— За исключением вас, разумеется, — сказала она.
— Естественно. Я же ваш наставник. Я вижу все и знаю все.
— О! — воскликнула Джиллиан и присела перед герцогом в несколько театральном, но все же вполне уважительном реверансе. — Да вы прямо бог, спустившийся на землю, сжалившись над бедными людишками.
— Теперь вы надо мной смеетесь, мисс Драйден. Но я великодушен и прощу вам столь возмутительное проявление неуважения к наставнику. — Он направился к калитке на противоположной стороне поля.
Она держалась рядом, шагая легко и непринужденно.
— Раз уж вы всезнающий и всевидящий, значит, вы самый подходящий человек для того, чтобы рассказать мне кое-что.
— Что именно?
Она несколько секунд колебалась, и это насторожило Чарлза.
— Я хочу знать, что обо мне говорят в обществе, — произнесла наконец Джиллиан. — После того неудачного случая на балу, как выражается моя бабушка. Особенно я хочу узнать свои прозвища.
— Вы имеете в виду помимо Кулачной Принцессы и Дикой Сицилийки? — сухо уточнил он.
— Да. Я знаю, есть еще прозвища, но вы их от меня скрываете.
— Разве этих двух недостаточно? — попытался увильнуть от ответа Левертон.
Джиллиан не ответила. Погрузившись в размышления, она сняла перчатку и провела ладонью по верхушкам диких лилий. Чарлз давно заметил, как она реагирует на то, что ее окружает, особенно на открытом воздухе. Когда они собирались на прогулку в парк, ему много раз приходилось напоминать ей надеть перчатки или шляпку. Казалось, ничто не может доставить ей большего удовольствия, чем ощущение солнца на лице или ветерка, спутывающего ее темные кудри.
Большинство девушек пришли бы в ужас, увидев, как их лица загорают до цвета бронзы или как ветер треплет их тщательно уложенные локоны, но только не Джиллиан. Она была истинной Дианой, обожающей природу.
Даже весьма непривлекательные представители животного мира ее не отталкивали. Как-то днем, во время путешествия в Линкольншир, сквозь оконную щель в карету заполз громадный паук. Чарлз хотел его убить — после того как у него чуть не лопнули барабанные перепонки от визга сестры и контессы, — но Джиллиан осторожно смахнула насекомое себе на ладонь и выбросила в окно. А потом спокойно продолжила читать книгу, словно ничего особенного не произошло. Обычная деревенская девушка поморщилась бы и прихлопнула паука, а большинство знакомых ему леди закатили бы истерику.
Чарлз находил весьма интересным то, что Джиллиан может быть такой безжалостной, но при этом такой доброй к слабым и уязвимым, будь то ее мать, робкая девушка на балу или злополучный паук, оказавшийся рядом.
— Я знаю, вы стараетесь уберечь меня, — произнесла она наконец, глядя на него снизу вверх. — Но в этом нет необходимости.
— Я с вами не соглашусь. Но должен признать, что испытываю некоторое любопытство. Почему вы считаете, что не нуждаетесь в моей защите или не заслуживаете ее?
— Вряд ли это имеет значение.
— Оказывается, имеет?
— Ваша светлость, я сама могу постоять за себя, — отрезала Джиллиан тоном, ясно дающим понять, что она считает его слабо соображающим. — Занимаюсь этим уже много лет. И весьма успешно.
— И умудрились получить пулю в плечо.
Она беззаботно отмахнулась.
— Случайная оплошность. Не забудьте при этом, что я добилась того, чего хотела.
Чарлз не сумел подавить порыв гнева. Разве можно так безрассудно пренебрегать собственной безопасностью? И почему семья не может лучше присматривать за ней?
«Вот я могу и буду».
— Последствия оказались тяжелыми, — напомнил он. — Или вы о них забыли?
Джиллиан остановилась и сердито сверкнула на него глазами.
— Не забыла. Ведь это у меня, как вы напомнили, осталась в плече дырка от чертовой пули, и это мне пришлось покинуть единственный для меня родной дом. Возможно, я никогда больше не смогу туда вернуться…
— И что, оно того стоило? Достижение вашей цели?
Джиллиан отвернулась и пошла быстрее.
Как ни странно, Чарлз счел ее нежелание отвечать определенным успехом. Если она должна обдумать его вопрос, значит, начинает размышлять, к каким последствиям привели ее поступки и чем ей пришлось пожертвовать.
— Вы же знаете, что больше не одиноки, — сказал он, догнав Джиллиан. — Да и не были никогда. Контесса и леди Марбери всегда оставались на вашей стороне.
— Знаю, — отозвалась она. — Но некоторые сражения мне пришлось вести самой, им они не по силам.
— Ваши боевые дни позади. Впредь всем этим буду заниматься я.
«Ну, хотя бы до тех пор, пока она не найдет себе подходящего мужа».
— Что ж, вы очень добры, ваша светлость, но, как я уже сказала, в этом нет необходимости.
Левертон попробовал зайти с другой стороны.
— Представьте, что я внезапно оказался в чужой стране. Допустим, на Сицилии, где я непреднамеренно столкнулся с бандитами. Не разумнее ли будет обратиться за помощью к местному человеку, достаточно искушенному в решении подобных задач? К тому, кто близко знаком с подобными проблемами и сможет меня защитить?
Ее губы дернулись.
— Это будет разумно.
— Так думайте обо мне как о своем проводнике и защитнике в чужой стране, мисс Драйден, в точности как если бы вы стали моим проводником, окажись я на вашем пороге на Сицилии.
Она засмеялась:
— Это означает, что английское светское общество все равно что сицилийские разбойники, так?
— Согласитесь, что они и в самом деле могут внушать ужас.
— К сожалению, я не могу перестрелять ваших аристократов, — заметила она. — До чего неудобно.
Левертон улыбнулся:
— Хотя иногда я готов разделить с вами это чувство, все же умоляю вас воздержаться. Лучше, столкнувшись с неприятностями в следующий раз, обратитесь за помощью ко мне.
— Хорошо, но при одном условии, — заявила она.
— При каком?
— Вы ответите на мой вопрос. Что же обо мне говорят в Лондоне?
Раньше или позже она все равно это услышит, уж лучше пусть услышит от него. Но ему совсем не хотелось сделать ей еще больнее.
— Просто скажите, — уговаривала герцога Джиллиан. — Заверяю вас, я слышала и похуже.
— Это меня и печалит, но ладно. — Он с трудом заставил себя произнести: — Вас называют Герцогиней Легкого Поведения.
Джиллиан вздрогнула и нахмурилась.
— Я не совсем поняла.
— Но вы же знаете, что такое женщина легкого поведения?
Она растерянно посмотрела на него.
