– Да? – Ребекка вздохнула. – Так что же с моей дочерью?
– Я… Я пока не знаю, ваша светлость, – она опускала взгляд всё ниже, мысленно вновь твердя материнские наставления.
– Что ж, – герцогиня отступила назад, – я буду ждать дальше…
– Миледи, – девушка немного набралась смелости, видя её бледность, – вам нужно отдохнуть. Хоть немного.
– Я не могу спать, – вздохнула она как-то слишком доверительно. – Сердце разрывается.
– Я сделаю вам успокоительный отвар…
– Нет. Не нужно, я хочу узнать наконец, что с моей девочкой, а не спать беззаботно, пока она страдает.
– Как вам будет угодно.
– Миледи! – в коридоре показалась запыхавшаяся няня с тарелкой и небольшим чайником на подносе. – Вот, что приказывали.
Герцогиня взглядом указала, чтобы всё передали Мари, а сама со вздохом вернулась к созерцанию застланного ковром пола в ожидании новостей.
Девушка быстро кивнула, принимая заказанные кашу и кипяток, толкнула дверь ногой, не обращая внимания на попытки няни заглянуть в комнату, и вернулась к постели. Зашуршали, выпадая из полотняного мешочка, сухие травы, звякнула о край тарелки серебряная ложка, девочка на постели приоткрыла глаза.
– Чем ты будешь кормить меня, ангел? – спросила она тихо.
– Очень вкусной овсянкой, – отрешённо ответила целительница, покачивая в одной руке чайник, чтобы утопить тёмно-зелёные листья, плавающие на поверхности.
– Фу… Не люблю, – вздохнула пациентка, поморщив носик.
– А чем я должна тебя накормить? – немного отвлеклась от своего занятия Мари.
– Ну конечно вареньем… Из розовых лепестков.
– Хм, давай договоримся. Как только сможешь встать и начнёшь кушать сама, я принесу тебе варенье.
– Согласна, – Фрок едва заметно улыбнулась. – Только сначала передашь моё послание.
– Обязательно передам. Давай-ка открывай ротик.
Девочка поморщилась недовольно, прикрыла глаза и совсем немножко разомкнула губы.
– Ну и как туда пролезет ложка? – шутливо нахмурилась Мари и тут же сунула кашу в приоткрывшийся рот.
– Она даже не сладкая, – Фрок с трудом проглотила «угощение».
– Будешь знать в следующий раз как голодать, – сурово отрезала девушка.
– Строгий ангел, – вздохнула пациентка. – Лааадно…
Кое-как каша была осилена, и, спустя несколько минут, за ней последовал чуть приторный, сладковатый отвар.
– Как ты себя теперь чувствуешь? – вкрадчиво спросила Мари.
– Не знаю, – девочка пожала плечами. – Вроде ничего. Теперь ты послушаешь меня?
– Нужно сначала сказать твоей маме, что ты в порядке.
– Нет! – она взглянула на девушку с мольбой. – Пожалуйста, не нужно ей ничего говорить.
– Но она волнуется, – возразила Мари. – Не спит ночами, переживает.
– Я знаю… Но мама будет сидеть около кровати до утра, а я… не смогу тебе всё рассказать.
– Хорошо. Ты расскажешь своё поручение, я отправлюсь выполнять его, а мама придёт к тебе.
– Ладно, – Фрок снова улыбнулась. – Значит, Бог узнает всё уже сегодня?
– Я постараюсь, – девушка утвердительно кивнула и не предполагая, что же за задачу нужно будет решить, притворившись ангелом.
– Ты обязательно должна сказать, чтобы Бог передал кому-то, наверняка он знает кому, что его сестре угрожает смерть. Её на небе ждёт брат и муж, так папа сказал. А братик сказал, что он будет рад видеть ещё и сына, но потом они так рассмеялись… Я не хочу, чтобы мой братик кого-то убивал, – девочка опустила глаза, а Мари нахмурилась, пытаясь понять её сбивчивый рассказ. – Ведь Бог сможет забрать тех, кто ему нужен и сам. А если братик кого-то убьёт, он станет плохим, как папа…
– Как папа? – тихо переспросила девушка.
