Вячик сказал, что поскольку этот сюжет вечный, то никуда не денется, если Настя прогуляется с нами. Нечего ей отрываться от коллектива. И она неожиданно согласилась.
На Дорогу нас вывел Николка. Сказал, что мы должны ступать за ним «пятка в пятку», а не искать другие пути, раз «такие большие, а понятия нету».
Оказалось, что пробираться надо обязательно между сараем и трансформаторной будкой, через колючки. И никак иначе. Потому что только там «они забыли перекрыть проход». Ну, мы не спорили…
В роще было душно, а на Дороге — свежий и влажный запах трав, будто сейчас не полдень, а всё ещё раннее утро.
Мы прошагали между откосов и оказались на просторе. И было такое чувство, словно всё плохое осталось позади.
— Мы ушли из… — шёпотом начал Арунас и замолчал. Он шёл рядом со мной.
— Из чего ушли? — так же тихо спросил я.
— Не знаю. Но ушли…
«Из Озма», — подумал я. И повторил вслух.
— Откуда? — не поняла Настя.
— Из Озверелого мира, — сказал я. И приготовился объяснять, что такое Озм.
Но никто не переспросил. Будто сразу про всё поняли. А может, и правда поняли?
Мы дошли до кривого упавшего столба с доской на железном штыре. Снова попытались разобрать надпись, но не смогли — краска вся облупилась.
Арбуз присел над доской на корточки. Сосредоточенно поскрёб макушку. Зашарил в просторных карманах. У него там чего только не было. Он вытащил два длинных мелка — белый и тёмно-розовый.
Сопя, не оглянувшись на нас, Арбуз вывел на обшарпанной поверхности три буквы: ОЗМ. Потом перечеркнул их розовой широкой полосой. И тогда разъяснил:
— Красная полоса означает: «Выезд из…» Или уход. Здесь мы уходим из Озма. Ясно?
Нам было ясно. Только Вячик сказал чуть капризно:
— Такой столб надо ставить раньше. Перед рощей.
Но Арбуз возразил, что Завязанная роща лежит ещё в чёрте города. Там бываем не только мы. А здесь уже полностью наше пространство.
Настя встревоженно напомнила:
— Но ведь на таких указателях надпись бывает с двух сторон. При выезде она с красной полосой, а при въезде — без.
— Сделаем и с другой стороны, — деловито пообещал Арбуз.
Тогда маленький Николка сердито дёрнул его за воротник:
— Не надо!
— Потому что, когда мы будем идти обратно, получится, что мы возвращаемся в Озм, — сказал я.
— А разве это не так? — вдруг шёпотом спросил Арунас.
— Это… может быть, и так. Но зачем лишнее напоминание?..
— Лучше придумаем другое слово. Для обратной стороны, — предложил Ивка. И глянул на меня: правильно? Я кивнул.
— А какое слово? — спросил Арбуз.
И теперь на меня смотрели все.
— Не знаю, — растерялся я. — Можно ведь не сейчас…
Арбуз покладисто спрятал мелки. И ухватился за столб.
— Надо поставить. Видите, тут и яма от него сохранилась.
Неподалёку чернело в траве круглое гнездо. Арунас нашёл сухой стебель бурьяна, сунул в дыру, чтобы смерить глубину. Оттуда выскочила серая лягушка. Настя завизжала. Вячик ненатурально захохотал. Арунас не испугался.
— Хорошая глубина. Давайте втыкать.
Гошка, я и Вячик подняли столб и поставили на прежнее место. Из ямы с чавканьем вылетели брызги, ударили по ногам. Мы повернули столб так, чтобы перечёркнутый «Озм» смотрел в сторону города.
Нам казалось, будто мы сделали что-то важное. Может быть, даже слегка колдовское. Мне подумалось, что в каркасе добра появилась ещё одна тёплая светящаяся точка и соединилась с другой точкой хрустальной спицы.
— Надо засыпать землёй и утрамбовать, — посоветовал Вячик. Сам, правда, не двинулся с места.
Ивка и Арунас тут же отыскали в траве ржавую лопату без черенка, вырубили кусок дёрна, наскребли из-под него рыхлой земли. Им усердно помогал Николка. Землю насыпали в яму, утоптали.
— Теперь годится, — заявил Вячик, словно был тут главный работник. Но я на него не злился. Вот ни чуточки.
Потом пошли мы дальше. По Дороге. Ивка и Арунас шагали впереди. Они были одного роста, оба светлоголовые. Только Ивка — разноцветный, с весёлыми лунами и солнышками на одежде, Арунас же весь коричневый. Просто как в телерекламе — «покрытый толстым слоем шоколада». Самый загорелый из нас, и шорты с майкой тоже коричневые…
Николка догнал Ивку и Арунаса и пошёл вместе с ними. Они взяли его за руки.
За этой тройкой шли рядышком Настя и Вячик. Настя вертела головой, поглядывала по сторонам. Вячик смотрел под ноги и неумело свистел. Мы с Арбузом шли последними. Путалась под ногами трава. Колеи густо заросли мышиным горохом. Кое-где краснел клевер и торчали редкие ромашки. А по обочинам стояли высокие лиловые колокольчики.
— Здесь, наверно, никогда не ходили машины, — сказал я.
— Откуда же колеи? — возразил Арбуз.
Вальдштейн оглянулся.
— Колеи от карет, — сообщил он. — Здесь в позапрошлом веке ездили дворяне в париках и камзолах. А их подкарауливали разбойники… Анастасия, ты не боишься?
— Боюсь. За тебя. Что ты свихнулся…
Оказалось, что автомобили здесь когда-то всё же ходили. Через сотню шагов мы нашли ещё один брошенный столб. Длиннее прежнего, с железной табличкой на кронштейне. На табличке сохранилась чешуйчатая жёлтая краска и остатки чёрной буквы А.
— Давайте поставим и его! — почему-то сильно обрадовался Арунас.
— Зачем? — сказал Вячик.
— Потому что тогда будет автобусная остановка, — веско разъяснил Николка.
Вальдштейн хихикнул:
— Думаешь, будет остановка, значит, и автобусы появятся?
Вот тут-то Арбуз и вспомнил «философию»:
— А кто знает? Может, здесь особое место, где перепутались причины и следствия. Обычно бывает так — пускают по маршруту автобус и поэтому делают на дороге остановки со столбами. А тут наоборот: сделаем остановку, и появится автобус.
— Ура, — шёпотом сказал Николка.
— Дурни вы, — сообщила Настя. Но, по-моему, с одобрением.
И опять вмешался Вячик. Но уже без насмешки, с опаской:
— А зачем нам тут автобус? На нашей Дороге?
«Да, правда, — подумал я. — Появятся люди, прогонят сказку». Но рядом оказались Ивка и Арунас.
— Может, это будет особый автобус, — высказал догадку Ивка. И глянул на меня: «Правильно?!»
— Да! — обрадовался я. — И можно будет путешествовать в дальние дали…
— Лишь бы не появились блокпосты, — сказал Арунас.
