– Доброе утро, мисс, – ясно дав понять, что после случившегося Виктор не собирался оставлять меня без присмотра. – Я нагрела вам воду, чтобы вы могли искупаться. Когда вам будет удобно это сделать?
В памяти тут же возникли омерзительные прикосновения того мужчины, заставляя тошнотворный комок подойти к горлу. Не удержавшись на ногах, я упала на колени, вырвав прямо у кровати.
– Вот, мисс, прошу! – испуганно подступила ко мне, предлагая стакан наспех налитой воды.
Но не успела я ее, и выпить, как та, тут же прыснулась обратно, лишая меня любой возможности избавиться от омерзительного вкуса рвоты. Из-за чего мне показалось, словно вчерашняя ночь отказывается отпускать меня, навязчиво запечатлевшись приторной горечью на языке. Придерживая мне волосы, Кристин что-то говорила, но я ничего не могла разобрать. То ли она извинялась, то ли оправдывалась, то ли всячески старалась успокоить…. Но до меня не доходил смысл произносимых слов.
– Где Виктор? – наконец-то отдышалась, вытирая рот.
– Господин сейчас в конюшне. Пока не появится новый конюх, именно ему предстоит ухаживать за лошадьми. Ведь никто из нас и близко не знает, что следует делать.
– Хорошо. Где я могу искупаться?
– Комната для купания находится внизу.
Сейчас я больше всего на свете хотела собраться с мыслями и подумать о том, что случилось сегодня, но было ещё рано. Прежде мне следовало расслабиться, оставаясь в полном одиночестве.
– Будь добра, проведи меня и убери здесь всё, – взглянула на неё, поднимаясь на ноги. – Не хочу, чтобы после меня в его комнате плохо пахло.
– Конечно, мисс, – прихватив с собой мой новый наряд, она поспешила к двери, указывая путь.
Забравшись в горячую ванную, наблюдая за тем, как Кристин не спешит покидать купальню, я нетерпеливо выбивала пальчиком по железному борту, приказывая той ускориться. Видимо, Виктор решил, что после пережитого я вполне могу наложить на себя руки. И распорядился ни в коем случае не оставлять меня надолго одну.
В конце концов, добившись желаемого, мне наконец-то удалось, как следует подумать о случившемся. Перекошенное лицо Филиппа совершенно отказывалось уходить из моей памяти. Ещё бы, ведь после тех событий прошло всего восемь часов. И всё же помимо него был ещё кое-кто, кто не давал мне покоя. И этим кем-то был Виктор…
Я всё пыталась вспомнить, как же выглядел он сам в тот момент, когда лишал человека жизни, но… не могла.… Всё же Филипп тогда беспокоил меня куда сильней моего спасителя.
Его опухшее, побагровевшее лицо с выступившими на глазах слезами куда скорей напоминало ожившую маску, нежели что-то реальное. И всё же.… Даже, несмотря на то, что меня спасли – сделано это было ценой чужой жизни.… Виктор его убил, хотя и мог этого не делать. Почему просто не избить? Не пригрозить расправой? Зачем же сразу убивать?
До тех пор, пока я своими собственными глазами не увидела, как мой любимый мужчина лишает другого человека жизни, не понимала всей серьёзности сложившейся ситуации.… Прежде действия Виктора касались меня и только меня. Пусть Адлэй и говорил, что наш господин безжалостный убийца, но одно дело знать это, а совсем другое – видеть…
– Мисс, – заглянула Кристин, проверяя всё ли со мной хорошо. – Может, вам нужна помощь?
– Сможешь перевязать мне раны?
– Конечно. Подождите, сейчас же принесу всё необходимое.
Вот и всё.… В одно мгновение страшная сказка стала реальностью, и я наконец-то поняла, чего именно желает избежать этот мужчина, пытаясь обзавестись для себя постоянной жертвой.
– Позволите? – приготовила горничная большое полотенце, помогая в него закутаться.
– Конечно.
– Присядьте вон туда, а я постараюсь сделать всё как можно быстрее.
– Я не спешу, – вытеревшись, я подняла руки, стараясь не мешать Кристин обрабатывать и перевязывать свои набухшие раны. – Сколько их?
– Мисс?
– Я насчитала восемь, а ты что скажешь?
– Да, мисс, их восемь.
– Как думаешь, сколько ему ещё может понадобиться?
– Простите, мисс… я… не знаю…
– Никто не знает, Кристин. Никто.
Облачившись в своё новое платье, я впервые за столько времени смогла убрать волосы на затылке, становясь прежней собой.
– И что теперь? – взглянула на горничную. – Как он распорядился поступить после купания?
– Позавтракать.
– Что ж, веди. Я ведь здесь ничего не знаю.
Пройдя в обеденную комнату, я застала Виктора уже за чаем.
– Доброе утро, Мадлен, – безразлично взглянул на меня, откладывая газету.
– Доброе, – послушно присела на отведённое для меня место. – Спасибо за новое платье.
– Не за что, я решил, что в нём тебе будет куда комфортнее выходить наружу. Размер подошёл?
– Слегка велико, но это не страшно.
– Хорошо. Пока всё не уляжется, тебе придётся пару дней пожить здесь. Кристин уже подготовила для тебя комнату.
– Что с Адлэйем?
– До конца недели ему придётся провести в больнице, а затем посмотрим.
– Ясно, – попытавшись приняться за овощное рагу, я тут же нервно отложила приборы. – Сколько человек погибло в той комнате?
– Шесть, – спокойно ответил, продолжая намазывать масло на хлеб.
– И их всех убил ты?
– Да.
– Так же, как Филиппа?
– Тебе на самом деле это интересно? – взглянул на меня поверх чашки, неспешно отпивая горячий чай.
– Да.
– Нет. В основном это был нож.
– Ясно. И… и тебе это на самом деле нравится?
– На самом деле, – снова взглянул в газету, отвечая так, словно мы ведём речь про какую-то абсолютную ерунду, а вовсе не про человеческие жизни.
– Но почему?
– А тебе нравиться есть?
– Это не вопрос желания, – всё ещё старалась увидеть в его мимике хотя бы лучик надежды на то, что для этого человека ещё не всё потеряно. – А жизненная необходимость.
– Вот именно, Мадлен. Жизненная необходимость, – допив, он поднялся, оставляя комнату. – А теперь, будь добра, выполни, как следует, свою жизненную необходимость.
Больше мы с ним не говорили. Остаток дня всё так же, как и остаток завтрака, мы провели отдельно. Виктор практически всё своё время занимался с лошадьми, а я – наблюдая за ним из окна своей временной комнаты. Как же сильно мне хотелось ошибаться! И чтобы ошибался он.… Чтобы нашёлся хотя бы один-единственный, крошечный шанс спасти этого мужчину…
Но следовало взглянуть правде в лицо, признавая, что такового, увы, не существует.… Ведь если бы, это на самом деле было возможно, то он бы уже наверняка остановился. Прекратил весь этот кошмар, но… он и впрямь не может… Интересно, сколько же раз я обессиленно вздохнула, наблюдая за ним? Сколько раз прокляла случай, сделавший его таким? Бесконечное множество раз…
