— Думаю, да, — сказала Эвелин. — Но это строго между нами, поскольку сержант Амарок еще официально не опознал найденное тело. Хотя я почти уверена, что это Даниэль Коннолли.
Кровь окончательно отхлынула от лица Фицпатрика.
— Это та самом девушка, что пропала пару дней назад? Та, что работала на кухне вместе с Лоррейн?
— Да, — подтвердила Эвелин.
Интересно, Тим в курсе поведения Даниэль? Впрочем, вслух поднимать эту тему она не стала — решила не разрушать репутацию жертвы. С другой стороны, поскольку Амарок наверняка начнет задавать вопросы, сексуальная неразборчивость Даниэль вряд ли долго останется секретом. Если учесть, с каким количеством мужчин она переспала, даже сейчас это уже не секрет, по крайней мере не для всех.
— Только не говори мне, что ей тоже отрезали голову, — сказал Фицпатрик.
— Возможно. Пока мы только нашли отрезанную по локоть руку. На сегодня это все.
Фицпатрик поморщился.
— И это не рука Лоррейн?
— Нет.
— И где же?
При одном воспоминании Эвелин стало дурно. Чтобы не упасть, она на всякий случай опустилась на стул.
— В моей кровати.
Фицпатрик оперся костяшками пальцев о столешницу и нагнулся над ней.
— У тебя дома?
— Да.
Несколько секунд он переваривал этот факт, после чего нескладно опустился на стул, который она предложила ему в самом начале, как за ним то водилось, на самый краешек.
— Расскажи мне все, как было.
Эвелин описала ему события предыдущего вечера — как она вернулась к себе, в холодный дом с неработающей сигнализацией, как нашла в кровати пропавшего кота и руку с заклеенными скотчем пальцами.
— Джаспер, — произнес Фицпатрик. Он был в курсе всех подробностей ее случая. Впрочем, ее история была известна всем докторам в их команде.
Она же просто не могла не упоминать Джаспера, поскольку все, что ей удавалось узнать, работая с другими психопатами, она соотносила с собственным жутким опытом.
— Если не он, то даже не знаю, кто это.
— Представляю, каково тебе сейчас, — сказал Фицпатрик. — Мне искренне тебя жаль.
— А мне жаль Даниэль и Лоррейн, — ответила Эвелин. — Мало того, что он их убил, так еще и… Если это Джаспер, если он следил за мной, если его не поймать, наверняка будут новые жертвы.
— И что ты намерена делать?
Эвелин слегка расслабилась лишь тогда, когда Фицпатрик поудобней расположился на стуле. Почему-то в его присутствии у нее всегда сдавали нервы.
— А что я могу сделать? Быть осторожной. Смотреть в оба. Продолжать мои исследования, не дать ему отнять у меня плоды трудов всей моей жизни. И надеяться, что Амарок поймает его прежде, чем он убьет кого-то еще.
— Но сержант… так молод.
Можно подумать, она этого не знает! По большому счету, он еще почти юноша. Если у нее и имелись на этот счет какие-то сомнения, стоило им обоим раздеться, как те тотчас же улетучились. Мужское тело, лежавшее рядом с ней в постели, было пределом мечтаний любой женщины.
— Молодой не значит глупый.
— Я имел в виду его неопытность.
Что ж, тоже верно. Она слышала, как Фицпатрик свысока разговаривал с Амароком.
— Он направил запрос в департамент общественной безопасности, чтобы ему в помощь прислали агентов ФБР.
Фицпатрик закинул одну длинную ногу на другую.
— Приятно слышать. Но тебе все равно нельзя оставаться дома одной. Надеюсь, тебе самой это понятно.
— Еще как понятно. С моей стороны было бы верхом глупости жить сейчас там одной, на отшибе.
Тем более с неработающей сигнализацией.
— Если хочешь, можешь пожить у меня.
А вот это уж нет, спасибо, особенно после их недавней стычки. От одной только мысли у нее по коже заползали мурашки.
— Спасибо за предложение, но Амарок сегодня утром уже перевез мои вещи в себе. Я поживу у него несколько дней, пока… пока не пойму, что происходит. А Пенни тем временем позаботится о Зигмунде. Дело в том, что у Амарока есть собака. Вряд ли пес будет рад кошачьему обществу.
Похоже, Фицпатрик оскорбился ее отказом.
— То есть ты предпочитаешь пожить у него, а не у меня или у кого-то из своих коллег? — добавил он, чтобы скрыть свое разочарование.
— У него есть пистолет, и он умеет им пользоваться.
— Сейчас у многих есть пистолет, в том числе и у тебя самой. Ты умеешь стрелять. Ты сама мне об этом говорила. К тому же ты почти не знакома с этим сержантом. Сомневаюсь, что тебе будет у него комфортно. Как насчет Стейси?
В иных обстоятельствах единственная женщина в их команде была бы самым подходящим выбором.
— Я звонила ей, прежде чем уехать из дома. Она все еще больна.
— Вряд ли она станет возражать против твоего присутствия. Более того, с тобой ей будет не так одиноко.
— У нее есть муж и питбуль.
— Ты можешь переехать к Стейси, когда ей станет — лучше.
Не успела Эвелин возразить, что таких планов у нее нет, как Фицпатрик спросил:
— Ты не в курсе, когда она вернется на работу?
— Нет. У моей бабушки когда-то был опоясывающий лишай, и я знаю, что это может тянуться долго. По словам Стейси, ей еще примерно пару недель нужно будет принимать болеутоляющие препараты.
— Еще есть Русс. У него наверняка найдется для тебя — место.
— Тим, прекрати. Меня вполне устраивает пожить у Амарока.
Фицпатрик стряхнул с брюк пылинку.
— Я всего лишь пытаюсь тебе помочь.
Разумеется.
— Я это ценю.
— Ты сказала Стейси, что тут у нас происходит? — спросил он.
— Да, я предупредила ее.
Фицпатрик хмуро кивнул.
— Правильно сделала, но все равно я не могу понять, зачем тебе переезжать к сержанту Мерфи, если ты можешь пожить у кого-то из нас.
Эвелин проигнорировала нотки осуждения в его голосе. Помимо явной ревности, он откровенно считал, что ей не к лицу иметь дело с кем-то вне их узкого профессионального круга.
— Он живет ближе всех к тюрьме. Я же смогу быть в курсе того, как продвигается расследование, а также при необходимости оказать ему посильную помощь.
Фицпатрик скептически выгнул бровь.
— И это все? Или между вами что-то есть?
Ее личная жизнь его не касается. Эвелин крайне удивило, что он вообще задал такой вопрос, учитывая то, как быстро он дал задний ход, когда она отвергла его ухаживания.
