Но она такая и есть, поняла Сиони, когда ветерок дернул ее за юбку и осыпал лепестками сливы. Он… Тейн Эмери хочет, чтобы она воплотилась в реальность. Это его мечта.
Сиони пытливо вглядывалась в его ясные зеленые глаза, которые просто лучились жизнью, и ощущала его покой и удовлетворенность. Она рассматривала с головы до пят эфемерную женщину.
Он снова хочет влюбиться.
Хотя Сиони знала, что Эмери Тейн не видит ее, она помахала ладонью перед его лицом, надеясь, что он моргнет и заметит ее, надеясь, что эти глаза посмотрят на нее так же, как они смотрели на Лиру среди вишен и шелков. Ей требовалась его помощь! Тейн был нужен ей позарез. Если она не выберется на свободу, то никогда не сможет спасти его… Сиони подозревала, что окажет и себе, и всему миру очень плохую услугу, если позволит столь исполненному жизни взгляду уйти из бытия.
А если Эмери Тейн умрет, то другой бедняга, грезящий о заклинании металлов, в силу необходимости получит назначение на работу с бумагой! Нет, Сиони определенно не могла допустить, чтобы это бремя легло на чужие плечи.
Сиони намотала кончик своей растрепанной косы на указательный палец. Надежда. Хотелось бы знать, что сейчас представляют собой ее надежды.
Она ступила на клетчатый плед и, опустившись на колени, стала массировать горло. Синяки, несомненно, останутся, но ничего худшего уже не будет. Ничего такого, с чем она не справилась бы.
Я справлялась и с кое-чем похуже.
Игривый ветерок овеял ее плечи, а потом подхватил пушинки созревшего одуванчика и понес их в темную листву сливы. Ветер напомнил Сиони о том, что ее волосы свалялись, а одежда испачкалась и загрубела после преодоления клапана, разделявшего камеры сердца Тейна.
Набрав полную грудь воздуха, чтобы хоть как-то приободрить себя, Сиони сняла бумажную цепь через голову и провела рукой по звеньям. Удивительно, но даже в присутствии ненастоящего Эмери Тейна она ощущала себя в полной безопасности. Если, конечно, так можно выразиться… Нельзя забывать о том, что где-то поблизости затаилась опытная Потрошительница, которая может появиться в любую секунду и обрушить на Сиони свою ярость.
Быстро окинув окрестности взглядом, Сиони убедилась, что Лиры пока нет на горизонте, и сосредоточилась на Сложенной бумаге. Сиони медленно пропускала звено за звеном между пальцами, пока не обнаружила, что одно из них на четверть дюйма шире остальных. Вот в чем, вероятно, и заключалась ее ошибка! Найдя в сумке квадратный лист бумаги, Сиони начала Складывать новое звено взамен негодного.
До ее ушей донеслись звуки смеха, и Сиони в ужасе подняла голову. Нет, это был не язвительный хохот Лиры. Сиони услышала беззаботный и счастливый детский смех. Фенхель залаял в ответ.
Сиони обернулась и обнаружила, что к сливе метнулся расплывчатый силуэт ребенка. Малышу вряд ли было больше трех лет, и он, так же как и его призрачная мать, не имел ни черт лица, ни определенного цвета волос. Мальчик, решила Сиони. Он бежал среди цветов, раскинув в стороны маленькие ручки. Мгновением позже к нему присоединился второй ребенок, повыше ростом. Девочка. Они весело носились вверх и вниз по холму, увлеченные своими наивными играми. Их беготня вспугнула из травы ярко-оранжевую бабочку. В свете заходящего солнца ее крылышки словно пылали огнем.
Заканчивая Складывать бумажное звено, Сиони невольно улыбалась.
– Значит, вы хотите иметь семью, – прошептала она. – Я тоже хочу. Когда-нибудь.
Спустя несколько минут Сиони заменила неверно сделанное звено в цепи и выпрямилась. Она будет идти дальше и выберется отсюда. Лира может делать что ей угодно, но Сиони не сдастся!
