Вот же мерзкая старуха, я даже представляю её лицо, когда та говорила всё это Доминике. Свадьба была назначена и сестра уже ничего не могла изменить. Поначалу я собирался забрать её с собой. Но Хавьер, прекрасно понимая, как именно я могу поступить, закрыл меня на несколько дней в монастыре. Я просидел взаперти до тех пор, пока не осознал всю глупость подобного поступка. Хотел я этого или нет, но приведённые им аргументы оказались достаточно убедительными. Старик довольно внятно объяснил мне, как обстоят дела, и раз даже сестра смирилась с этим, то и я должен. Мы прибыли в поместье за день до свадьбы. Тогда я и видел её в последний раз. В последний раз, когда она была собой. После полуночи в особняке начали раздаваться странные звуки: кто-то бегал и хохотал, словно сумасшедший. Пойдя вместе с другими мужчинами, чтобы проверить в чём дело, мы обнаружили то, что буквально сбило всех с толку. Оказалось, что обезумевшим незнакомцем была моя Доминика. Это было впервые, когда я имел дело с человеком одержимым демоном. Стоящее передо мной создание уже не напоминало человека. Лицо Доминики оказалось настолько изуродовано и обезображено ужасными гримасами, что если бы я не знал, что это моя сестра, то уже ни за что бы в это не поверил. Руки свисали, практически доставая до колен, но самым ужасным были её глаза. Огромные, полные дикости, звериные глаза…
Тогда-то и появился Хавьер. Перепуганный, он приказал, чтобы мы любой ценой поймали её и ни в коем случае не позволив убежать из поместья. Ведь если бы она скрылась от нас, о её спасении не могло быть и речи. Пятеро мужчин – солдат, не могли справиться с ней. Доминика прыгала, царапалась, шипела и бегала на четвереньках, пока мы её ловили. Несколько раз захватывая, мы не могли её удержать и только через час после всех поисков и погонь, смогли связать и притащить в церковь. Приготовив всё необходимое для изгнания, нас там уже ждал Хавьер. А то, что происходило дальше, и вспоминать не хочется. Для нас со стариком это был первый опыт экзорцизма, и мы изо всех сил старались сделать всё как следует, но ничего не вышло, оказалось, что в неё вселилось не одно, а несколько чудовищ. Хавьеру удалось изгнать только двоих, больше её тело, не смогло выдержать подобного. Около десяти часов он потратил на изгнание. Десять часов без еды, воды и отдыха, но в результате она погибла, сердце не выдержало и остановилось. Именно тот случай заставил меня захотеть вступить в орден. Да только Ватикан совершенно не позволял мне этого, к тому же никто из экзорцистов не желал брать себе в пару неопытного мальчишку с трагедией. Вот тогда-то на это и согласился мой старик. Он основательно взялся за изучение книг по экзорцизму, и теперь этот нелепый, прожорливый старик – лучший экзорцист ордена. Нас направили в Шартр, потому что ведьма, обитающая там, достаточно сильна, но при этом, ведёт себя, словно одержима. Вот мы и должны проверить, к какому именно виду нежити она относится.
– Теперь понятно, почему ты так сильно ненавидишь демонов, – история, рассказанная рыцарем, полностью раскрыла перед Марией все карты.
– Как я и говорил, обязательно положу свою жизнь, на их истребление и буду бороться, пока не умру.
– Ты не один такой. За каждым, кто переступил грань этого мира, стоит трагедия. Боль – вот что толкает нас в лапы злу.
Смотря в его голубые глаза, девушка видела себя. Такую же отчаянную и безрассудную, пожелавшую отдать жизнь в обмен за чью-то смерть. Она смотрелась в него, словно в зеркало, чувствуя ту же боль и пустоту. В этот момент всё стало на свои места. И то, почему она его не боится, и то, почему Франциско рассказал ей свою историю. Сейчас он точно также увидел в ней своё отражение.
