— То, чем мы занимались той ночью… это было не в первый раз. — Нервное напряжение достигло пика, и голос ее оборвался.
Джиллиан могла поклясться, что его глаза превратились в осколки синего льда.
— С тобой кто-то развлекался, если воспользоваться твоим же выражением?
Она кивнула, чувствуя злость и унижение. Именно поэтому она не хотела замуж, поэтому избегала мужчин. Женщины вечно должны объясняться перед мужчинами. Это всегда бывает делом мучительным и неловким, и сегодняшний вечер не стал исключением.
С той разницей, что она хотела замуж за Левертона.
Джиллиан подавила порыв выскочить из комнаты. Хотя она стыдилась того отвратительного эпизода из своего прошлого, все же вина лежала не на ней одной. И будь она проклята, если отступит хоть перед одним мужчиной, пусть даже Левертоном. Прошлое — это прошлое. И она не может его изменить. Все, что остается, это идти вперед и постараться впредь не совершать ошибок. И уж точно нельзя позволять втянуть себя в брак с мужчиной, который будет ее презирать.
Она вызывающе посмотрел на Левертона и увидела, что выражение его лица едва заметно изменилось. Он все еще выглядел выбитым из колеи, но теперь казалось, что он не гневается, а размышляет.
— Джиллиан, сколько тебе было лет, когда это случилось?
Она моргнула.
— А что, это имеет значение?
— Имеет.
Джиллиан не видела причин, по которым это стоило бы утаить. Может быть, так она сумеет убедить его, что надежды на спасение уже нет и она ему не подходит.
— Шестнадцать.
— Это случилось после смерти твоего отчима?
— Да, примерно спустя шесть недель. Все… все продолжалось недолго, если ты об этом. — Несмотря на твердую решимость не отступать, она вспыхнула от стыда. Семья тогда все еще скорбела — и она скорбела, — но это не помешало ей повести себя по-дурацки.
Чарлз закрыл глаза и пробормотал ругательство. Ну вот, теперь он понял, как мало она подходит на роль жены респектабельного мужчины. И если она сумеет уговорить его убедить в этом маму и бабушку, ей наконец-то разрешат вернуться на Сицилию. И тогда она будет счастлива, если сумеет преодолеть чувство, что своими руками вырвала бьющееся сердце у себя из груди и швырнула к ногам.
— Что ж, полагаю, это все, — сказала Джиллиан, отчаянно желая уйти. Она страшно боялась, что сейчас разрыдается, прямо у него на глазах. — Конечно, маме я все объясню сама. Обещаю, что она не доставит вам неприятностей из-за разрыва помолвки. Тем более что официальной помолвки и не было.
Его глаза широко распахнулись и снова прищурились. Чарлз смотрел ей в лицо. По спине Джиллиан пробежал холодок.
— Поверь, милая, мы еще толком говорить и не начали, — прорычал Левертон.
Его пальцы сомкнулись у нее на запястье, он подтащил ее обратно к шезлонгу. А когда подхватил на руки и опустил обратно на подушки, она от изумления даже протестовать не могла.
— Не шевелись, — приказал Чарлз.
Но тут Джиллиан обрела дар речи.
— Совсем не обязательно было меня так грубо хватать и тащить. Мог бы просто попросить вернуться на место.
В ответ он лишь хмыкнул и взял со столика их бокалы. Один протянул Джиллиан, содержимое второго опрокинул себе в рот, словно собираясь с силами. Затем сел рядом.
Пожав плечами, она тоже осушила свой бокал и протянула пустой ему, стараясь не обращать внимания на то, как спиртное прожигает путь к желудку.
Чарлз покачал головой.
— Ты вгонишь меня в гроб, понимаешь это?
— Знаю, я то еще испытание, — ответила она хрипловато.
— Ты угроза жизни.
Она надулась.
— Совсем не обязательно…
Он прервал ее возражения, усадив к себе на колени. Девушка легонько вскрикнула и вцепилась ему в плечи.
— Что ты делаешь?
— Устраиваюсь поудобнее.
— Не думаю, что это удачная мысль, Левертон.
— Не согласен. — Он уютно усадил девушку, прижав к себе. Потом приподнял ее подбородок и поцеловал. — А теперь я хочу, чтобы ты подробно рассказала мне, что произошло между тобой и тем мерзавцем, предавшим тебя. Кстати, я бы с удовольствием прикончил этого подлеца.
— Придется занять очередь за мной. И ты рехнулся, если думаешь, что я буду обсуждать тот случай с тобой.
— Будешь, но давай все по порядку. Как его звали?
Теперь герцог казался относительно спокойным. Собственно, он снова превратился в Безупречного Пенли, по крайней мере поведением, — полное самообладание и уверенность, что все готовы с ним согласиться.
Джиллиан раздраженно выдохнула, понимая, что лучше сразу с этим покончить. А в порядке компенсации она хоть посидит у него на коленях.
— Его звали Пьетро, — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал сварливо, не выдавая того, как приятно к нему прижиматься. — Он младший сын одного сицилийского аристократа.
— Сколько лет ему тогда было?
— Двадцать.
Чарлз недовольно поморщился.
— Достаточно взрослый, чтобы понимать.
— Я тоже, — добавила Джиллиан, стараясь быть справедливой.
— И ты долго его знала? — спросил Левертон.
— Совсем недолго, — сказала Джиллиан и заерзала, стараясь устроиться поудобнее.
Чарлз зашипел, приподнял ее и посадил снова. Он на удивление силен. Конечно, предпочитает использовать мозги, а не мускулы, но нет никаких сомнений в том, что герцог Левертон — превосходный образчик мужской силы.
«И он мой», — проскочила у нее глупая мысль.
— Как вы познакомились? — Голос Чарлза звучал ласково.
— Это случилось через несколько недель после убийства отчима. Мы только что переехали на виллу Марбери в Палермо. До этого мы жили в имении отца в деревне, но его наследник пожелал вступить во владение.
Чарлз чуть передвинул руку, положив ее Джиллиан на спину. Она невольно откинулась на нее.
— Он что, заставил вас уехать?
— Нет, наоборот, предложил остаться, но мама чувствовала себя неловко. Я, конечно, не хотела уезжать. Там был мой дом. — Она скорчила гримасу, вспомнив, как ссорилась из-за этого с родственниками. — Но бабушка была непреклонна. Позже она сказала мне, что ей не понравилось, как граф на меня смотрел: словно имеет на меня права, словно я — часть владений.
— Это, черт побери, ужасно, — мрачно произнес Чарлз.
Мысль, что он начнет ее жалеть, показалась Джиллиан невыносимой.
— Бабушка перегнула палку, если учесть, что случилось потом.
Медленно, по кусочкам Левертон вытянул из нее все. Он не давил, но Джиллиан понимала, что он не успокоится, пока досконально не выяснит все подробности той печальной и, как оказалось, грязной интрижки. Мать Пьетро была кузиной отчима Джиллиан и хорошим другом всей их семьи. Конечно же, после убийства они с мужем оказали Марбери огромную поддержку — утешали как могли.
