На самом же деле это было довольно волнующее зрелище, ведь девушке пришлось снять сапоги, позаимствованные у конюха. В какое-то мгновение Адам даже пожалел о том, что он — не сапожник; а вот если бы сапожником был он, то мог бы без помех вертеть перед собой удивительно изящную ножку Софии.
Он уже собирался сказать ей, что с радостью проведет с ней в Ханлите остаток дня, но вовремя сдержался. Ведь тогда бы им пришлось зайти к миссис Симмонс, и в результате София узнала бы, что зеленое платье — его, Адама, подарок.
— Да, ты права, — сказал Адам. — У меня дома действительно есть дела. Прошу прощения за столь короткую поездку. Но мы можем вернуться сюда завтра, если, конечно…
— Ты не обязан исполнять все мои прихоти, — с улыбкой перебила девушка.
— Но я ведь уже говорил, что всегда делаю только то, что мне нравится, — проговорил герцог, отвязывая лошадей. — Так ты хочешь вернуться сюда завтра?
— Я бы хотела посетить миссис Симмонс и наведаться в пекарню. Этот запах хлеба… он просто божественный…
— Ладно, хорошо. — Обхватив Софию за талию, Адам усадил ее в седло. Если бы они не стояли на улице, где любой мог их увидеть, Адам бы снова поцеловал девушку.
— А может, этим вечером сыграем в «Пикет»? — предложила София. — Ставки — те же.
Адам взглянул на нее с усмешкой и проговорил:
— Готовься к проигрышу.
— Я могу понять, почему ты научилась играть в «Фараон» и в «Блекджек», — сказал Адам, раздавая карты. — Ведь в этих играх нужен крупье. Но никто не играет в «Пикет» против крупье, в него играют два соперника. И я, кстати, очень серьезный соперник.
— Пытаешься меня отвлечь? — София взяла свои карты и взглянула на них.
— Нет, просто предупреждаю.
— Видишь ли, перед тем как открылся «Тантал», лорд Хейбери научил нас играть почти во все карточные игры, а также в кости. — Софии показалось, что герцог скрипнул зубами, когда она упомянула маркиза Хейбери. Все в «Тантале» слышали, что между ними лет пять назад произошел какой-то конфликт — это было задолго до открытия клуба.
— Знание правил еще не делает человека хорошим игроком, — сказал Адам, внимательно взглянув на девушку.
— Но я и практиковалась почти каждое утро, а также по выходным, — возразила София. Как ты знаешь, в Лондоне не так много мест за стенами клуба, где мне рады. Поэтому я предпочитаю не выходить, а моя подруга Эмили Портсман — заядлый игрок.
Они играли на деньги, но герцогу незачем знать об этом. Ему также не следовало знать, что Эмили Портсман — ненастоящее имя ее подруги. Никто в клубе не знал, кто она на самом деле, но девушка была красива, хорошо образованна и отчаянно нуждалась в работе — только это и имело значение.
Губы Адама растянулись в улыбке, и он проговорил:
— Пожалуйста, не сообщай мне, чем ты занимаешься в свободное время. Предпочитаю считать, что в такие часы все ваши девушки ходят полуголые и дерутся подушками.
София рассмеялась.
— Да, так и есть. Но это — только по четвергам.
Герцог тоже засмеялся — его бархатистый смех звучал очень приятно — и проговорил:
— В таком случае, мисс Уайт, четверг отныне будет моим любимым днем недели.
— А что бы ты делал сегодня вечером, если бы Гривз-Парк был полон гостей? — спросила София, изучая свои карты.
— Скорее всего, жарил бы каштаны и пел рождественские гимны. — Его светлость сбросил три карты и взял столько же из колоды.
— Правда? — София взглянула на него недоверчиво.
Он тут же кивнул.
— Да, конечно. А что тебя удивляет?
— Мне очень трудно представить, как ты поешь «Да пребудет с вами Бог». Пойнт из шести, — сообщила София, заглянув в свои карты, и записала себе шесть очков. — А как еще ты развлекаешься в праздники?
— Во-первых, я громко распеваю «Да пребудет с вами Бог». Во-вторых… Тебе что, уже наскучило играть в карты и бильярд? — проговорил герцог таким тоном, как будто она его обидела.
Посмотрев в его серые глаза, София проговорила:
— Я думаю, что достоинства провинциальной жизни недооцениваются теми, кто к ней привык. Лучших рождественских каникул, чем сейчас, никогда еще не было. — «И, скорее всего, это последнее развлечение в моей жизни», — мысленно добавила девушка.
— Включая и тот эпизод, когда ты чуть не утонула и потеряла весь свой багаж? — с усмешкой осведомился его светлость.
— Тот эпизод делает этот праздник одновременно и самым страшным, — сказала София, накрыв его ладонь своей. — Но я надеюсь, тебе наш праздник нравится.
Какое-то время герцог молча смотрел на девушку. Потом тихо проговорил:
— Да, очень нравится — можешь быть в этом уверена. Хотя все может измениться, когда приедут остальные гости. Итак… Будем играть до конца — или сдаешься?
София, глядя в свои карты, не отвечала на вопрос. И вдруг радостно воскликнула:
— Ха, да я же тебя разорю! У меня секстет!
— Что?.. Проклятье, — с улыбкой отозвался герцог.
Тихонько посмеиваясь, София вписала себе еще шестнадцать очков.
— Так… у меня валеты. А у тебя что? — спросила она через минуту-другую.
— Короли и королевы. — Адам записал себе шесть очков, а затем, немного помолчав, торжественно объявил: — И еще у меня кварта!
— Черт возьми, — пробурчала София. Теперь Гривз отставал от нее всего на два очка.
— До какого счета играем? — спросил его светлость. — Или ты уже готова сдаться?
Девушка посмотрела на закрытую дверь гостиной. Она прекрасно знала, что незамужняя женщина, проводившая время наедине с мужчиной, рисковала своей репутацией. И Адам Басвич, конечно, тоже это знал. Тем не менее они много времени проводили наедине, да и сейчас рядом с ними не было никого, кроме двух собак, спавших перед камином.
— Думаешь, это глупо — не позволять тебе купить мне платья и все же сидеть здесь наедине с тобой? — спросила София.
— Я думаю, что для тебя это совсем разные вещи, — тут же ответил герцог. — Едва ли ты печешься о соблюдении приличий. Что же касается твоих принципов, то полагаю, что они очень важны для тебя. И, конечно же, я не считаю тебя глупой.
Несколько мгновений София смотрела на его ухоженные руки — на руки, о прикосновениях которых мечтала все последние часы. Собравшись с духом, она проговорила:
— Я предлагаю новую ставку.
— Сгораю от нетерпения, — ответил герцог.
«И я тоже», — подумала София.
— Так вот, проигравший партию снимает один предмет одежды. — Она указала на свой костюм лакея и добавила: — В конце концов, мы с тобой одеты почти одинаково.
— Согласен, — ответил Адам с ухмылкой.