Раздавшийся звук встревожил Марию, заставив взглянуть в окно, устремляя взгляд на колокольню. Удар за ударом, как будто приближал её к высокой башне, заставляя полностью на себе сосредоточиться, а когда звон наконец-то стих, тело забила дрожь озноба. Отгоняя его, прочь от себя, девушка постаралась вернуться к их разговору.
– Вы с Хавьером подходите друг другу. Между вами сразу чувствуется связь, что крепко накрепко связала вас. И её уже никто неспособен разорвать.
– Такие же, как и вы с Михаэлем?
– Нет, – от этих слов ей, почему-то стало жарко. – Мы с ним не такие как вы. Ты и монах, по-настоящему близкие люди и это искреннее, чистое чувство.
– Думаешь, что у вас с Михаэлем всё иначе?
– Уверена.
– Глупо. Связь, что между вами настолько прочна, что это на самом деле потрясает, поэтому-то я отказывался поверить, что вы родственники. Глядя на вас, ненужно много времени, чтобы понять, ты и он – словно одно целое, живущее врознь. Увидев то, насколько слаженно вы действовали в лесу, я был впечатлён. Ты ведь, не обнажала меч, – улыбнулся Франциско, от чего в его глазах забегали игривее икорки, – продвигаясь к нам, пусть и жалея животных, ты могла пострадать, если бы хоть одна из тех псин умудрилась наброситься со спины. Но ведь этого не случилось. Как бы опасна ни была ситуация, но ты не побоялась, оставить меч в ножнах, а всё лишь потому, что доверила свою сохранность Михаэлю. Пусть вы и застали нас врасплох, но даже тогда я прекрасно видел то, как умело он тебя прикрывал. Пусть и шел напролом, но его глаза не оставляли тебя без внимания. Хотя я до сих пор не понимаю и как он всё это успевал? Стрелять в волков и тут же, бегло наблюдать за тобой… Талантливый воин, что не говори.
– Вы с Доминикой были близки, и поэтому-то ты и считаешь, что и мы с братом такие же. Но далеко не все братские отношения подобны тем, которые были у вас. Он защищает меня, потому что это его обязанность и только.
– Никто не знает об обязанностях и долге столько, сколько я. Борьба за Короля и борьба за сестру – разные вещи. Твоя безопасность, была для него куда важней его собственной. Не стоит настолько самоотверженно оберегать каменное изваяние, не способное разбиться при падении. С тебя бы хватило и беглого взгляда, но он же практически не отводил глаз, отворачиваясь лишь тогда, когда ему нужно было сосредоточиться на выстреле.
«Глупо, как же глупо, Франциско. Ведь ты не знаешь всей правды. Оберегая меня, Михаэль лишь выполняет свой долг. Поступить по-другому демон не может. Не может, ведь если я погибну до того, как условие контракта будут выполнены то он, просто-напросто, останется ни с чем» – мило улыбалась рыцарю, хотя в её глазах продолжало гореть сомнение в искренности поступков своего фамильяра. Но не став спорить, разбивая в прах его красивые братские чувства, лишь поднесла ко рту кружку.
– Ты настолько сильно отказываешься верить в это, что я не стану доказывать обратное. Но одно я всё же скажу, ты не боишься боя, если он прикрывает твою спину, но и не только ты. Михаэль настолько тебе доверяет, что сможет поставить на кон даже свою собственную безопасность, если та будет зависеть от тебя. Вот насколько сильно он тебе верит, насколько сильно верит в тебя.
Пытаясь понять, в чём же причина подобных слов, Мария изумлённо смотрела на рыцаря. Франциско, что всё это время проявлял к Михаэлю явное неодобрение, настолько лестно отзывался сейчас о её фамильяре, что она уже ничего не слышала. Неужели её фамильяр на самом деле настолько ей доверяет? И верит в то, что она, точно также, способна прикрыть и его спину? Пусть они и сражались вместе, пусть бывало сложно, но разве она когда-нибудь его прикрывала, разве когда-нибудь отчего-то спасала? Воспоминания возвращали её в предыдущие битвы, но почему-то ничего не приходило на ум.
