– И чем же тебе хочется заниматься? – вкрадчиво поинтересовался Уилл.
– А тебе-то что? – шутливо бросила девушка, опомнившись. – Свалился на мою голову, теперь не до чего.
– Ну извини! – он скривил губы. – Уж поверь, я это сделал не нарочно.
– Да, знаю, – отвела взор Мари. – Прости, я веду себя совсем негостеприимно.
– Ничего, – хмыкнул он. – Спасибо. Я без тебя, наверное, мог погибнуть.
– Может быть, – усмехнулась она, – но вообще, просто повезло, что я была в лесу и услышала твою лошадь, – она тихо вздохнула. – Ну, пора снимать иголки.
Когда с акупунктурой было покончено, девушка попыталась помочь гостю перевернуться на живот, но тот смущённо опустил глаза и попросил её отвернуться. До того, бёдра его прикрывала простыня и он никак не мог понять, всю ли одежду сняла с него юная целительница. Как только она отвернулась, отходя к окну, Уилл быстро глянул под белёную материю и вздохнул с облегчением – не всю.
– Ты смущён? – хихикнула Мари, глядя куда-то во двор.
– Не то что бы, – протянул парень, – но как-то не по себе, ты всё-таки…
– Я ничего не видела, – успокоила она пациента, – но знаю строение мужского тела почти в совершенстве.
– Сколько тебе лет? – удивлённо поинтересовался Уилл.
– Скоро будет шестнадцать.
– Не рановато знать такие вещи? Ты ведь ещё не замужем, как я понял?
– Нет, – улыбнулась девушка, оборачиваясь. – В книгах по медицине всё изображено вполне понятно, и я не вижу в этом ничего постыдного.
– Так ты, выходит, самоучка? – подозрительно поёжился юноша, устраиваясь на животе поудобнее.
– Нет, что ты. Лечению травами меня учил местный знахарь, а иглоукалыванию один приезжий врач. Он же и подарил мне несколько книг, чтобы я могла продолжить обучение сама.
– Удивительно для простой деревенской девушки, – хмыкнул Уилл.
– Чем это?
– Да большинство крестьян и читать-то не умеет.
– Мама очень старалась, чтобы я выросла учёной и благоразумной, – она пожала плечами. – Вот и нанимала учителей.
– Да? Интересно, на какие деньги, – усмехнулся юноша.
– Откуда мне знать! – возмутилась Мари. – Я не спрашивала, а уж тебе-то какое дело?
– Мне никакого. Удивляюсь, что крестьяне могут себе такое позволить.
– Честно говоря, никогда не задумывалась особенно на этот счёт, – вновь заговорила она, чуть погодя. – Я думала, что всем и без грамоты неплохо живётся – у каждого своё занятие, своя работа, им просто не нужно уметь читать и писать.
– Возможно и так, – ответил юноша и тут же вздрогнул, ощутив на коже прохладную мокрую ткань.
– Больно? – участливо поинтересовалась девушка.
– Нет, неожиданно.
– Сейчас согреется. У тебя, кажется, лёгкий жар.
– Думаешь, мне это о чём-то говорит? – шутливо усмехнулся Уилл.
– Ну… Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что сегодня придётся полежать.
– Мне нужно к вечеру вернуться в Волдрен.
– Нет, об этом забудь, – покачала головой Мари. – Ночью отпустить не смогу. Только завтра утром, и то, если жар не усилится.
– Я в плену? Меня начнут искать, – в шутку пригрозил юноша.
– Если хочешь, я могу съездить предупредить, что ты здесь. Скажи только кого. Ты сам из Волдрена?
– Нет. Мы с другом здесь проездом, сопровождаем виконта, – он с любопытством покосился на Мари, пытаясь понять её реакцию, ведь обращаясь к высокопоставленному гостю по имени, она перешла черту приличия, но лицо девушки оставалось спокойным.
– Значит ты из свиты? – спросила она.
– Ну, вроде того. Ученик Северина, – он едва скрыл удивление.
– Да? Советника? Я слышала о нём, матушка говорит, что он хороший человек.
– Этот хороший человек за меня излишне переживает, поэтому наверняка начнёт искать, когда не вернусь к вечеру.
– Сейчас накормлю тебя и съезжу в деревню, – успокоила гостя Мари.
– Нет, – он вдруг посерьёзнел. – Не нужно.
– Почему?
– Мне кажется, опасно идти в лес, когда поблизости раненный кабан.
– Может быть, – задумалась она. – Думаешь, не доберусь?
– Не хотелось бы проверять.
– Поедим и тогда будем решать.
Оставаться в одиночестве пациенту решительно не хотелось, но все его попытки встать были жёстко пресечены не очень-то вежливой хозяйкой. Под конец всех пререканий она сложила руки на груди, довольно усмехнулась и пригрозила закрыть буйного пациента на ключ, если он не полежит спокойно ещё часок. Тот был вынужден согласиться. Тем более, хотя Уилл и скрывал это старательно как мог, но жгучая боль в спине не давала ему подняться. Получалось лишь слегка привстать, а дальше мышцы отказывались двигаться. Пришлось лежать.
Минут через двадцать девушка вернулась с тарелкой ароматного овощного супа и аккуратно нарезанной краюхой хлеба на широком подносе. Несмотря на все возмущения, она помогла гостю сесть и опустила поднос перед ним на деревянную подставку. Юноша недовольно поморщил нос, заглядывая в плошку с прозрачным желтоватым бульоном.
– А мяса нет? – произнёс он, поднимая глаза.
Мари взглянула на него с лёгкой насмешкой.
– Какой привередливый. Нет, матушка увезла кур в деревню – к празднику, остались одни несушки, другой скотины не держим. Кушай, что дают.
– М-да, – парень медленно взял в руки ложку. В животе урчало и ныло, а суп источал такой приятный аромат, что в общем-то и не было желания спорить, а пререкаться заставляло какое-то болезненное злорадство, засевшее в гудящей голове желанием во что бы то ни стало задеть свою слишком спокойную собеседницу. Что это, в самом деле? Простая крестьянка, а разговаривает с ним, как с равным.
– Между прочим, – усмехнулась девушка, опираясь на край письменного стола под окном, – много мяса есть вредно. Тебе нужна рыба и овощи.
– Тоже мне, – буркнул Уилл, откусывая приличный кусок хлеба.
– И не набивай рот. Некрасиво же, – она доброжелательно улыбнулась, так что все поучения сразу обрели оттенок шутки.
– Хорошо, – снова угрюмо ответил парень, пытаясь прожевать булку.
– Дело к вечеру, – задумчиво произнесла Мари, отворачиваясь к окну и не обращая внимания на настроение собеседника, – мне скоро нужно будет ехать, чтобы успеть вернуться до заката.
– До заката? – удивился юноша. – Сколько я пробыл без сознания?
– Часа четыре. Потом ты приходил в себя, но тут же снова потерял сознание ещё на час.
– Ого… Пожалуй, действительно не стоит тебе ездить. Я завтра сам всё объясню Северину.
