Пару раз останавливались на привал. Спешивались и давали отдохнуть лошадям, заодно и сами разминались. До Плескова долетели очень быстро. Увидев княжий прапор, таможня куда-то испарилась, и через Великую нас перевезли с фантастической скоростью. Наверное, чтобы поскорее избавиться. Рысью проскочили до Детинца, чуть не снесли медленно и с пронзительным скрипом открывающиеся ворота, и спешились у двора посадника. Дождавшись, когда на крыльцо выскочит перепуганный боярин с женой, князь отпил из поднесённого ковша, приказал разместить своих людей и повернулся ко мне:
– Пригласишь в гости?
– Пустое спрашиваешь, княже. Ты хозяин здесь. Поехали, покажу дорогу. – Поклонился я, заметив при этом, как перекорёжило посадника. Мне ещё и тут проблем не хватало.
Кивнув приглашающе Горивою, Трувор вскочил на коня и поехал рядом со мной. Следом безопасник с дружинником.
Встретили нас так же, как и в прошлый раз, когда я из Изборска вернулся. Сначала Гром всех оповестил своим лаем, потом Головня выскочил на крыльцо, за ним степенно вышел Изяслав. Как бы давая им время подготовиться к встрече, Трувор поехал шагом, с интересом осматривая наши новостройки.
– Говоришь, за месяц с небольшим всё поставили? – Повернулся ко мне.
– Торопились быстрее сделать. Жаль, холопов нет, так бы больше сделали.
– Это у тебя что? Баня? А верфь где ставить хочешь? – Заинтересовался.
Отвечать ничего не стал, так как уже подъехали к крыльцу, где нас с поклонами встречали Любава и Головня. Сзади стоял Изяслав со своими бойцами. А караула-то не было на подходе, расслабился десятник.
Хорошо, хоть меня мои не опозорили, поднесли полный ковш чего-то князю и тот выпил до дна. Со всеми поздоровался, отмахнулся от что-то докладывающего Изяслава, повернулся ко мне:
– Показывай свои хоромы. Да баньку распорядись натопить.
Оставив бойцам Изяслава рассёдлывать и обихаживать наших коней, Трувор отправил назад своего дружинника с наказом – завтра утром всем быть тут.
А я выступил в роли хлебосольного хозяина. Пока Любава суетилась на кухне, устроил экскурсию по дому. Головня побежал заниматься баней и таскать воду, взяв в помощь одного из Изясла́вовых бойцов.
Всё-таки наша хозяйка умница! За такое короткое время успела накрыть хороший стол. У князя, конечно, он был богаче, но и у Любавы не хуже, блюд только меньше и посуда попро́ще. Поблагодарив за ужин, проводил Трувора в баню. Если и меня пригласят с князем париться, значит, дела мои всё-таки непло́хи. Конечно, если исключить тот вариант, что с меня просто глаз не спускают, и держат при себе, чтобы не сбежал.
А хорошо баню протопили. Головня сказал, что она и так была почти готова, вчера только топили, совсем не успела остыть. Любава нам с собой собрала большую корзину с разными заедками и огромный кувшин с квасом.
Что в доме, что тут удивление не сходило с лиц моих гостей. Да и такого они нигде не могли видеть. Особенно их поразили отдельные парная и моечная. Вволю и от души напарившись, и отдыхая в комнате отдыха, Трувор прихлёбывал из большой глиняной кружки бьющий в нос шипучий напиток, периодически поглядывая в сторону помалкивающего Горивоя.
– А хорошо живут в той земле, откуда ты к нам прибыл. Много полезных и хороших умений принёс с собой, и многому обучил людей своих. И ещё большему научить сможешь. – Задумчиво проговорил князь. – Как бы не сложилась жизнь моя, а тебе я помогу. Потому как вижу, что ты для земли нашей стараешься и для людей её. Не жаден ты, и о себе в последнюю очередь печёшься.
Сижу тихо, как мышка, жду, что ещё скажет.
– В Новогороде заедем к Рю́рику, будешь с нами, но смотри – не сболтни лишнего. А то не сносить нам голов раньше положенного срока. Пересядем на лодью и пойдём в Старую Ла́догу. Чем бы там разговор не закончился, будешь молчать, пока не разрешу говорить. Оттуда к ка́пищу поедем втроём, если с братом не договорюсь. Хочу с волхва́ми говорить. Всё ли понял?
– Понял, княже, не подведу. – Склонил голову.
– И держись всегда Горивоя, он теперь будет твоим защитником. Слушай его, как меня. Пока в обратный путь не повернём, так будет. Посмотрим, как тебя светлые боги любят.
– Понял. – Кивнул.
– А раз всё понял, пора спать укладываться. Дорога предстоит трудная, сил набраться надо.
Уложил князя в своей комнате, а Горивоя в гостевой. Ещё успел переговорить с Головнёй и Любавой, выслушав рассказ о прожитых днях, и поделившись своими новостями. Отпустив их, вызвал Изяслава, попенял отсутствием караула на подъезде к хутору.
Крякнул десятник – промашка, расслабились от спокойной жизни. Предупредил, если поеду назад и не встречу дозора на подходе, а Головня с Любавой опять опередят дружинников и выйдут на крыльцо первыми, сильно осерчаю. Скоро лес начнут возить, всякое может произойти, поэтому расслабляться не дело.
Всё-таки Изяслав молодец, никаких обид и амбиций, критику понял правильно и на ус намотал.
Расстались по-доброму. А я наконец-то отправился спать.
А утром меня разбудило тихое копошение Любавы на кухне. Умывшись, пошёл завтракать, заодно и поговорить надо с нашей хозяйкой, почему у неё до сих пор никого в помощницах нет. Не успели перекинуться парой фраз, как наша столовая заполнилась народом. Правда, в отличие от меня, народом воспитанным. Потому что, когда мы с Любавой болтали, тихо вошёл Трувор, а мы на него и не среагировали, и он тихо сидел, слушая наш разговор. А вот когда появился остальной народ, тогда я и обратил внимание, что все толпятся в дверях и проходить, а тем более рассаживаться по лавкам, не спешат. Только тогда я заметил довольно посмеивающегося Трувора и вскочил, заодно поднимая на ноги и Любаву.
– Да сидите уж, болтуны. – Весело рассмеялся князь. – Это же надо так заболтаться, что вокруг ничего и никого не видят.
– Прости, княже, проблем много, решать не успеваю, пользуюсь любой возможностью. – Повинился раскаянно.
– Вот и молодец, так и надо. – Одобрил моё поведение Трувор. – А вы что в проходе топчитесь? Особое приглашение нужно? За стол проходите, собираться пора, дружина уже вот-вот будет.
Получается, Любава всю ночь не спала, потому что ничем другим объяснить такое количество горячих пирогов я не могу. Да ещё и в дорогу нам отложила.
Пришла дружина и на моём хуторе стало шумно и тесно от фыркающих лошадей, гомонящих и приветствующих друг друга дружинников, быстрых сборов. Тепло попрощался со своими, и вскоре уже трясся в седле рядом с Горивоем. Рядом чёрной тенью стелился Гром, смешно прижав лопухи ушей к затылку. Здравствуй, дорога!
Уже в конце пути, подъезжая к Новогороду, спросил Горивоя, почему водным путём не пошли. Оказалось, тогда времени ушло бы раза в три больше, и пришлось бы во́локом из Черёхи в Шело́нь ло́дию перетаскивать. Или идти другими реками, что ещё дольше. Так ходят купцы, у которых груза много, а нам спешить приходится.
