– Ходят слухи, что в Конфедерации создается министерство тайной полиции, – раздаётся резкий и немного скрежещущий голос репортёра. О котором разве что имя известно. Джек Перкинс вроде бы. Ах да, вроде как любит сравнивать происходящее в настоящем с тем, что случалось в прошлом. Разумно, спору нет. – Что вы скажете об этом?
– Что может знать простой полковник о том, что по умолчанию является большой тайной? К тому же пусть тайна остаётся тайной, ей ведь так по сути своей положено.
Отшучиваюсь, но понимаю, что так просто не отвертеться. И точно, Перкинс не собирается отступать от темы. Заткнуть его? Не вариант, тогда ситуацию обернут против меня. Да тот же Лигетт из кожи вон вылезет, но постарается использовать это от и до. Но покамест эту «сдачу» играет Перкинс.
– Присутствующий здесь подполковник Смит, ваш близкий друг, многократно замечен в месте, которое в Ричмонде и не только известно как «База». И вас, полковник, там не раз видели. А охрана этого места целиком состоит из солдат вашего подразделения, известного как «Дикая стая». Вы не можете этого отрицать.
– Я и не отрицаю.
– Но как же…
– Помилуйте, мистер Перкинс, ранее я сказал лишь то, что многие тайны должны оставаться таковыми, особенно в военное время. Впрочем, есть и те, которые перестали быть таковыми. Да, именно нашими усилиями была ликвидирована шпионская сеть янки, известная как «подземная железная дорога». Более того, не только она. Состоявшийся не так давно открытый суд тому яркое свидетельство. И я не солгу, если замечу, что в ближайшее время вполне может состояться столь же громкий суд над новыми агентами старины Линкольна. Теми, которые спят и видят, чтобы ударить по нам не только открыто, на поле боя, но и коварно, в спину. Согласитесь, что ещё один «мятеж Джона Брауна», только во много раз более опасный, во время войны может оказаться чрезвычайно неприятным.
Возразить против такой постановки вопроса Перкинс не мог. Но уцепился за состоявшийся суд и упоминание давно уже дохлого бунтовщика по имени Джон Браун. Не по причине желания сделать пакость, а исключительно за-ради горячего материала:
– Как связана смерть Джеррита Смита с вынесенным ему приговором?
– Самым прямым образом. Приговор вынесен. Приговор исполнен. И да, это сделали солдаты «Дикой стаи». Имена, по понятным причинам, разглашать не собираюсь, не желая подвергать их возможной мести со стороны аболиционистов.
Как говорится, это был серьёзный разрыв шаблона. Многие, как я понимаю, рассчитывали, что я буду уходить от этой темы, скрывать очевидное для понимающих людей участие «диких» в ликвидации приговорённого организатора планируемого мятежа. Обломитесь, да в полный рост!
– А вы не боитесь? – последовал выкрик с места от какого-то репортёра, имя которого как-то напрочь вылетело из памяти.
– Страх, он делает человека слабым. Так что нет, не боюсь. Но остерегаюсь, поэтому не собираюсь поворачиваться спиной к разного рода подозрительным персонам. А ещё хочу предупредить «цепных пёсиков» Линкольна и тех, кто держит на цепи его самого, то есть влиятельных банкиров и прочих финансистов. Если они будут продолжать пытаться разыгрывать карту организации мятежа на территории Конфедерации, то пусть вспомнят своего покойного приятеля, мистера Джеррита Смита. Суд, приговор, верёвка… ну или пуля, если повесить возможности не представится.
Второй шоковый удар. По сути, я только что недвусмысленно угрожал истеблишменту США, причём явно, открыто и самым серьёзным образом. Действительно, что может быть более серьёзно, чем обещание петли или пули за то, чем они привыкли безнаказанно заниматься вот уже долгие годы. Привыкли, паршивцы, что их богатство делает их этакими «священными коровами». А сейчас эта неприкосновенность не просто кончилась, развалилась со страшным грохотом.
Опять магниевые вспышки. И голос Степлтона, перебивающий гул голосов журналистов:
– Джентльмены, ведите себя достойно! Все успеют задать свои вопросы. И пока советую вам сменить тему. Вот вы… Да, вы, мистер Бишоп.
Приосанившись, почтенный седовласый мужчина лет пятидесяти с лишком задал вопрос, который и впрямь не был связан с предыдущей темой.
– При вашем участии была завоёвана Калифорния. Как вы считаете, есть ли серьезные опасения, что она будет отвоёвана обратно войсками США?
– Бесспорно, они попытаются это сделать, – усмехнулся я. – Потерю такого значимого источника золота никто с рук не спустит. Вот только с учётом удачно проведённой командующим Потомакской армии интриги с выводом Юты из состава США, у Авраама Линкольна появляется ещё одна, не менее, а то и более серьёзная проблема. Враждебно настроенное государство мормонов под боком – согласитесь, это большая проблема. А мистер Бригам Янг очень зол на Линкольна, и тому есть вполне объективные причины. Уточнения нужны?
Как оказалось, более чем нужны. Пришлось рассказывать про Дезерет – эту давнюю мормонскую мечту – про планы развития Калифорнии в составе Конфедерации, про назначенного губернатором Уэйда Хэпмтона и его шаги на ниве восстановления обороноспособности штата. И многое другое, потому как любопытство у собравшихся репортёров зашкаливало. Профессиональное, что тут ещё скажешь!
К слову сказать, тут просматривался один маленький нюанс, с ходу заметный лишь особо внимательным – я упоминал вклад Борегара, само собой, не забывал про себя любимого, но вот имя президента Дэвиса совсем не упоминалось. Словно его и вовсе не было. Вроде и плохого не говорю, но в то же время ничего хорошего по его поводу также не прозвучало. Умным достаточно, а дуракам и понимать необязательно.
Мне было показалось, что град вопросов начинает ослабевать, но тут вновь напомнил о себе Лигетт, с совершенно невинным видом задавший такой вопрос, который для многих мог бы оказаться небезопасным.
– Я долго изучал ваши слова и поступки, полковник Станич, но так и не смог понять, – зашёл издалека симпатизант северян, пусть и не показывающий это совсем уж явно. – Вас нельзя назвать яростным сторонником рабства негров, это видно уже с того, что в ваших домах нет слуг-рабов. Лишь нанятые мексиканцы и индейцы-метисы. Но и противником вы точно не являетесь!
– Я не услышал чёткого вопроса, мистер Лигетт.
– Простите. Я просто не успел его задать. Он простой. Считаете ли вы, что рабство исчезнет в ближайшие пару десятилетий? Позже? Раньше? И как Конфедерация должна будет поступить?
– Tempora mutantur, et nos mutamur in illis, что с переводе с латыни означает: «Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними», – слегка улыбнулся я, произнося латинское изречение максимально спокойно и даже с некоторой доброжелательностью. – Мы можем лишь предполагать, какими будут эти изменения. Но быть уверенными в них… Это прерогатива богов, да и те не всесильны, как я полагаю. Я лишь могу высказать собственное мнение, какой будет лучший выбор для нашего государства.
Небольшая пауза. Выждать, пока интерес собравшихся станет ещё сильнее, после чего можно и продолжить.
