Прошло еще несколько минут, и тут София вдруг приподнялась и с улыбкой спросила:
— Я ведь тебя не слишком утомила?
— Пока нет. — Адам рассмеялся. Откинув волосы с лица девушки, он поцеловал ее и добавил: — Я могу рассчитывать на то, что ты перестанешь шокировать моих гостей?
«Хитро сформулировал, — подумала София. — И не приказ, и не просьба». Упершись локтями в грудь любовника, она заглянула ему в глаза и проговорила:
— Чем больше ты пытаешься меня переделать, тем меньше я хочу тебя слушать. Меня ждет унылая жизнь жены викария, и я не намерена начинать эту жизнь раньше времени.
Тихо вздохнув, герцог произнес:
— А тебе не кажется, что твои неприятности — это следствие твоего поведения? Если бы ты вела себя более сдержанно, твой отец, возможно, не стал бы отправлять тебя так далеко.
София с коротким смешком перекатилась на край кровати и встала.
— Я сделалась такой для того, чтобы выжить, Адам. И я хотела выжить, не продавая свое тело. В том, что отец так со мной поступил, нет моей вины, — продолжала София, надевая ночную рубашку. — У тебя терпения не хватит дождаться, когда я последую таким твоим советам.
Терпение герцога действительно заканчивалось.
— Между прочим, люди из кожи вон лезут — только бы получить от меня совет, — проворчал Адам, нахмурившись.
— Думаю, ты слишком привык к тому, что люди из кожи вон лезут, чтобы порадовать тебя.
— Это все, что ты узнала обо мне за две недели? — осведомился его светлость, вскинув бровь. — Да, я действительно привык получать то, чего хочу. Но мы сейчас говорили не обо мне, а о тебе.
К его удивлению, София скользнула под одеяло и улеглась рядом с ним.
— А что я?.. Я — всего лишь девушка-крупье в клубе. Поэтому люди и не лезут из кожи вон ради меня.
— А еще? — Герцог повернулся на бок и заглянул ей в глаза. Никто никогда не говорил с ним так, как София, и почему-то он находил их беседы необычайно увлекательными.
— А еще я не такая, как все остальные. По крайней мере, не такая, как те, с кем ты общаешься. И никогда не буду такой. И не хочу быть. Независимо от того, что обо мне говорят и думают. Я знаю, кто я такая, и мне нравится быть такой, какая я есть. Ты можешь сказать о себе то же самое?
Конечно, он мог бы сказать, что абсолютно доволен собой, но они оба знали, что это была бы ложь. Она видела его пьяного на озере, а счастливые и довольные собой люди так себя не ведут. При этом они оба не хотели тех брачных уз, к которым готовились. Единственное отличие заключалось в том, что София пошла на это, чтобы выручить своих друзей, а он — чтобы спасти самого себя.
— Не сердись, Адам, — сказала она, касаясь его груди. — Я знаю, что ты не раз помогал своим друзьям. Ты добрый человек, и нет ничего дурного в твоем желании сохранить то, что имеешь. Я на твоем месте поступила бы точно так же.
— Не высмеивай меня, детка.
— Не говори мне обидных слов, малыш.
— Малыш. — Его светлость приподнял бровь.
— А как же еще тебя назвать?.. — София с усмешкой пожала плечами. — Девушек называют «крошка», «детка», «шалунья», но никто не придумал подходящих оскорблений для герцогов.
— На этом и остановимся. — Сдерживая смех, Адам обнял ее. — Спи, крошка. — Его светлость закрыл глаза и расслабился.
— А ведь есть слово «прохвост», — внезапно раздался голос Софии, и Адам приоткрыл глаза.
— Что?..
— И еще — «мерзавец» и «негодяй».
Тихо вздохнув, герцог снова закрыл глаза и пробормотал:
— Не забудь «дьявола».
— О, это неплохо. Или же «дьявольский мерзавец». А как насчет «разбойника»?
— Слишком старомодно, — пробурчал его светлость.
София усмехнулась и проговорила:
— Да, пожалуй… А что, если… «Чешуйчатый пройдоха» — подходит.
— Я не чешуйчатый. А если ты назовешь меня мерзавцем, то я выброшу тебя в окно.
— Проклятье! Я об этом не подумала.
Адам улыбнулся. В этот момент он твердо решил, что приложит все силы — только бы помочь Софии. Ведь он — герцог, в конце-то концов. И если он не сможет ничего сделать, то он никакой не герцог, а… чешуйчатый мерзавец. Ему нужно лишь составить план. И немного больше времени.
Когда Адам проснулся, из-за края портьеры виднелось посветлевшее небо. София лежала рядом, обнимая его одной рукой, а ее рыжие пряди разметались по подушке. При других обстоятельствах Адам бы остался с ней, но сегодня он не мог себе этого позволить.
Осторожно убрав ее руку со своего плеча, герцог соскользнул на край кровати и встал. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как он выходит из ее комнаты в шесть утра. Тогда уже не получится опровергнуть слухи о том, что София — его любовница. Впрочем, он не очень-то беспокоился из-за того, что его будущая жена узнает об этом. Кем бы она ни была, она наверняка знала о его репутации. Но почему же мисс Уайт предпочла именно такие отношения, хотя могла бы получить выгоду от благосклонности Адама Басвича? И почему он, герцог Гривз, проводит ночи с этой эксцентричной девушкой без каких-либо гарантий ее верности или молчания? Вот о чем наверняка перешептывались люди. Они не имели ни малейшего представления о том, что представляла собой София. И благодаря герцогу Хеннеси в следующем году они о ней и не вспомнят. Именно этого и добивался ее отец.
Внезапно проснувшись, она приподнялась и пробормотала:
— Уже утро?..
— Почти рассвело. — Адам застегнул брюки и надел рубашку. — После завтрака запланирована прогулка вокруг озера. Можешь присоединиться к нам, если захочешь.
— А у тебя хватит лошадей на всех?
— Хватит. А если бы и не хватило, у тебя ведь есть собственная лошадь.
— Оу…
Адам замер на мгновение. Нахмурившись, внимательно посмотрел на девушку и пробурчал:
— Что это значит?
— Я считаю, что такой звук — это что-то среднее между удивлением и утверждением.
— Сейчас слишком рано для загадок, София. Говори прямо.
— Не хочу показаться капризной или злобной. — Она улеглась на живот, подпирая подбородок ладонями.
— Никогда не считал тебя капризной. И уж тем более — злобной. Говори же.
— Я очень разозлилась вчера, когда увидела Сильвию Харт верхом на моей Купер. Потом я, конечно, поняла, что напрасно злилась. Продавая мне лошадь за три пенса, ты просто пошутил, и мне не следовало воспринимать всерьез твою шутку.
— Сильвии оседлали Купер по ошибке, и такое больше не повторится, — ответил герцог. — Эта кобылка — твоя. Хоть в Лондоне, хоть Корнуолле, не имеет значения.
— Я бы хотела прокатиться вокруг озера. И еще мне нужно увидеться с Камми. Кроме того, я обещала джентльменам игру в карты.
