— Если ты даешь мне советы, как наладить отношения с будущей женой, то и я могу сделать то же самое. Скажи, ты когда-нибудь разговаривала с викарием?
София отрицательно покачала головой.
— Нет, не говорила. Да и зачем мне это? Хеннеси выбрал его, чтобы держать меня подальше от Лондона. И я знаю об этом человеке только то, что рассказал мне отец. Он сказал, что преподобный Лоинс строго осуждает грешников и их грехи, а больше, по его мнению, мне знать не нужно.
— Тогда перестань поучать меня, — проворчал герцог. — И не забывай о том, что я пока что не женат, а ты — не замужем. София, это наши последние счастливые дни, которыми нужно насладиться в полной мере. А теперь иди ко мне… — С этими словами он привлек Софию к себе.
— Не могу не заметить, что эти дни скоро закончатся, прошептала она. — И я не хочу причинять боль твоей будущей жене.
— Она уже знакома с некоторыми из моих бывших… компаньонок. И полагаю, она уже знает, что я провожу вечера… с кем-то еще.
Криво усмехнувшись, София пробормотала:
— Не понимаю я вас, аристократов… Вот я, например, не могу надеть красное платье без обвинений во лжи. И даже не могу жить так, как хочу. А женщина, отличающаяся от меня лишь тем, что ее родители состоят в браке, может выиграть бриллиант, выйти замуж за герцога, не обращать внимания на его любовниц и пить чай с епископом — удивительно…
— Она никогда не пила чай с епископом.
— Ты понимаешь, о чем я.
— И ты сама положила бриллиант обратно — уж в этом-то нет ее вины.
Глядя прямо перед собой, София обошла фонтан и пробурчала:
— Я не могла взять этот бриллиант. Может, пойдем в дом?
Адам взял ее за руку, и их пальцы переплелись.
— Скажи, София, а как связаны красное платье и ложь?
Ей, наверное, не стоило упоминать об этом. Не хотелось упоминать его родителей.
— Ничего особенного. Просто некоторые дамы пытались поставить меня на место.
— Назови их имена, — пробормотал герцог.
— Но, Адам, я не могу.
Все еще держа ее руку в своей, он заявил:
— Я буду держать тебя здесь, пока мы оба не замерзнем — или пока ты не ответишь на мой вопрос. Выбор за тобой, София.
— О боже… — Она вздохнула. — Милли принесла это платье и сказала, что нашла его среди вещей твоей матери. Когда же я сказала дамам, откуда оно у меня, леди Клэр, маркиза Хайфорт, заявила, что Джулия Басвич никогда не носила красный цвет. Милли, должно быть, не знала, в чей гардероб забралась, вот и все.
— Понятно, — буркнул герцог. — Я тоже не помню, чтобы мать хоть раз надела что-то красное. Но, как бы то ни было, ты в этом платье ослепительна.
— Спасибо, ваша светлость, — улыбнулась София.
— А еще ты исключительно красива вообще без одежды. По крайней мере… насколько я помню. Но для полной уверенности мне нужно снова увидеть тебя обнаженной, — добавил герцог, обнимая ее за плечи.
София громко рассмеялась и тут же, спохватившись, прижала ладонь к губам. Прижавшись к обнимавшему ее мужчине, она наконец призналась самой себе в том, что любила его. Да, она любила герцога Гривза… и она знала, что это катастрофа.
Глава 13
Немного не доходя до своей комнаты, София вдруг рванулась вперед, не пропуская Адама внутрь.
— Подожди здесь, — прошептала она и закрыла перед ним дверь.
Будь на месте Софии кто-то другой, герцог бы возмутился. Никто не смел заставлять его ждать. И никто не смел закрывать перед ним дверь. Но София… Гривз невольно улыбнулся. Он ждал за дверью, думая о том, как стал выкручиваться, если бы кто-то увидел его здесь.
Наконец дверь открылась, и герцог вошел (плащ он уже оставил там, где взял). Усевшись в кресло перед камином, Адам осматривал комнату, пока София снимала куртку и сапоги. Все в комнате выглядело как обычно. И София все еще была в том же красном платье. Последнему обстоятельству его светлость даже был рад — он хотел сам раздеть девушку. Швея из Ханлита превзошла себя. Если бы происхождение платья не было тайной, на нее посыпались бы заказы от лондонских модниц.
Наконец София, сев к нему на колени, прошептала:
— Раз уж мы игнорируем неизбежное, ты должен меня поцеловать. — Ее зеленые глаза сверкали в свете камина как изумруды.
Адам обнял девушку за талию и прижался губами к ее губам. «Моя фея, отказавшаяся от бриллианта… — думал он. — Прекрасная Фея, то и дело надевающая брюки и тем самым еще больше возбуждающая меня…» И тут же герцог вдруг окончательно осознал то, что давно уже чувствовал: оказалось, что рядом с этой женщиной в душе его воцарялись мир и покой.
Одну за другой Адам вытаскивал шпильки из ее волос. Когда же огненные пряди волнами упали на плечи и на спину Софии, он осторожно откинул назад ее голову, открыв шею для поцелуев. Ее запах опьянял его, и ему хотелось во всеуслышание объявить, что София — его женщина, хотелось сказать каждому из мужчин, чтобы держались от нее подальше, потому что она принадлежала только ему, Адаму Басвичу.
Только это было не так. Она принадлежала какому-то викарию, собиравшемуся превратить ее жизнь в нескончаемую пытку. Хотя… Ведь можно было устроить так, что викарий отправится вместе с Королевским флотом… куда-нибудь на Восток.
Положив руку на лодыжку Софии, Адам медленно провел ладонью по ее ноге, и, по мере того как задиралась юбка девушки, твердела его плоть.
Почувствовав его возбуждение, София с улыбкой спросила:
— Очень удобное кресло, не так ли?
— Рад, что ты так считаешь. Потому что мы здесь и останемся.
С этими словами Адам чуть приподнял Софию, и она уселась ему на бедра. Впившись в ее губы страстным поцелуем, он просунул руку меж ее ног и коснулся пальцами лона, уже влажного и горячего.
Пока София освобождала его от жилета, он расстегивал пуговицы на ее платье.
— Подними руки, надо снять его, — сказал Адам. И через несколько секунд чудесное алое платье уже лежало на полу.
Герцог тут же стал ласкать груди девушки; когда же он легонько прикусил сосок, она со стоном пробормотала:
— О, ты такой развратник…
Адам улыбнулся и спросил:
— Что, прекратить?
— О, ни в коем случае! И вообще-то… — София потянулась к его ремню, и Адам немного приподнялся, чтобы она могла стащить с него брюки. Она уже знала, где искать, поэтому без промедлений достала из его кармана презерватив и определила его куда следовало.
— Как ловко и быстро у тебя это получилось, — с улыбкой заметил Адам. — И ведь ты даже не смотрела…
— Я действовала по памяти, — ответила София, медленно опускаясь на возбужденную мужскую плоть. Через некоторое время она приподнялась, а потом стала снова опускаться, и Адам резко подался ей навстречу. София громко застонала и, склонившись над любовником, поцеловала его в губы. А затем руки ее скользнули под его рубашку, и она принялась кончиками пальцев теребить его соски. Адам глухо застонал и, положив ладони ей на бедра, стал двигаться все быстрее и быстрее. В какой-то момент, почувствовав, что она близка к финалу, он мощным движением вошел в нее последний раз, и оба одновременно громко вскрикнули и затихли на минуту-другую.
