София кивнула, мысленно задаваясь вопросом: «Но зачем же выходить замуж за болвана, если есть хоть какой-то шанс этого избежать? А впрочем… Ведь иногда у девушки не остается выбора…»
— Так что в общем-то… Да, можно сказать, что я рад за нее. Слава богу, она сбежала от скромного герцога и отхватила состояние, которому позавидовали бы некоторые королевства, — добавил Адам, явно раздосадованный поведением бывшей любовницы.
София тихо вздохнула.
— Не думаю, что леди Элен имела что-то против вас лично. Просто у нее была определенная цель, и она ее достигла, вот и все. Некоторые девушки в конце концов обретают счастье.
— Вам что, не нравится работать в клубе? — спросил герцог.
— Нет-нет, мне очень нравится там работать, — возразила София вполне искренне. К горлу подкатил комок при мысли о том, что ей, возможно, придется покинуть «Тантал». — Диана, леди Хейбери, спасла многих из нас. Наверное, это не было ее целью, когда она открывала свой клуб, но сейчас она действительно понимает, что «Тантал» жизненно важен для девушек, работающих там.
Понимая, что слишком уж разоткровенничалась, София умолкла и стала рассматривать портреты на стене. В середине галереи она остановилась, засмотревшись на один из портретов — совсем небольшой, да и рама была довольно простенькая. Но этот портрет так и притягивал взгляд. Неулыбчивый молодой человек лет двадцати стоял в комнате, похожей на гостиную. Одной рукой он опирался на каминную полку из красного дерева — в камине горел огонь, — а у ног молодого мужчины лежала пара гладкошерстных охотничьих собак. И светло-серые, почти бесцветные, глаза смотрели на нее с портрета, словно гипнотизируя. Под этим взглядом София вдруг почувствовала себя неуютно.
— Майкл Артур Басвич, девятый герцог Гривз, — пояснил десятый герцог, в этот момент уже стоявший рядом с девушкой.
— Кто его нарисовал? — спросила София.
— Я считаю, что Гейнсборо, но не все с этим согласны.
— Значит, художник не известен?
— Некоторые люди говорят, что только дьявол мог нарисовать что-то столь обескураживающее. Но они не учли одного: дьявол не художник. — Герцог вздохнул и добавил: — Мой отец умер одиннадцать лет назад, но ему до сих пор удается досаждать мне.
Понимая, что последние слова герцога были адресованы не ей, София ненадолго задумалась. Неужели герцог относился к своему отцу так же, как она относилась к своему?
— Но где же ваш портрет? — спросила она.
Адам усмехнулся и проговорил:
— Поскольку я еще жив, он находится в главной гостиной.
— Чтобы вы не забывали, что вы — герцог?
— Чтобы никто об этом не забывал, — тут же ответил его светлость. — И запомните: мои комнаты находятся в юго-восточном крыле, а покои Юстас — в юго-западном. Постарайтесь избегать ее. В остальном же… Не стесняйтесь ходить где угодно. Кроме моей сестры, никто здесь не посмотрит на вас косо. Но знаете, мне показалось, что косые взгляды не слишком беспокоят вас.
— Верно, не беспокоят, — кивнула София. — Я к ним привыкла.
Герцог едва заметно улыбнулся, и от этого его лицо стало еще более красивым. «Должно быть, на портрете он гораздо привлекательнее, чем его отец», — промелькнуло у девушки.
— София, вы всегда говорите то, что думаете? — спросил Адам.
— Вы же сами сказали, что гости в вашем доме должны быть самими собой. Или в моем случае вы возражаете? — Годы, проведенные в школах-интернатах, научили Софию правильно себя вести в различных ситуациях, если бы герцог потребовал от нее иного поведения, то она бы стала похожей на благородную леди.
Снова улыбнувшись, герцог покачал головой.
— Нет-нет, я нисколько не возражаю.
София посмотрела на него с удивлением. Неужели ему нравилось, что она иногда совершенно не задумывалась над своими словами? Ведь далеко не всем аристократам это нравилось…
— А вы, Адам, когда-нибудь говорите то, о чем думаете?
Герцог слегка нахмурился.
— Да, иногда. Признаться, сейчас вы застигли меня врасплох.
София ухмыльнулась, весьма довольная собой.
— И теперь вы увидите, как я этим воспользуюсь, — заявила девушка. — Скажите, есть ли в вашем доме бильярдная?
— Это что, вызов?
— Пока не знаю. А вы примете мой вызов?
— Полагаю, мы вскоре это выясним. Дайте мне час, чтобы я покончил с письмами.
Казалось, что на этом разговор окончен, но Гривз не уходил. И было похоже, что он о чем-то задумался. София уже хотела узнать, о чем он думал, но тут его светлость взял ее руку и, прикоснувшись губами к изящным пальчикам девушки, тихо проговорил:
— Обед подадут в семь вечера в маленькую столовую. Поскольку же у вас нет гардероба, я предлагаю вам поговорить с миссис Бизель, кухаркой. Ее дочь замужем за адвокатом в Ханлите. Полагаю, у Сьюзен Симмонс найдется что-то подходящее для вас. У этой женщины прекрасные наряды.
Сказав это, герцог поспешно удалился и вскоре исчез за дверью в дальнем конце коридора. София же замерла на несколько мгновений. Почувствовав на себе взгляд покойного герцога, она невольно вздрогнула и быстро вышла через ближайший дверной проем. Как странно, что портрет бывшего герцога ужасно ее смущал. Что же касается нынешнего герцога…
Несмотря на свою репутацию, с ней, Софией, он всегда был очень обходителен. А сейчас оказался даже весьма добродушным. Девушка пожала плечами и с улыбкой подумала о том, что ей все больше нравилось в Гривз-Парке. Да, она пока что была здесь единственной гостьей, но зато красивый и обходительный герцог уделял ей больше внимания, чем она ожидала. И ей очень хотелось тут остаться, потому что пребывание в этом поместье было ее последним приключением.
— Миссис Бизель…
Повариха вздрогнула, отпрянув от печки, и что-то уронила на каменный пол, возможно, мясной пирог.
— О боже, ваша светлость! Извините, вы напугали меня.
— Да, понимаю, — кивнул Адам. — Скажите, ваша дочь Сьюзен все еще живет в Ханлите?
— Да, ваша светлость, — ответила кухарка. — Она уже четыре года замужем за Джоном Симмонсом, эсквайром.
— Очень хорошо, — продолжал Адам. — Видите ли, мне нужна ваша помощь. И помощь вашей дочери. Отправьте ей записку с просьбой купить темно-зеленое вечернее платье, сшитое по ее размерам. И отправьте десять фунтов вместе с письмом. Платье должно быть у нее сегодня же, к четырем часам.
— Но ваша светлость, вы…
— Моя гостья мисс София Уайт попросит вашу дочь, чтобы та одолжила ей подходящее вечернее платье. И Сьюзен пошлет ей это зеленое платье. — Герцог вытащил из кармана десятифунтовую бумажку и положил на разделочную доску. — Вот, возьмите.
— Мы все сделаем, ваша светлость, — отозвалась кухарка.
