Правда, в Зоне халява надолго не задерживается. Последний мощный выброс сделал «шокеры» блуждающими аномалиями, и теперь облюбованные ими поля просто кишели кочками с пожухлой травой. Проходы через подобные препятствия стали сродни игре в русскую рулетку.
Я прикрыл веки, втянул носом воздух, задержал на миг дыхание, медленно выдохнул. Несколько раз повторил упражнение, открыл глаза и постарался расфокусировать зрение (в таком состоянии мне легче было фиксировать взглядом как скрытые, так и явные деструктивы).
– Значит, я уродина, да? – неожиданно прошипела над самым моим ухом Настя. Я вздрогнул, повернулся. Она стояла вся такая колючая, сжав кулачки и втягивая воздух трепещущими ноздрями, на щеках её играл румянец, а в глазах цвета морской волны сверкали молнии. – Хорош, нечего сказать. Вчера забыл о семейном торжестве, а сегодня при всех назвал меня чудовищем!
– С чего ты взяла? – начал я, но Настя шикнула на меня и притопнула ножкой в высоком чёрном шнурованном ботинке.
– С того! Ты назвал меня Несси, словно я какое-то лохнесское чудище!
– Да я не это имел в виду, – громко прошептал я и оглянулся: не подслушивает ли кто наш разговор; ещё не хватало, чтобы «пассажиры» стали невольными свидетелями семейной разборки.
– Вот как?! – Настя сложила руки на груди. – Тогда поведай мне, что ты хотел этим сказать.
– Ничего. Поверь, совсем ничего. Ты же сама знаешь негласное правило: в Зоне никаких имён. Как я должен был тебя им представить? – я кивнул в сторону Косаря и Буратино: первый по-прежнему забавлялся с планшетом, а второй угрюмо разглядывал окованные железом мыски своих коричневых ботинок.
– Не знаю, – буркнула Настя, глядя в сторону. – Как угодно, только не так. Что я – уродина какая-то, в самом деле? Амазонкой бы тогда назвал, что ли, Валькирией, ну или Зеной, наконец.
– Зена – это типа жена по-китайски? – хмыкнул я.
– Да иди ты, – отмахнулась Настя. Она уже перестала сердиться, я видел это по её глазам, но продолжала делать серьёзный вид. – Так и быть, до конца этой экспедиции зови меня Несси, но в другой раз, будь добр, дай мне другое имя, если не хочешь, чтобы я тебя побила. – Она сжала руку в кулачок и недвусмысленно помахала им у меня перед носом.
– Хорошо, Несси, – сказал я самым любезным тоном, отчего Настю аж перекосило, – договорились. А пока дай мне немного времени собраться с мыслями и найти безопасный проход через поле.
Я снова прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Настя ещё какое-то время постояла рядом со мной, а потом резко развернулась – я слышал, как заскрипела трава под каблуками её ботинок, – и отошла в сторону. Я ещё раз провентилировал лёгкие и сосредоточился на поиске свободных от «шокеров» кочек.
Как раз в тот момент, когда я уже определил половину безопасного маршрута, сзади раздался слегка приглушённый опущенным забралом скрипучий голос Буратино:
– Товарищ Колдун, мы скоро уже пойдём? У нас сроки, понимаете? А вы тут сидите впустую и медитируете.
Я повернулся к непонятливому ассистенту, смерил его хмурым взглядом с ног до головы (отливающее зеленью стекло шлема мешало толком разглядеть выражение лица парня), встал с валуна и медленно двинулся к «пассажиру».
– Послушай, бревно, ты, наверное, думаешь, что я от нечего делать сижу тут и думаю о своей жизни, да?
– Нет, но… – медленно попятился учёный.
Я же продолжил надвигаться на него:
– Видишь вон те жухлые кочки на поле за моей спиной? – Научник кивнул, по-прежнему пятясь. – Под каждой из них может прятаться бьющая током гадость. Хочешь испытать заряд бодрости – валяй, только, если тебя парализует, не надейся, что я или кто-то из моих людей сжалится над тобой и взвалит себе на закорки. Оставим здесь, на съеденье мутам, нам и без твоей неподвижной туши проблем хватает. Так что, если ты не против, я тут ещё немного помедитирую, ладно?
Со стороны холма донёсся приглушённый расстоянием вой «слепышей». Буратино нервно глянул в том направлении, шумно сглотнул и повернулся ко мне:
– Хорошо.
– Вот и договорились. А пока иди лучше глянь, чем там Косарь занимается, потом расскажешь мне.
– Я и сейчас могу сказать. Он…
– Я неясно выразился? Потом – это значит в другое время. Исчезни и не отсвечивай, если не хочешь работать у меня «отмычкой».
Дважды повторять не пришлось. Буратино чуть ли не бегом бросился к напарнику: хоть у него это была и первая ходка в Зону, о том, кто такие «отмычки» и зачем они нужны, он знал прекрасно со слов уже побывавших в экспедициях товарищей.
«Дубина стоеросовая», – подумал я и вернулся к прерванному занятию.
В следующие двадцать минут меня никто не отвлекал, и я смог-таки наметить примерный маршрут перехода через поле. Оставалось надеяться на сообразительность и дословное выполнение моих приказов «пассажирами». Дальше, как бы странно это ни звучало, всё зависело от них, вернее, от их способности почти мгновенно реагировать на изменения ситуации. Ни в себе (точнее, в своём даре определять перемещения подземных деструктивов), ни, тем более, в проверенных временем друзьях и Насте я нисколько не сомневался. От них никаких проблем не ожидалось, в отличие от ассистентов профессора. С этими фруктами я раньше не встречался, но, судя по первым впечатлениям, можно было ждать от них любых фортелей, а это, пожалуй, было страшнее перехода через «минное» поле.
Я встал с покатой вершины валуна, посмотрел на разбившийся по группкам отряд: Гиви с интересом пялился в планшет Косаря, даже рот приоткрыл от удивления, чего за ним раньше не наблюдалось; Бульбаш беседовал с Настей и, судя по её задорному смеху, рассказывал ей что-то весёлое; лишь Буратино сидел в одиночестве, дуясь как мышь на крупу.
– Так! Привал окончен, подошли все сюда! – Я продублировал приказ взмахом руки.
Старая гвардия мгновенно бросила все дела и перебралась ближе ко мне, а вот новички замешкались. С Косарём всё было понятно: он никак не мог запихать в рюкзак планшет. Зато Буратино, по-видимому, решил показать, что он тоже крутой перец, и делал всё нарочито медленно: не спеша встал с земли, размеренно стряхнул затянутыми в перчатки ладонями прилипшие к комбинезону травинки, двинулся так, будто на каждой его ноге висели пудовые гири. «Чудак-человек, – ухмыльнулся я про себя. – Решил, наверное, таким образом взбесить меня. Не выйдет. Хотя… раз он определённо нарывается на неприятности, почему бы не помочь ему?»
Я оскалил зубы в хищной ухмылке и грозно рявкнул:
– Буратино! Шевели быстрее своими ветками, пока я все сучки на них не оборвал!
Учёный пулей порскнул ко мне. Грозный окрик, хоть и не был адресован Косарю, возымел и на него действие: планшет вдруг будто сам по себе нырнул в рюкзак, – так что через несколько секунд весь отряд собрался возле вожака, то есть меня.
Я смерил ассистентов грозным взглядом.
