— У нас плохие отношения, и для моей семьи мистер Бреннон умер уже давно. — Ответила я, с ужасом понимая, что это вполне может сойти за угрозу, если действительно не читать всего письма.
- А я так не думаю, — подтвердил мои опасения мистер Уотсон.
- Но это глупо, я же была на работе, меня видели люди!
— Убийство произошло поздним вечером. Как раз примерно в то же время, в которое вы прибыли позавчера. А это значит, что вы могли прийти тем же порталом и два дня назад.
- Дома меня тоже видели люди!
- Ой ли? В полночь? Любовник?
Эти непрерывные вопросы подталкивали меня к отчаянию. Мне хотелось кричать
о том, что я не виновата! А самое страшное, что в полночь меня действительно никто видеть не мог, как и за три часа до неё. Обычно в особнячке, где я жила, в это время ещё никого не было. Хозяева уходили в полдень и возвращались ближе к рассвету — специфика работы. Когда я приезжала с работы, дома была только служанка, но она уходила к себе очень рано, точно до полуночи, и больше до рассвета из комнаты не показывалась.
- У вас всё равно нет доказательств, — устало ответила я.
— Вы изобрели яд. Более того, вы самолично рассказали мне, как именно лучше его применить, чтобы убить человека. И даже артерию указали верную, ведь мистера Бреннона укололи именно в сонную.
Я вздрогнула всем телом, ужаснувшись собственной глупости. Зачем я говорила ему всё это? Настолько привыкла работать с патрулём, что перестала отличать, что можно говорить, а что нет? Я привыкла помогать следователям, а не оправдываться.
- То же самое вам сказал бы любой ядовар.
- Допустим, но вы знали и где достать Кхана.
- Студенческие годы не прошли даром, мы частенько их использовали.
Мистер Уотсон побарабанил ручкой по столу, так же, как делала я, когда
волновалась или активно размышляла.
— У вас был мотив, соответствующие знания, инструмент в виде яда, знания, как скрыться и непоколебимое самообладание, которое позволяет вам держать лицо даже
сейчас.
— Видимо, вы ошиблись на счёт самообладания, потому что сейчас оно стремительно покидает меня, а держать лицо становится невыносимо трудно, когда тебя обвиняют в преступлении, которого ты не совершал, — прошипела я.
— Я не могу предъявить вам обвинения, мисс Ломаш, — развёл руками мистер Уотсон, — но даже не думайте покидать Меренск, пока я не закончу расследование. Завтра же я подключу патруль Глонвуда и опрошу всех, кто может подтвердить ваше присутствие там.
Он говорил спокойно, но в то же время в словах следователя слышалась отчётливо ощутимая угроза, и вот она мне совсем не нравилась.
— Лучше бы занялись поиском настоящего убийцы, вместо того чтобы идти по заведомо ложному следу.
— О, не волнуйтесь, милая мисс Ломаш, я обязательно найду настоящего убийцу, — протянул мистер Уотсон. — Пока вы можете идти. И если вдруг решите признаться чистосердечно, я обещаю уполовинить ваше наказание.
— Даже не надейтесь! — воскликнула я, понимая, что хвалёное самообладание благополучно помахало мне ручкой и скрылось в неизвестном направлении. Даже не поняла, как встала и стремительно подошла к двери.
- Всего доброго, мисс Ломаш.
- Не могу пожелать вам того же.
Я стрелой вылетела из кабинета следователя и помчалась вперёд по коридору в стремлении как можно быстрее вырваться из этого здания. Нужно что-то делать, и срочно!
Выбежав на дождливую улицу, я остановилась от осенившей идеи, и уже медленно и чинно направилась к кучеру.
— Куда едем, мисс Катарина? — спросил невысокий мужчина в непромокаемом сюртуке.
- Мне нужен судебный поверенный.
Кучер кивнул, не став тревожить меня вопросами, и открыл дверцу, предлагая отправиться. Я вообще заметила, что слуги мистера Бреннона не болтливы и не особо любопытны. Видимо, дед не любил, когда ему задавали лишние вопросы.
Карета двигалась к восточной части города, и я из окна наблюдала, как мы въезжаем в знакомый квартал. Именно здесь находилась контора нотариуса, и только сейчас я заметила, что в этом квартале не наблюдается жилых домов — одни конторы, самые разные.
— Приехали, мисс Катарина, — возвестил кучер, открывая дверь, — здесь лучшие поверенные по судебным делам в Меренске.
Я без колебаний направилась к одноэтажному зданию, выкрашенному в чёрный цвет, над дверью которого висела вывеска «Знаю право, имею права. Не знаю право — не имею прав». В принципе, мне понравилось, и, одобрительно хмыкнув, я
распахнула дверь.
— Добрый день, чего изволите? — не успела я ступить за порог, передо мной возникла лучезарно улыбающаяся блондинка.
- Мне нужен судебный поверенный.
— Тогда вы пришли по адресу! — воскликнула девушка и забрала у меня зонт с плащом. — Вам помоложе, поопытнее, повеселее? — принялась перечислять она.
- Мне нужен тот, кто отстоит мои права, как свои собственные.
Я твёрдо решила, что попала в переплёт из-за завещания деда. Не было бы его, никто бы не стал приписывать мне корыстный мотив, поэтому без зазрений совести потрачу часть денег на собственную защиту.
— Значит, мистер Хидс, — проговорила блондинка, — кабинет номер восемь, налево. Мистер Хидс берёт не все дела, но на сколько я знаю, сейчас он свободен, а статистика у него лучшая в Меренске.
— Спасибо, — проговорила я и пошла искать кабинет номер восемь. Нашла быстро и уверенно постучала в дверь.
- Входите!
Дверь едва слышно скрипнула, и я вошла в очередной конторский кабинет, отличный от прочих лишь тем, что здесь все стены были увешаны благодарственными
грамотами.
- Добрый день. Меня зовут Катарина Ломаш и мне нужна ваша помощь.
Мужчина, сидящий за столом у окна, показался мне не старым, я бы дала ему лет
тридцать-тридцать пять, не больше, но меня смущали его волосы, которые были совершенно седыми.
— Нервная работа, — усмехнувшись, пояснил он, видимо, перехватив мой взгляд, — присаживайтесь и выкладывайте.
Я благоразумно присела и принялась выкладывать. Рассказать пришлось всё до мельчайших подробностей, потому что мистер Хидс постоянно задавал уточняющие вопросы. Порой мне казалось, что он меня совсем не слушает, но в самый неожиданный момент следовал очередной вопрос.
- И чего вы хотите от меня? — в итоге поинтересовался он.
- Чтобы вы защитили меня.
- Но вы же не виноваты, — нахмурился мужчина.
- Я же рассказала вам! Следователю плевать на то, виновата я или нет.
- Пожалуй, не возьмусь, — огорошил мистер Хидс. — Слишком скучно.
