Когда курица подрумянилась, Сиони нарезала хлеб и вылила соус в пасту.
Спустя несколько секунд на пороге кухни возник мг. Тейн.
– Похоже, что я задал вам слишком мало, если вы сумели приготовить столько всего, – заявил он, глядя, как Сиони склонилась над плитой, чтобы проверить состояние курицы. – Сколько живу в этом доме, не помню, чтобы в нем так приятно пахло.
Сиони сдержала улыбку, которая просилась ей на уста. Неужто она удостоилась похвалы от Бумажного мага?
– Я хотела поблагодарить вас. И попросить прощения за мое вчерашнее поведение. Я… немного переволновалась, – произнесла она и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.
– В этом нет необходимости, – ответил он и насмешливо прищурился.
– Все будет готово через минуту, – сказала она, кидаясь к шкафу, где стояла зеленая керамическая миска. Она оказалась на самой верхней полке, и Сиони пришлось забраться на разделочный стол.
– Если хотите, присаживайтесь, пожалуйста.
Мг. Тейн не то улыбнулся, не то попытался одновременно улыбнуться и подмигнуть. Его лицо приняло лукавое выражение.
– Благодарю вас, Сиони. Но после обеда вы прочтете кое-что еще и Сложите двести листов бумаги.
Сиони вывалила пасту в керамическую миску и водрузила ее на стол. Затем она аккуратно переложила курицу и жареные овощи на широкое блюдо – в хозяйстве мг. Тейна не было подносов – и поднесла свое произведение наставнику. Мг. Тейн слегка вскинул брови, и Сиони догадалась, что она произвела на него впечатление. По крайней мере, Сиони надеялась, что правильно истолковала его мимику. Все это могло означать, что маг приберег курицу для иной цели и отметил про себя, что Сиони приготовила ее без разрешения. Если так, то остается уповать на то, что вкусная еда пригасит его недовольство.
Сиони присела на стул у противоположного края квадратного стола, но тотчас вскочила и поинтересовалась:
– Вы умеете разделывать птицу?
– Полагаю, это умеет Джонто.
Сиони побледнела, а мг. Тейн сузил глаза. Он что, шутит? Как ни в чем не бывало она взяла нож и вилку и ловко разрезала курицу на куски.
– Я подумала, что мое обучение, вероятно, предусматривает стипендию или жалованье… – сказала Сиони, совсем осмелев.
Мг. Тейн рассмеялся – легким странным смехом. Звук исходил из места между горлом и грудью.
– А-а, понятно. Интрига усложняется.
Сиони вспыхнула.
– Нет, все, что я сказала прежде, было совершенно искренне. Честно!.. Но ведь люди обычно разговаривают за едой, особенно если им предстоит долго жить в одном доме, вот я и решила, что мое жалованье – вполне подходящая тема для начала…
– Школьный совет назначил вам стипендию, – вымолвил мг. Тейн, подхватывая с тарелки пасту с томатно-базиликовым соусом. – Поэтому она у вас есть. Полагаю, сумма составит десять фунтов в месяц, и еще что-нибудь, если я буду платить вам сверх того.
Десять фунтов! Сиони уставилась в свою тарелку. Только бы собеседник не заметил, что ее глаза превратились в плошки! Целая куча денег! Если она будет экономной, то сможет ежемесячно посылать половину домой.
Сиони робко взглянула на Бумажного мага.
– И… вы будете мне платить сверх того?
– Я не уморю вас голодом, если вы намекаете на это, – сказал мг. Тейн, поигрывая вилкой.
Сиони сразу вспомнила про рис и тунца, но промолчала. Слова насчет голодания нужно будет напомнить мг. Тейну, но не сейчас. Позже. Они прикусила язык и опять села на свое место. Бумажный маг не стал произносить ничего похожего на молитву, да и Сиони сама редко это делала, поэтому она отрезала себе кусочек курицы, краем глаза наблюдая за сотрапезником.
Мг. Тейн намотал на вилку пасту и поднес к губам. Попробовал, и его глаза на мгновение просветлели.
– Сиони, если бы я не присутствовал на уроках, – произнес он, сделав глоток вина, – то решил бы, что вы нашли способ заколдовывать спагетти.
Сиони просияла.
– Вам понравилось?
Он кивнул, подцепляя вилкой пасту.
– Вкус ничуть не уступает аромату. Вот признак всесторонне развитого человека! Я вас поздравляю, Сиони.
– С моей всесторонностью или с удавшейся пастой?
В его зеленых глазах заплясали яркие искорки, но вслух он ничего не сказал.
Сиони попробовала курятину. Надо же – удалась и совершенно не пересушена. Когда Сиони расправилась с третьим куском мяса, мг. Тейн нарушил паузу.
– Старшая из четверых… – протянул он.
– Две сестры и брат, – ответила Сиони. – А у вас большая семья? По-моему, вам изрядно досталось от сестер.
– Мне изрядно доставалось от многих, но сестер у меня не было. Я единственный ребенок в семье.
Это много чего объясняет, промелькнуло у Сиони в голове.
На кухне снова воцарилась тишина.
– Когда вы покупаете продукты? – спросила Сиони, чтобы загладить неловкость.
Он замер, не донеся вилку с пастой до рта.
– Полагаю, когда выхожу из дома. Покупка продуктов для меня – самое кошмарное дело.
– Почему?
Мг. Тейн отложил вилку и задумчиво подпер подбородок ладонью.
– Для этого нужно отправляться в город, – веско произнес он, – а на улице, помимо всего, еще и жарко.
Сиони прожевала очередной кусок курятины.
– У вас высыпают веснушки? – полюбопытствовала она.
Он рассмеялся.
– Ну и тема…
– Я имела в виду, – начала Сиони, – что могу понять, если человек не выходит на улицу из-за веснушек. – Она взглянула на свои руки, густо усыпанные веснушками, и нахмурилась. В период с марта по октябрь они покрывали каждый кусочек ее кожи, открытый солнцу.
– У меня их не бывает, – возразил мг. Тейн и поспешно добавил, чтобы приободрить Сиони: – К тому же в веснушках нет ничего дурного. Небо не требует, чтобы вы выглядели, как все, кто вас окружает.
Сиони улыбнулась и отправила в рот спагетти, чтобы скрыть свое смущение и радость.
– А если у вас появилось столько свободного времени, – резюмировал мг. Тейн, – первую контрольную мы с вами устроим завтра утром.
Глава 4
Мг. Тейн сдержал свое обещание и устроил Сиони контрольную на следующее утро – точнее, в шесть часов, – прислав в качестве гонца Джонто. Проснувшись и увидев в паре дюймах от своего носа ухмыляющийся череп бумажного скелета, Сиони заорала во всю глотку. В комнату немедленно примчался Фенхель, вынюхивавший мышиные норы в гостиной на первом этаже. Сиони скомандовала скелету: «Прекратись!» – точно так же, как сделал на днях мг. Тейн, и, к ее великому облегчению, дворецкий осел на пол в изножье кровати и превратился в безопасную груду рукотворных костей.