– Да… Няня говорила, что люди становятся злыми, когда убивают других людей и перестают любить, совсем. Папа меня не любит и маму тоже не любит, всё время кричит на неё. А братик, когда я случайно услышала их с папой разговор, сказал, что папа убьёт и меня, если узнает, что я шпионю, – Фрок всхлипнула жалостно. – А я не шпионила, – она подняла глаза на растерянную собеседницу, – я просто играла. Братик так сердился, он так на меня раньше не сердился… Может он уже кого-то убил?
– Я… я не думаю, – Мари не знала, что ответить. – А что за разговор ты услышала?
– Ну… тот, – она насупилась, вспоминая, – про чью-то сестру и её мужа. И в конце братик ещё добавил, что сам убьёт этого… Этого… Не помню, он его плохим словом обозвал.
– Но почему? Он не сказал? – девушка очень надеялась, что ребёнок просто не понял метафор в разговоре близких.
– Нет. Папа сказал, что ему он мешает.
– И всё?
– А я больше не слышала, – вздохнула Фрок. – Ты передашь это?
– Передам, – медленно, через силу проговорила Мари, понимая, что каким-нибудь простым трюком здесь не отделаешься. – Как только смогу, передам.
– Спасибо тебе, ангел, – улыбнулась малышка. – А завтра ты придёшь меня покормить?
– Хорошо, – улыбнулась в ответ Мари. – Только сейчас я позову миледи.
– Ладно, но пусть она не плачет… Мне тоже грустно, когда мама плачет.
– Она будет радоваться, когда узнает, что ты идёшь на поправку.
Девушка встала и направилась к двери.
– Ангел! – окликнула её Фрок. Та обернулась. – Я завтра обязательно встану. Принесёшь варенье?
– Принесу, – усмехнулась Мари и тихонько выскользнула за дверь.
Ребекка так и не получила ответа на мучивший всех вопрос – чем же больна её дочь. Целительница очень старательно подбирала заумные слова, чтобы уговорить графиню разрешить ей ещё несколько дней поухаживать и понаблюдать за девочкой, прежде чем сказать что-то однозначно. Уставшая женщина и не особо сопротивлялась, слишком много сил ушло на бесплодное лечение и сейчас, когда появился лучик надежды на долгожданное выздоровление, грехом было отказываться от помощи. Даже такой подозрительной.
Мари отвели комнату недалеко от покоев миледи, чтобы она могла без плутаний по замку прийти и днём, и ночью, но на всякий случай у двери поставили одного стражника, а скорее даже простого слугу – молодого и слегка несуразного мужчину по имени Симен, чтобы не оставлять незнакомку одну в такой близости от высокопоставленной пациентки. Наверняка, на этой мере настояла няня.
В эту ночь девушка долго не могла уснуть, раздумывая над словами маленькой леди, глядя на тонкий серп луны за окном и неуютно ёрзая в чужой, непривычно большой и мягкой кровати. Сотни мыслей не давали ей сомкнуть глаз. Что за заговор может быть у герцога и маркиза? Ведь «папа» и «братик», должно быть, именно они. Против кого? Женщины, чей муж ждёт на небесах? И её сына? Но чья она сестра? Или все эти родственные связи, в которых несложно было запутаться и взрослому человеку, не имели значения, а малышка Фрок так сильно заигралась, что поверила в собственные детские домыслы и фантазии? Поверила так, что сама довела себя до истощения в надежде спасти совершенно незнакомых людей… И конечно, Мари думала о нём… Обманщик или влюблённый? Избалованный мальчишка или её рыцарь в сверкающих доспехах, сошедший с древних гравюр? Как томительно ожидание. Оно было мучительным, когда темноглазый юноша скрылся из виду за поворотом лесной тропы, обещая вскоре вернуться за таким очевидным тогда ответом. Оно стало ещё в сотню раз тяжелее теперь, когда его слова должны были взвешиваться на весах правды, быть доказаны, подтверждены… Как о многом хотелось мечтать в эту ночь и как страшно было, что вскоре все эти мечты могут рухнуть, оказавшись иллюзией чужой влюблённости.
