— А как она может остаться такой же? — спросил мистик. — Падение Дуана вскрыло столь ужасные факты, что это нанесло удар в самое сердце религии ятолов. Вера поколеблена, а может быть, и разрушена до основания. Если церкви Бехрена и удастся подняться из пепла, она неизбежно будет отличаться от прежней.
— А не будет ли она сильно смахивать на церковь Абеля? — спросила тогайранка. — Очень может быть, что аббат Олин ради этого тут и объявился. Это вполне понятно, но вот ятол Ваадан, как я посмотрю, ничего не имеет против.
— Если и так, кто знает, к добру сие или нет? Абеликанская церковь не так давно тоже прошла через тяжелые испытания. Когда-нибудь я расскажу тебе о падении отца-настоятеля Маркворта и усилении влияния последователей Эвелина Десбриса.
Бринн с любопытством посмотрела на мистика. Ей уже приходилось кое-что слышать об этом, сначала от тол'алфар и позже, когда она возглавила свой народ и узнала, что Эйдриан, ее юный товарищ по обучению у эльфов, захватил трон северного королевства.
— То, что Эйдриан стал королем, видимо, как-то связано с этими событиями, поскольку его родители были преданными сторонниками Эвелина.
— И теперь Хонсе-Бир пришел на помощь южному соседу в трудный для него момент, — продолжал Астамир. — Возможно, аббат Олин неплохо разбирается в такого рода проблемах и поделится опытом с отчаявшимися правителями Бехрена.
Тогайранка устремила на него пристальный взгляд, зная, что, высказывая то или иное предположение, мистик хочет не столько убедить ее в его правильности, сколько заставить рассмотреть все альтернативы.
— А возможно, аббат Олин пришел сюда, увидев, какие открываются возможности, когда страна охвачена междоусобицей, а народ раздроблен, сбит с толку, — сказала она.
Судя по выражению лица Астамира, тот не исключал подобного варианта.
— Вполне возможно, что аббат Олин и впрямь стремится расширить сферу влияния Эйдриана, — заметил он.
Бринн перевела взгляд на восток и пожала плечами.
— Чем это обернется для тебя и твоих людей? Если король Хонсе-Бира хочет подчинить себе южного соседа, разве в этом случае угроза Тогаю со стороны Бехрена не уменьшится? Ведь Эйдриан твой друг, если не ошибаюсь?
— Может, и уменьшится.
— Тогда почему тебя так тревожит, что мы оказали ятолу Ваадану помощь во время битвы за Хасинту, даже если помощь наша, возможно, способствовала интересам аббата Олина? — спросил мистик. — Ты отодвинула угрозу войны от своих границ. Разве не в этом долг любого предводителя?
Это, конечно, имело смысл, но не вызвало отклика в душе тогайранки, поскольку существовало еще одно соображение.
— А как же Бехрен? — спросила она.
— Разве твой друг Эйдриан не заслуживает доверия? Ты считаешь его таким страшным тираном?
— Он не бехренец, — ответила Бринн. — И не уверена, что монахи церкви Абеля достаточно разбираются в концепции веры жрецов-ятолов.
— Веры, основы которой подорваны, а не исключено, что и разрушены до основания.
— Да, у людей внезапно возникло ощущение, что их молитвы, возможно, некому услышать. Неужели лучший выход для них — чужеземное завоевание?
Тогайранка взволнованно взглянула в лицо Астамира и поняла, что он сознательно подвел ее к этому выводу.
— Выходит, я способствовала тому, что народ Бехрена оказался под пятой чужеземной армии и церкви, как в свое время мои соотечественники оказались под пятой самих бехренцев?
— Разве это делается, по утверждениям тех, кто взял здесь верх, не ради благополучия самих бехренцев?
— Нет, — без малейших колебаний ответила женщина. — Когда-то тогайру тоже пытались убедить, что бехренцы покажут им дорогу к лучшей жизни. А между тем они учили нас приспосабливать природу к своим нуждам, а не жить в согласии с ней.
— И твоих соотечественников подобный подход не устроил?
— Нет, потому что тогда мы утратили бы самобытность, — сказала Бринн. — Наше издревле возникшее мировоззрение не просто традиция; это сама суть народа тогайру. И нас хотели лишить его, не оставив выбора…
По выражению лица мистика было ясно, что он рассчитывал именно на такой ответ.
— Нет, я не могу оставаться спокойной, если Хонсе-Бир и вправду покушается на независимость Бехрена. И боюсь, я еще не раз пожалею, что сыграла «медведям» на руку. Бехрен должен принадлежать бехренцам, как тогайские степи — тогайру. Если Хонсе-Бир и абеликанские монахи готовы помочь этой стране в тяжелый час испытаний, даже если они хотят распространить свое влияние на бехренцев, чья собственная вера пошатнулась, это, возможно, не так уж и плохо. Но использовать такой кризис для завоевания… Этого быть не должно.
— Может, вскоре ты встретишься со старым другом Эйдрианом и он поделится с тобой своей версией происходящего.
— Я как раз сказала Аграделеусу, что вскоре мне понадобится его помощь.
— Это весьма кстати. Дракон понадобится нам если не для военных действий, то хотя бы для того, чтобы иметь возможность быстро перемещаться.
— Нам? — В голосе Бринн вспыхнула надежда.
Она опасалась, что в ближайшее время Астамир отправится на юг, в монастырь в Огненных горах.
— Обитель Облаков существует не одно столетие, — сказал мистик. — Она дождется меня и через год, и через два.
— Меня радует, что ты видишь свое место рядом со мной.
Астамир ласково обнял подругу за внешне хрупкие, но на самом деле такие сильные плечи. Они долго стояли под темным небом, глядя на восток.
— Они не тратят времени даром, — заметила Бринн.
Один из ее лазутчиков только что сообщил, что армия под знаменами Хасинты, предводительствуемая ятолом Де Хамманом, приготовилась к штурму Авру Изы. Этим городом правил Гайсан Бардох, и сейчас, когда Дариан-Дариалл перешел под управление тогайру, Авру Иза стала одним из самых значимых бехренских городов в западной части страны.
Тогайранка перевела взгляд на Астамира.
— Я должна отправиться туда.
К удивлению Бринн, ее друг возражать не стал. Он сидел, глядя прямо перед собой и задумчиво поглаживая подбородок.
— Я могу слетать туда на Аграделеусе, все разузнать и быстро вернуться, — предложил он.
— Я хочу сама все увидеть, — возразила тогайранка. — То, как Хасинта обойдется с жителями Авру Изы, подскажет, чего можно ждать от сформировавшегося в Бехрене странного союза.
Не прошло и часа, как Бринн и мистик в сопровождении двухсот всадников покинули Дариан-Дариалл. Дракон Аграделеус, в обычном для него облике огромного крылатого змея, кружил над головами, выступая со своим острым зрением в качестве дозорного, и был готов в любой момент откликнуться на призыв тогайранки.
На протяжении двух последующих дней, пока они скакали на юг, направляясь к огромному плато, разделяющему Бехрен и тогайские степи, Бринн несколько раз использовала необыкновенную силу и скорость дракона. Летая над местностью, по которой они передвигались, она пополняла отряд за счет живущих здесь тогайру. В результате к тому времени, когда они приблизились к Авру Изе — неделю спустя после выхода из Дариан-Дариалла, — их численность увеличилась до пятисот человек.
