– Подойди ближе, встань вот на этот круг. – Командует левый.
Становлюсь, как указано и жду, что дальше скажут. Молчание затягивается. Когда выспрашивать-то начнут? Наконец, четверо встают и выходят, остаёмся только мы со старшим волхвом.
– Подойди, сядь ближе. – Слышу красивый и звучный голос.
Ага, щазз – сядьте ближе, бандерлоги. Подойду и здравствуй, Каа. Вот такие дурацкие мысли внезапно возникли в голове, нашли время.
Волхв весело хмыкает:
– Садись, не бойся – не съем.
– Он что, мысли мои читает? – Проносится в голове, а старик продолжает, как будто отвечая на мой невысказанный вопрос:
– Твои мысли вот такими рунами у тебя на лбу написаны, садись ближе, разговор будет долгий.
В некотором ошеломлении прохожу и присаживаюсь на указанное место. Мессинг, твою …
– Не удивляйся. Люди, как книги, только не каждому дано суметь эти книги прочесть. Про твоё появление нам боги сказали, только долго ждать пришлось. Не торопился ты.
Сижу в полном обалдении – книги, боги. Куда я попал? А страшно-то как.
– Не бойся, не будет тебе вреда. – Успокаивает меня седобородый.
– Я что, вслух это сказал? – Мелькает мысль.
– Говорю же, всё у тебя на лбу написано. – Уже открыто смеётся волхв. Участливо продолжает:
– Смотрю, тебе никак не опомниться. Может, позже побеседуем?
– Нет, я готов. Только слишком всё неожиданно, простите меня. – Собрал всего себя в кучу.
– Ве́домо нам, что с Русью станет. Знаем, куда все идёт. Поведали нам боги. Вот и тебя прислали в помощь. Вместе мы должны повернуть Русь в правильном направлении.
– Подождите. Если вы всё знаете, я-то вам зачем? Вы тут главнее всех, князьями правите, народ весь за вами… Ничего не понимаю… Что я один смогу сделать?
– Никем мы не правим. Князья сами по себе, мы только показать путь можем, а следовать ли этим путём – каждый сам для себя должен решить. Да и мало нас. На всю Русь около ста волхвов осталось. Старые мы уже, смену себе найти очень тяжело, из тысяч одного находим, и то – не всегда получается волхв из такого. Вот пятеро нас тут и все мы седобородые да древние – жизненный путь свой скоро закончим. А способных к волховству мало, и будет ещё меньше – вырождается народ русский, давят его со всех сторон. Теряет он своё, исконно русское, перенимает чужую веру, кровь и традиции. Даже князей со стороны зовём, потому как свои готовы за сладкий жирный кусок и народ, и самих себя в междуусобной резне под нож пустить.
– Да что я один смогу сделать? Русь огромная, князей и княжеств много, все режут друг друга. Вон и Рюрик своих братьев извести готов, и земли под себя подобрать.
– Ты не торопись. Останешься пока у нас, будет время и поговорить и подумать. С князьями мне встретиться нужно, места они себе уже не находят. Посиди здесь, каши принесут – поешь. Я скоро буду.
В ошеломлении смог только кивнуть, переваривая полученную информацию. Значит, не показалось мне ничего, были у меня какие-то рояли в кустах. И на разных языках могу говорить, и силы прибавилось, и память стала, как компьютер – всё вспомнил, что когда-то читал, изучал, видел или в руки брал. Опять же – предвидение или предчувствие появилось, уже выручало меня сколько раз. Пожалуй, действительно нужно остаться у волхвов, разобраться в себе, рассказать всё, что помню и узнать побольше о настоящем. Да и поддержкой заручиться не помешает. Опять же, планы какие-нибудь наметить. Может, я не по тому пути пошёл?
Пока я предавался размышлениям, мне принесли чашку каши, которую я, невзирая на душевные метания, быстро съел. Запить ничего не дали, ну и ладно, мы люди простые, потерпим.
У волхвов я провёл несколько дней. Говорили обо всём. Оказалось, что волхвы были в курсе моего перемещения, и я свободно мог говорить с ними на любую тему. Рассказывал про историю своей страны, про людей. Много говорили о нынешней ситуации. К моему удивлению, никто не про́чил мне роль месси́и, не планировал пропихнуть на какой-нибудь трон. Получится – хорошо, не получится – продолжать делать своё дело. А на вопрос, какое такое своё дело, я получил простой ответ:
– Ты уже начал его делать. Вот и продолжай, трудись, развивайся, стремись к бо́льшему. Чем больше людей пойдут за тобой, тем большего ты и добьёшься. С тобой отправим Яромира, волхва – поставите храм, веру будем укреплять. Да и тебе он поможет в случае чего. А князя твоего надо переселять в Плесков. Пусть рядом будет, а в Изборске и посадник справится.
Особенно у волхвов понравилось Грому, делать ничего не надо, кашу и мослы дают. Да ещё и Будимир распорядился откуда-то су́чку привести, подходящую ему по размерам.
Вот на этом наши разговоры и закончились. Плюшек никаких не дали, но и такая поддержка мно́гого сто́ит. Да ещё и божественное присутствие. К сожалению, мне не пообещали возвращения домой в конце пути, но и не отказали совсем, сославшись на волю и всевластие богов. Будем надеяться.
Приехали князья и провели в храме целый день. Вышли задумчивые. Пока они там разговаривали, я тоже сторонился всех, сидел под стеной и просто думал, вспоминал и размышлял. Уже привычно пообедал кашей у волхвов, забыв про дружинников, и опять присел на тёплую землю, оперевшись спиной на стеночку, о высоком помыслить. Вместе с князьями вышли все кудесники и проводили нас до ворот. А лошадок-то у дружинников на одну больше, значит, волхвы с самого начала всё знали и уже тогда решили отправить со мной кого-то из своих. Уже начали отъезжать, когда Будимир подозвал меня и Яромира:
– Ночью увидел, где вам храм поставить. Так вот, выше твоего поселения, на реке камень есть, перестре́лах в двадцати́. Отыщете, никуда не денетесь. Так на этом камне Ди́вия, мать всего живого, отдыхала, присе́в. Камень тот божественной благостью напо́лнен. Ступайте, До́ля с вами.
Не знаю, о чём договорился Трувор с Синеусом, но, расстались они перед воротами Староладожской крепости. Синеус отправился к себе, а мы загрузились на лодию и отошли от мостков. Против течения грести было тяжелее, но, в конце концов, показались стены Новгородского городища, и я вздохнул с облегчением. Трувор посмотрел на меня, услышав мой облегченный вздох, и с улыбкой сказал:
– Повезло ещё тебе, а, бывает – туда гребёшь против течения, и назад так же пыхтишь, упираешься.
После посещения волхво́в всю обратную дорогу князь напряжённо о чём-то размышлял, несколько раз краем глаза ловил на себе его изучающий взгляд. Наконец, уже приближаясь к берегу, видимо, принял окончательное решение, так как распрямил спину и вздохнул свободно.
Убрали вёсла, и лодия притёрлась к мосткам. Не дожидаясь выброски сходней, перепрыгнул через борт и поспешил в Кремль, вернув увязавшегося за ним Горивоя с полпути. Я возился с Громом на палубе и просто отдыхал от вёсел, от постоянной эмоциональной напряженности, царившей на ло́дии с самого отплытия из Ладоги, поэтому не заметил, как над планширем показалась голова Горивоя.
