только что продемонстрировал, помогала им набраться мужества для освоения этой сложной премудрости.
Молодой король убеждал их в легкости достижения цели, что, разумеется, не вполне соответствовало действительности, поскольку сам он постиг величайшие секреты обращения с магическими камнями с помощью наставника, являвшегося ему посредством Оракула. Если бы он хоть на мгновение допустил, что кто-либо из братьев достигнет его могущества в этом искусстве, Эйдриан, разумеется, не стал бы делиться с ними мастерством.
Затем король вывел монахов в узкий проулок за домом, перекрытый по его приказу солдатами, чтобы в него не могли проникнуть прохожие. Там братья перешли к практической работе с камнями, в проулке засверкали молнии.
В основном, конечно, это было весьма жалкое зрелище, но Эйдриан заставлял монахов снова и снова повторять магические приемы. Никто из них не проявлял признаков усталости, что доказывало: пускать в ход графит действительно легче, используя технику проникновения в магию этого камня через гематит.
Несколько раз на протяжении урока молодой король сам погружался в глубины гематита, покидая свое смертное тело и приближаясь к кому-нибудь из монахов. Не с целью завладеть его телом, но лишь для того, чтобы, установив с ним связь, направлять его на пути от камня души до графита.
Обучение было в самом разгаре, когда внимание Эйдриана привлекли звуки ссоры неподалеку. Узнав голоса, он не слишком удивился.
Оставив молодых монахов тренироваться, король вернулся в дом и обнаружил там Маркало Де'Уннеро и графа Де Лурма.
— Кому пришла в голову такая глупость? — воскликнул Де'Уннеро. — В это время года делать в заливе нечего! Еще неизвестно, что мы приобретем, а потерять рискуем многое.
— Прежде чем делать подобные заявления, не мешало бы попросить короля поделиться с нами мнением на этот счет, — отозвался Де Лурм, худощавый молодой человек с пронзительным взглядом темных глаз.
Де Лурм, молодой амбициозный офицер Бригады Непобедимых, заменил герцога Брезерфорда на посту командующего флотом. Его рекомендовал герцог Калас, и сейчас, слушая графа, молодой король без труда понимал, что стояло за этим советом Кал аса.
Де Лурм перевел взгляд за спину Де'Уннеро, тот обернулся и увидел стоящего в двери и явно забавляющегося происходящим короля Эйдриана.
— Все идет прекрасно, друг мой, — примирительно сказал тот монаху. — Что тебя, собственно, так беспокоит?
— Залив Короны — тот враг, в противостоянии с которым тратить силы просто бессмысленно. — Де'Уннеро перевел взгляд с Эйдриана на Де Лурма с таким видом, словно хотел попросить молодого короля поставить на место выскочку. — Если корабли покинут Мазур-Делавал, а в это время налетит шторм, мы можем потерять тысячи людей.
— Я верю, что наш друг Де Лурм благополучно доведет корабли до Пирет Данкард и захватит остров, — ответил Эйдриан.
— Мы одолеем их, мой король. — Граф преданно вытянулся по стойке «смирно». — Через две недели Пирет Данкард окажется у меня в руках, и флаг короля Эйдриана будет развеваться на самой высокой башне крепости!
— Ну вот, видишь? — улыбнулся Эйдриан, на что монах ответил угрюмым взглядом.
— Ты отсылаешь лишь треть наших боеспособных кораблей, — сказал Де'Уннеро таким тоном, как если бы этот факт подтверждал, что на самом деле король обеспокоен больше, чем показывает. — Почему бы в таком случае не послать весь флот? Тогда уж мы точно без труда одолеем маленькую крепость.
— Другие корабли нужны, чтобы продолжать патрулировать залив и доставлять солдат на восточный берег.
