— Буду рад, если вы останетесь на ланч, — с невозмутимым видом ответил Хеннеси, — но эту тему я обсуждать не намерен.
Адам нахмурился; напряжение, копившиеся все последние дни, грозило вылиться в настоящее бешенство. Едва сдерживаясь, он проговорил:
— Какого черта вы не взяли на себя ответственность за ее благополучие?
— Гривз, я по-прежнему не понимаю, почему вы завели этот разговор. Но если вам так интересно, то отвечаю: я устроил для нее достойную жизнь.
— Вы отправили ее в Корнуолл, чтобы забыть о ее существовании, — возразил Адам.
Щеки Хеннеси стали покрываться красными пятнами.
— Учитывая вашу семейную историю, Гривз… Полагаю, не вам говорить мне о морали.
— Мы сейчас говорим не обо мне, а о вас, Хеннеси.
— Но я не сделал ничего дурного, — заявил пожилой лорд. — И давайте закончим этот разговор.
«По крайней мере, он хотя бы частично признал свою ошибку», — подумал Адам. Возможно, герцог Хеннеси действительно стал благонравным и религиозным человеком, но такой Хеннеси нравится Адаму еще меньше, чем прежний.
Немного помолчав, Гривз продолжал:
— Но вы ведь оплачивали ее образование, не так ли? Так почему же теперь…
— Я не верю в благотворительность, — перебил Хеннеси. — Она дает лишь ложную надежду тем, кто может сам заработать себе на жизнь.
— Ты проклятый кобель! — Адам наконец взорвался. — Если ты мужчина в постели, то и будь мужчиной, возьми на себя ответственность за результат.
Герцог выпрямился в полный рост, но все равно был почти на голову ниже Адама.
— Я устроил ее будущее, хотя не был обязан это делать. И вообще, не лезь не в свое дело, Гривз. Я сделал все возможное для этой девушки. А теперь изволь…
— Нет, я еще не закончил, — сказал Адам. — Вы угрожали закрыть клуб «Тантал», если София откажется от навязанного ей будущего. Но у меня есть другое для нее будущее.
— В самом деле? — удивился Хеннеси.
— Да, именно так. Поэтому вы оставите в покое Софию Уайт и этот клуб. У меня имеется собственный интерес и к этой женщине, и к этому заведению. И я от своей цели не отступлюсь. Да и какое вам, Хеннеси, дело до «Тантала»?
— Этот вертеп станет погибелью для всего Лондона! Что же касается мисс Уайт…
— Сэр, вы действительно готовы к противостоянию со мной? — перебил Адам, делая шаг к собеседнику.
— И весь этот шум из-за любовницы? — спросил Хеннеси, отступая.
— Я хочу жениться на Софии Уайт, — заявил Гривз. — Но для этого я должен гарантировать безопасность «Тант…»
— Жениться на ней?! — в изумлении воскликнул Хеннеси. — Мой мальчик, да ведь ты — герцог. Ты не можешь жениться на простолюдинке. Даже хуже, чем простолюдинке. Это абсурд! Даже твой отец не женился бы на какой-то девке.
— Я не мой отец, — заявил Адам. И сейчас он точно знал, что говорил чистейшую правду. Потому что его отец никогда никого не любил. И он не стал бы рисковать своей репутацией из-за любви к женщине. — Что же касается Софии, сэр… Если бы вы потрудились познакомиться со своей дочерью, вы бы знали, какая она… замечательная.
— Гривз, да вы…
— И я позабочусь о вашей так называемой проблеме, Хеннеси, — продолжал Адам. — София не будет работать в «Тантале». Но сам клуб останется. А сплетни, которые будут сопровождать мою жену, будут вашей виной, если вы, отец Софии, не признаете ее даже тогда, когда она станет герцогиней Гривз.
В комнате надолго воцарилось молчание. Наконец Хеннеси пробормотал:
— Гривз, действительно ли мы поняли друг друга? То есть вы твердо решили…
— Вы должны обещать мне, что «Тантал» остается, — перебил Адам. — Обещаете?
Хеннеси со вздохом кивнул.
— Да, «Тантал» остается. Теперь вы…
— Я уже все сказал, — снова перебил Адам. — Вы оставляете в покое «Тантал» и Софию. Если же этого не произойдет, я вас уничтожу. И еще раз повторяю: я твердо решил, что женюсь на Софии.
Коротко кивнув, Адам развернулся и направился к двери.
— Вы делаете ошибку, Гривз. Женитьба на ней погубит вас, а не поднимет ее. Ты, мальчик, поплатишься за свою глупость.
Адам обернулся и проговорил:
— Уверен, что вы ошибаетесь. — И он был очень рад, что наконец-то собрался с духом и решил исправить свою предыдущую глупость.
В коридоре путь ему преградила миниатюрная пожилая леди.
— Несколько слов, Гривз… — сказала седовласая герцогиня Хеннеси.
— Рад вас видеть, ваша светлость, — ответил Адам, склонив голову. — Прошу меня извинить, но я тороплюсь остановить одну свадьбу и устроить другую. — А возможно, если Хейбери не справился со своей задачей, то, возможно, уже слишком поздно… Нет-нет, такого не может быть! Потерять Софию сейчас, когда все уже сделано… Он не мог этого даже представить.
— Карлтон не платил за образование мисс Уайт, — прошептала герцогиня. Она держала Адама за руку, пока они шли к выходу. — Я за нее платила…
Гривз в изумлении взглянул на пожилую леди.
— У вашего мужа была любовница, а вы заплатили за образование внебрачного ребенка? — переспросил Адам. — Но почему, миледи?
— Видите ли, я не верю в то, что говорят на проповедях. Мой муж — слабый человек, который цепляется за религию в тщетной надежде, что люди будут считать его лучше, чем он есть на самом деле. Я хотела, чтобы у девочки была хоть какая-то возможность благополучно устроиться в жизни.
Адам замедлил шаг.
— О, миледи, оказывается, я плохо знаю женщин, — проговорил он с искренним удивлением.
— Женщины бывают разные, — ответила герцогиня. — Впрочем… Как и мужчины. Но Карлтон прав в одном: если вы пойдете по тому пути, который выбрали, то столкнетесь с насмешками и порицанием. Я тоже столкнулась с чем-то подобным, когда пошли слухи о том, что у моей горничной будет ребенок. Вам это не понравится, Гривз, и мне кажется…
— Но я люблю ее, — перебил Адам.
— Что же, если так… Я дала вам совет, Гривз, и поступайте так, как хотите.
Решение этого вопроса отняло у Адама целый день, но это было совершенно необходимо. Если бы он не смог гарантировать благополучие «Тантала», София бы не свернула с пути, выбранного для нее отцом.
Глава 17
Погода в Галвале в конце концов улучшилась, а настроение Софии — нисколько. За прошедшую неделю она купила два новых платья, одно из которых посчитала наиболее подходящим для свадьбы.
В Лондоне своими щедрыми тратами она завоевала если не дружбу, то благожелательное отношение владельцев магазинов. Но в Галвале мужчины, казалось, разбегались при ее появлении, а женщины отворачивались, чтобы не разговаривать с ней. Что бы ни говорил викарий своей пастве, София чувствовала себя здесь отверженной. В течение первых нескольких дней она твердила себе, что все изменится, как только она превратится в миссис Лоинс. Но теперь ей уже казалось, что весь город будет ненавидеть ее до конца жизни.
