– Папа! – мотнула светлой головкой Сашенька. Но перечить отцу все же не стала, прошла к столу, села и демонстративно неохотно, словно взваливала на плечи мешок с цементом, нацепила наушники.
Броку не видно было, включила ли Саша плеер, и на всякий случай он понизил голос:
– Так вот, теперь четвертое… Вы как к вашему соседу относитесь?..
– В каком смысле? – напряглась Хренько.
– В том самом, – зашептал сыщик, косясь на дочь. – Он вам нравится… как мужчина?
– А какое это имеет отношение к делу? – попыталась возмутиться Венера Адамовна, но Брок умоляюще замахал руками:
– Самое прямое, уверяю вас!
– Ну, я не знаю… – покраснела женщина. – Он, конечно, парень симпатичный, обаятельный даже… И мне, кстати, постоянно знаки внимания оказывает…
– Так это же просто замечательно! – подскочил сыщик.
– Но он так молод! – заломила руки дамочка. – Он моложе меня на десять лет!..
– Ну и что? Вы же сами говорили, что ваш муж был старше вас на восемнадцать.
– Когда старше мужчина – это нормально…
– Но вы так замечательно, так молодо выглядите, что моложе вас может показаться лишь школьник! – грубо польстил Брок, но Венера Адамовна на неуклюжую лесть клюнула:
– Вы думаете?.. Что, я и впрямь неплохо выгляжу?
– Вы просто обворожительны! Если бы я… – сыщик оглянулся на Сашеньку и уперся взглядом в красноречиво покачивающийся кулачок. – Впрочем, разговор не обо мне, а о вашем соседе. Так вот… – Брок вновь посмотрел на дочь, но уже грозным взглядом строгого начальника: – Александра, сделай музыку громче! – Снова повернулся к Хренько и закончил шепотом: – Так вот, не могли бы вы после проделанных мероприятий провести… э-э-э… экспертизу? Если можно так выразиться. Проверить, так сказать, результат.
– Это как? – выгнула неимоверной дугой брови женщина.
– Ну… вы же говорили, что ваш муж является, когда вы… так сказать… это самое…
– Когда я хочу отдаться мужчине?
Брок подпрыгнул, приложил палец к губам, закивал и замотал головой во все стороны одновременно, умудряясь при этом делать возмущенно-круглыми глаза и ими же непрестанно подмигивать:
– Тс-с-ссс!!! Да-да!.. Нет-нет!.. Да как же вы… Да что вы уж так-то?.. Так-то оно, конечно, но… Тс-ссс!.. Ну, нельзя же столь открыто, так сказать… Ну, в общем, да. – Он снова сел и устало отер лоб ладонью.
– И вы хотите, чтобы я соблазнила соседа? – словно не заметив обезьяньих ужимок сыщика, напрямик спросила Венера Адамовна.
Брок смирился с судьбой и так же откровенно и прямо ответил:
– Да.
– А если Сережа заявится снова?
– Тогда я верну вам деньги.
– Все?
– Плюс сотню сверху. За моральные издержки.
Госпожа Хренько раздумывала недолго.
– Хорошо. Я согласна.
– Но если вы перепутаете последовательность действий, претензии не принимаются! – поспешно заметил Брок.
– Что я вам, девочка, действия путать? – возмущенно фыркнула Венера Адамовна, поднялась с кресла, запахнула шубу и, не прощаясь, под звон колокольчика скрылась за дверью.
Глава 5. Мирон показывает странную заметку, Брок убеждает его податься в писатели, а в итоге Муза посещает его самого
На пару минут в офисе повисло непонятное молчание. То ли наговорились все за последние сорок минут до отвала, то ли вспоминали, на чем же прервала их беседу Венера Адамовна Хренько.
Уж кто-кто, а Мирон, видимо, точно об этом вспоминал. Вспомнить, может, и не вспомнил, но заговорил первым:
– Олег Константинович, вы что-то и впрямь, как мне думается, цену несусветную назначили. Не мое, конечно, дело, но…
– Вот именно, что не твое! – Брок будто бы даже обрадовался, что тишина нарушилась. – Ишь, думается ему!.. Есть чем думать-то?
– У меня высшее юридическое образование, – поправил очки Мирон. В голосе его сквозила неприкрытая обида.
– И что? Можно теперь грубить старшим?
– Я не грублю… – растерянно пробормотал парень.
– И пререкаться можно? И обвинять в алчности и прочих, не побоюсь этого слова, грехах?
– Да нет же! – умоляюще сцепил пальцы Мирон. – Но шестьсот рублей – это же… Это невообразимо дорого! Тем более, всего лишь за консультацию. Вы ведь обычно за такое раз в десять меньше берете. Ну, пусть сто рублей – это уж самый что ни на есть максимум…
– Что? – захлопал ресницами Брок. – Сто рублей?!.. – Сыщик начал возмущенно багроветь, но пришедшая вдруг в голову идея прервала этот процесс посередине, оставив на сыщицком лице легкий здоровый румянец. – Вы, стало быть, считаете, что сто рублей – достойная сумма за нашу, так сказать, работу? – неожиданно перешел он на «вы». – Что она не обесценивает наш труд, не унижает нас, как специалистов высокого уровня?..
– Ну конечно не унижает! – замахал руками Мирон. – Это ведь очень большие деньги.
– То есть, ты хочешь сказать, – вновь снизошел до «тыканья» Брок, – что для тебя, – выделил он голосом, – сто рублей – это много?
– Разумеется!
– Отлично, – потер сыщик ладони и обернулся к Сашеньке: – Александра, выдай из расходной кассы сто рублей молодому человеку. Расходник не оформляй, вычтешь потом у меня из зарплаты.
Саша достала из кармана джинсов сторублевку и протянула ее Мирону. От неожиданности тот взял купюру и заморгал, уставившись на Брока:
– Но… зачем?
– Я плачу тебе эти большие деньги, чтобы ты оставил нас в покое! – стукнул кулаком по столу сыщик. – Считай, что я дал тебе расчет.
– Я… уволен? – пролепетал Мирон.
– Если ты продолжаешь считать, что был когда-то принят сюда на работу, то да.
Юноша побледнел и медленно, будто сомнамбула, прошел к вешалке. Снял длинное, почти до пят, черное пальто, обмотал вокруг шеи длинный, черный же шарф и побрел к выходу.
Возле двери остановился, оглянулся назад. Бросил долгий, полный немого укора взгляд на Брока, с грустью и нежностью посмотрел на Сашеньку.
Девушка, не выдержав, шмыгнула носом. Сыщик демонстративно повернул голову к окну и стал что-то насвистывать.
– Не свистите, Олег Константинович, денег не будет, – глухо вымолвил Мирон, решительно распахнул дверь и под звон колокольчика скрылся за нею.
Брок облегченно выдохнул. А вот вдохнуть не успел. Колокольчик над дверью вновь испуганно звякнул, и в офис ворвался Мирон. Парня не было всего-то секунд десять-пятнадцать, но за это время с ним произошли разительные перемены. Во-первых, он был теперь не бледным, а красным. Во-вторых, он трясся так, будто не секунды, а часы провел на морозе. В-третьих, глаза парня стали занимать чуть ли не пол-лица, а очки и вовсе заползли на лоб.
