* * *
Усталость валила с ног, но глаза не закрывались, сон никак не шёл. Уильям долго ворочался на своей лежанке, когда все остальные работники уже давно уснули в предвкушении завтрашнего дня, сулящего отдых и долгожданное спокойное общение с родными. Чей-то пинок во сне окончательно отбил у виконта желание дальше лёжа пялиться сквозь полумрак в потолок. Он тихо встал, натянул на себя рясу, служившую до того одеялом, прокрался к двери, стараясь не наступить ни на кого из братьев.
Полная луна, изредка прячась за полупрозрачное кружево облаков, освещала старые стены монастыря. На широкой галерее, отделяющей келейное здание от внутреннего двора, лежали неподвижно чёткие тени высоких розовых кустов и миндальных деревьев, украшавших подворье. Уильям опёрся на холодный металл изгороди галереи, вдыхая полной грудью свежий ночной воздух. Сейчас на сердце почему-то было удивительно легко и спокойно, будто идеально прозрачная ночь наконец очистила его от былых сомнений и переживаний. Будь что будет… Что может изменить человек в своей судьбе? Упорствуя и сражаясь на каждом повороте жизни с её капризами, он часто лишь усугубляет своё положение. Виконт так устал, что захотелось наконец остановиться и поддаться течению, увидеть, куда же оно пытается занести его…
– Брат Уильям? – снова знакомый тихий голос за спиной.
Ох уж это течение. Он обернулся, почему-то вовсе не удивившись встрече с Ренэйт.
– Я хотела сказать… граф, – исправилась она, потупив взор. – Какая удача, что вы тоже не спите.
– Вообще-то я пока не граф, – без всяких эмоций ответил он, снова отворачиваясь и облокачиваясь на перила. – Мне ещё нет двадцати. Что вы хотели?
– Я хотела извиниться, – монахиня подошла ближе. – Я вела себя неподобающе сегодня.
– Похоже, что так, – хмыкнул виконт. – Да и я был хорош.
– Простите, – Ренэйт положила руки на железную изгородь, поднимая глаза к полной луне. – Я подумала, что попробую поговорить с отцом ещё раз сама. Но я всё равно хочу попросить вас об одном…
– Я же сказал, что поговорю с Северином, – он не дал собеседнице закончить фразу, та, поджав губы, замолчала, затем медленно потянула за край барбета
[1]. Ткань соскользнула с головы девушки, по её плечам рассыпались густые светлые волосы.
– Я хотела попросить о другом, – тихо произнесла она, не решаясь поднять глаза на удивлённого собеседника. – Пожалуйста, проведите со мной эту ночь…
– Ччто?! – Уильям, едва не свалившись, отскочил назад. – В тебя что, бес вселился?!
– Если вы не лишите меня невинности, то я всё равно скажу всем, что вы это сделали! – она сжала кулаки, глянула на него сердито.
– Это была попытка угрожать? – он удивлённо приподнял бровь. – Какая-то глупая шутка.
– Это не шутка, – не унималась Ренэйт. – Вы не понимаете…
– Конечно не понимаю! Ты только что извинялась за непристойное поведение и тут заявляешь такое!
– Ты даже не выслушал!
– Кто там?! – послышался вдруг чей-то голос из другого конца галереи.
– Бежим, – пискнула девушка, хватая собеседника за рукав.
Тот без лишних возражений кинулся за ней, прячась в тени. Несколько десятков шагов, поворот, ещё немного вперёд, скрываясь за раскидистым цветником, и парочка оказалась в саду.
Ренэйт остановилась, отпустив наконец руку виконта, перевела дух.
– Ты с ума сошёл? – еле слышно упрекнула она спутника. – Что разорался?!
– Я разорался? – шёпотом вспылил тот. – Кричать начала ты! Да и как тут не заорать, когда такое услышишь?!
– Ты не дал мне ничего объяснить, – обиженно отвернулась девушка.
– Так объясни, – буркнул Уильям. – Я думал, тебя ждёт жених!
– В этом и дело, – она закусила губу, опуская глаза, и продолжила спустя мгновение. – Проведя несколько лет здесь, я пожаловалась отцу, что так и останусь старой девой, что я хочу выйти замуж, а все лучшие годы провожу взаперти. Вот он и устроил мне заочную помолвку. Наш сосед в Фалькнесе из знати, он видел, как я расту, наверное, с пелёнок. У него есть имение заграницей, доставшееся от покойной матушки. Он с радостью согласился взять меня в жёны и увезти туда, где нас не достал бы герцог Аделард.
– А причём здесь твоя невинность?! – непонимающе перебил Уильям.
– При том, что я не хочу за него замуж! Свадьба уже скоро, а он ни за что не примет меня, если я буду… Ну…
– Я понял, – нахмурился виконт. – Так почему ты просто не откажешься?
– Мой отказ никого не волнует, – Ренэйт едва не плакала. – Всё решилось без моего участия. И это мой последний шанс избежать замужества. Пусть меня лучше с позором выгонят из монастыря и семьи, чем я выйду за этого противного, жадного старикашку!
– Неужели он так стар? – попытался шутить Уильям. – Тогда зачем ему жена?
– Ему сорок три года, – всхлипнула девушка, – а мне только восемнадцать… Я не хочу за него, – она совсем перестала держать себя в руках, залилась слезами.
– Да уж, – он скривился. – Кажется, годы заточения отразились на твоём умственном здоровье. Прекрати рыдать.
Ренэйт не слушала, она медленно опустилась на землю, уткнувшись лицом в широкие рукава чёрного платья. Виконт со вздохом покачал головой, подошёл ближе и без лишних церемоний грубо поднял её на ноги, слегка встряхнув, чтобы привести монахиню в чувства.
– Мой отец родом из соседнего королевства, – произнёс он, когда девушка наконец открыла глаза и, то и дело всхлипывая, взглянула на него, – у меня есть там родные. Если уж наш епископ так благоволит беженцам, пусть поможет тебе сбежать из Сантерры. Я напишу письмо, тебя примут в их доме с честью.
Девушка глядела на него потерянно, вытирая с щёк подсыхающие слёзы, но недоумение быстро сменилось трепетным благоговением, хотя она и не могла вот так сразу поверить своему счастью.
– А если тебя выкинут с позором, куда ты пойдёшь? – продолжал Уильям сурово, сильнее сжимая хрупкие плечи собеседницы. – Будешь побираться у дороги? Или станешь ублажать богачей за деньги? Так чем это лучше нежеланного брака?!
По щекам Ренэйт снова покатились слёзы.
– Спасибо! – шепнула она, бросившись на шею своему спасителю. – Чем я могу отблагодарить тебя? Скажи, пожалуйста, скажи! Я всё сделаю!
– Отдай мне свою невинность, – непоколебимо ответил он, и окрылённая Ренэйт рухнула камнем с небес на землю. Отпрянула, глядя в карие глаза виконта с ужасом и непониманием.
– Что? – поднял бровь тот. – Ты только что готова была отдаться мне без всякой причины. А теперь отказываешься расплатиться за услугу?
