Она выскользнула за дверь, двигаясь легко, словно танцовщица. Даже сейчас, когда ей было больно, она не теряла своей грации. Итан слышал, как она сбежала вниз по лестнице и дверь клуба захлопнулась за ней.
Тяжело дыша, он присел на голый матрас. Сжатые в кулаки руки дрожали от усилия сдержать его Голос.
Келси вернется, она же должна вернуться? Она не взяла свою сумку, так что она ушла не навсегда.
Но это «оставь меня в покое»? Это не было похоже на прежнюю Келси.
Черт! Может, она решила снова поговорить с Роем? Неизвестно, что еще мог сказать этот отморозок.
Что, если в этот раз Келси послушается его?
– Я все испортил, – выдохнул Итан и бросился к двери. – Келси? Келси!
Он повернул налево и побежал вверх по улице мимо брошенных заколоченных зданий. Но на улице никого не было. Он метнулся обратно, обогнул «Чашку» и глянул на пустые улицы позади клуба. Он попробовал набрать ее номер, но там сразу включился автоответчик.
Иногда Итан чувствовал, что ненавидит себя. Особенно когда он совершал очередную глупость таких масштабов, что только его супердрузья и могли помочь.
Он принялся звонить Зероям, бормоча себе под нос:
– Черт побери, кто-нибудь ответит мне на этот раз?!
Глава 49
Банда
Ежась от холода, ссутулившись и натянув капюшон на голову, Келси шла по широким пустым улицам Верхов, стараясь уйти подальше от клуба.
Было уже очень поздно, и на улицах никого не было: словно кто-то нажал на кнопку «стоп-кадр», и фильм навсегда остановился.
Зара бросила ее – так быстро и внезапно. Потому что Келси не могла дать ей ничего важного. Ничего, что могло бы сравниться с ее дурацким самоконтролем. А потом еще Голос Итана ошарашил ее, вывалив всю правду про ее проклятую жизнь.
Ничто не разрушает группу быстрее, чем люди, разбившиеся на парочки.
Любовь создавала свою собственную петлю обратной связи, отдельную от всех остальных. Ты цепляешься за кого-то, кто-то цепляется за тебя, и так до тех пор, пока это маленькое личное сумасшествие не перевесит все остальное, и тогда ты теряешь и себя, и свою толпу. А тот человек, которого ты любишь, сдается при первой же трудности.
Келси старалась подавить боль, разрывающую ее грудь, и не дать ей растечься вдоль по-зимнему тихим улицам. Вокруг не было людей, чтобы могла образоваться толпа, но она не хотела рисковать.
Она не знала, куда идти. «Чашка» перестала быть ее домом. Может, Зерои и не были ее семьей. Может, все это была иллюзия, обман, способ не дать себе осознать правду. У нее никого не было. Она была чудовищем, опасным для своих друзей.
Ей нужно было найти какое-то безопасное место, где Рой не смог бы собрать злобную толпу.
Если бы она была на Айви-стрит, она просто подошла бы к очереди в любой тамошний клуб. Там ее все узнавали и знали, что она принесет с собой радость и хорошее настроение. Но что, если наружу выплеснется вся накопившаяся в ней боль?
Она достала телефон и задумалась, кому можно позвонить. До встречи с Зероями у нее было много друзей.
Наконец она послала сообщение Фиггу. Из всех ее друзей он был самым уверенным в себе. А сейчас Келси нужно было именно это – ощущение целостности и уверенности в себе.
Ты где? Мне нужна толпа. Что попроще.
Ответ Фигга пришел мгновенно. Есть такое. Угол Ц. Парка и Вашингтона.
Келси озадаченно нахмурилась. Она с детства знала все улицы Кембрии, она исходила их в поисках толпы или хорошей вечеринки, а чаще того и другого. Она знала эти улицы, как свои пять пальцев.
Фигг был в церкви? Впрочем, не важно.
Буду минут через 10.
Она повернулась и побежала вниз по направлению к шоссе, отделявшему Верхи от прочих районов Кембрии. Пар от ее дыхания относило назад, и он дымком вился за ее плечами, пока она бежала в центр города.
Баптистская церковь находилась в простом на вид здании из красного кирпича, одном из старейших в Кембрии. Внутри горели все огни.
Фигг встретил ее на углу улицы Вашингтона и обнял, чуть ли не подняв в воздух:
– Ага, поймал!
Над лестницей, ведущей в подвал, горела синяя лампочка.
– Тут что, собрание идет?
Фигг бросил пить, когда умер отец Келси. Сперва она удивилась, тем более что Фигг не бросил свою работу в клубе «Фьюз». Но то, как быстро угас Джерри Ласло, повлияло на Фигга странным образом, направив его на новый путь. И теперь он два раза в неделю посещал собрания Анонимных Алкоголиков.
– А меня пустят? – спросила она.
– Конечно. Тебя просто спросят, хочешь ли ты поделиться с другими своей историей? Но это необязательно.
– Но ты же знаешь, я никогда…
– Ты сама сказала, что тебе нужна спокойная толпа попроще, – заметил Фигг. – Это все, что я могу предложить. Тебе эти люди понравятся – у нас тут сложилось некое братство.
Келси пожала плечами. Религия ее не волновала, главное, чтобы люди были счастливы. Иногда она даже приходила к церкви постоять снаружи, пока шла служба, ей нравился спокойный ровный поток радости, окружавший здание. И сама идея братства ей нравилась. Ей это было нужно.
– Но если хочешь, можем пойти еще куда-нибудь, – начал было Фигг, но Келси прервала его:
– Нет, все отлично.
Фигг обнял ее за плечи, и они спустились в подвал.
Она с облегчением увидела, что группа была небольшая, всего пара десятков человек. Трое из них стояли возле старомодного большого кофейника, разливая горько пахнущий напиток в бумажные стаканчики. Остальные сидели на складных стульях лицом к маленькой сцене.
Здесь не было ни крестов, ни алтаря. Пол был цементный, а грубо оштукатуренные стены выглядели, словно самый простой школьный класс. К тому же внутри было холодно. У них что, вообще здесь отопления нет?
Но толпа была настроена доброжелательно и уверенно, и Келси уцепилась за эти чувства.
Внезапно она встретилась глазами с высоким мужчиной с длинными черными волосами, убранными в хвостик.
– Добро пожаловать, – сказал незнакомец, направляясь к Келси. – Меня зовут Харольд. А вы, должно быть, Келси – приятельница Фигга?
Она кивнула:
– Да. Но, если не возражаете, я бы не хотела выступать или рассказывать о себе.
– Ничего страшного, у нас сегодня открытое собрание, приглашаются все желающие, – ответил Харольд. У него были красивые голубые глаза и теплое рукопожатие. – Усаживайтесь, мы вас подождем.
Келси ощутила, как ее благодарность заполняет комнату, и улыбка Харольда стала еще шире:
– Там рядом с кофе есть печенье с шоколадной крошкой.