На сей раз, когда Сиони опоясала себя цепью, та натянулась и отвердела, как пояс. Оставалось надеяться, что это свидетельствовало об отсутствии магических ошибок.
Поднявшись на ноги, Сиони поняла, что не хочет покидать видение Эмери Тейна. Мечта, запрятанная глубоко в сердце Эмери, была такой четкой и реальной, что Сиони могла обонять сладость луговых цветов и греться в лучах июльского солнца, которое, казалось, застыло в своем нисхождении к горизонту. До чего же мирной и спокойной была эта жизнь! Сиони задумалась о том, способно ли ее собственное сердце породить нечто подобное – хотя бы наполовину столь прекрасное, как видение Тейна.
Сиони осторожно дотронулась до руки Эмери, лежавшей на пледе, и обмерла. Ее пальцы не прошили призрачную плоть. Она как будто притронулась к стеклу.
– Я обо всем позабочусь, – тихо сказала Сиони. – Будет у тебя такой день. Обещаю.
И вместе с Фенхелем она вернулась к полускрытой в траве двери, о которую Сиони едва не споткнулась при первом посещении цветочного холма. Она потянула за медную ручку, и закат погас. Краски вылиняли и поблекли. Сиони стояла посреди площади Парламент-сквер.
Глава 10
Усеянный цветами склон сменился мостовой, выложенной брусчаткой всех оттенков серого: цвета древесного угля, пепельного, аспидного и стального. Биг-Бен – колокол на высокой северной остроконечной башне – начал отбивать девять часов. В центре площади гордо возвышалась статуя сэра Райана Уолтерса, крепко державшего узду горячего боевого коня. Статуя была проработана до мельчайших деталей, так что казалось, что она сейчас оживет, но этого, конечно, никогда не случалось. Сэр Райан Уолтерс и его жеребец были высечены из камня, а поскольку камень не относился к рукотворным материалам, его не мог заколдовать ни один маг.
Сиони перевела дух. Повсюду мельтешил народ, так что у нее появилось некоторое преимущество: она могла запросто затеряться в толпе, сновавшей взад и вперед. Гуляки заглядывали в стеклянные витрины магазинов, фасады которых были обращены к статуе или сворачивали в извилистые переулки. Изредка кто-то входил в подъезд доходного шестиэтажного дома, втиснувшегося между китайской харчевней и почтовой конторой. Сиони никогда прежде не доводилось бывать в этом здании, но она сразу предположила, что если она и отважится когда-нибудь в реальности зайти внутрь и спросить цену на комнату, то у нее тотчас зарябит в глазах от количества нулей.
У многих магазинов на дверях красовались таблички «Закрыто» – в «Уикерсе», в свечной лавке, а также в «Оружии ее величества». Последнее заведение специализировалось на заказном огнестрельном оружии, и Сиони подумала, что она могла бы устроиться туда, если бы ей выпал иной путь в магии. Она вздохнула и принялась читать названия вывесок. Бистро «Лососина из Сент-Олбанс», «Эль для вас», винная лавка, а рядом «Изящный шов» – портняжная мастерская, которую Сиони несколько раз почтила своим вниманием, когда принимали клиентов. Вероятно, был воскресный день, а значит, большинство торговых заведений не работало.
Сиони особенно любила воскресенья – это были единственные выходные для учеников магической школы Таджис-Праффа, не считая праздников и дня открытия заседаний Парламента. Лишь тогда Сиони (если она, разумеется, успевала справиться с горой домашних заданий) могла выйти в город и побыть наедине с собой. Развлечься приятной прогулкой, окунуться в суматоху Лондона, съесть сэндвич или почитать возле трехъярусного фонтана на Парламент-сквер – напротив Биг-Бена. Кстати, фонтаны были зачарованы, поскольку, когда их строили, Полиформовщик – маг, специализирующийся по работе с пластмассами, – создал для ярусов специальную облицовку. Тончайшее колдовское покрытие заставляло падающую воду каждые пять минут менять форму струй. В жизни Сиони были моменты, когда она подумывала о том, чтобы стать Полиформовщицей хотя бы для того, чтобы создать нечто подобное.
