Я прекрасно понимала, что если меня он в любом случае не тронет, то и горничную и конюха вполне спокойно может разорвать на части в очередной попытке усмирить свою чудовищную боль.… Вот ведь… Ни за что бы не подумала, что смерть Адлэя так сильно сможет его сломать…
Видя, как Виктор понёс замотанное тело прочь из особняка, я последовала за ним. На улице стоял настоящий холод… Вода в пруду уже давно, была покрыта льдом, а он вышел на улицу в лёгкой одежде. Оставив Адлэя под огромным дубов, Виктор отправился за лопатой. Наблюдая за происходящим из окна прачечной, я очень старалась лишний раз не попадаться ему на глаза, прекрасно понимая, в каком именно он сейчас состоянии.
Виктор уже больше получаса находился на морозе. И я прекрасно видела, как с каждой следующей минутой исходивший от него пар становился всё незаметней.… От чего мне становилось всё сложнее и сложнее сдерживаться, чтобы не выйти, и не прекратить всю эту ужасную пытку.
– Виктор… – подошла к нему, более не в силах спокойно за этим наблюдать. – Земля промёрзла, у тебя не поучится самостоятельно вырыть для него могилу. Пожалуйста, прекрати это безумство, – но тот продолжал копать, словно совершенно не слыша моих слов. – Позволь нанять людей. Адлэй бы ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты из-за него заболел.
– Не прикасайся ко мне! – так резко оттолкнул, стоило к нему прикоснуться, что я тут же рухнула на землю. – Уходи, Мадлен! Уходи или я за себя не ручаюсь.
Каким же чудовищно-безжалостным было выражение его лица,… какими леденящими глазами он на меня смотрел. Словно и не человек, а самое настоящее животное…
Поднявшись на ноги, я покорно выполнила его приказ, поспешно вернулась в особняк. Понимая, что сейчас к нему лучше не подходить, я старалась вернуть имение к его прежней жизни. Прежде хранящие праздник степы стали на удивление серыми и безжизненными. Словно в один момент мир вокруг нас потерял все свои краски, обволакивая всё бесцветной пеленою тоски.
Я, до последнего, верила, что после похорон Адлэя Виктору станет легче, но с каждым следующим днём ему становилось всё хуже и хуже.… Бродя по особняку, словно призрак, единственное, что он делал – лишь день ото дня беспробудно пил, в безрезультатной попытке утопить свою боль на дне очередной бутылки…
Казалось, что вместе со смертью старика этот мир покинуло то единственное, что оставалось в нём от человека. Словно в один момент из него безжалостно вырвали душу, оставив лишь опустошенную оболочку, вынужденную на мучительное существование в этом холодном мире…
Сначала я думала, что его смогут вернуть к жизни любимые лошади. Но вскоре горько пожалела о том, что о них заикнулась.… Взяв ружьё, Виктор влетел в конюшню, словно на стрельбище, и как бы отчаянно я не пыталась его остановить, но спустя десяток минут трое жеребцов и ещё две кобылы лежали на полу стойла, истекая кровью…. Захлёбываясь слезами, я бы ни за что на свете не поверила в то, что он способен так безжалостно расправиться с теми, кого так сильно любил… Взглянув на то, каким ужасающе-безразличным взглядом он смотрел на страдающую в муках лошадь, я впервые в своей жизни испытала воистину нечеловеческий страх перед тем, кого так отчаянно любила…
– Зайди в мой кабинет, – приказал, впервые заговорив со мной, спустя целых пять дней после похорон.
Отложив приготовление ужина, я послушно проследовала за ним до самой главной комнаты особняка.
– Я хочу, чтобы ты забрала их и ушла отсюда, – кивнув в сторону лежащих на столе денег, он отвернулся к окну.
– Что?
– Я больше не хочу тебя здесь видеть, Мадлен. Забирай все свои вещи и убирайся из этого дома.
– Но почему?! – меньше всего на свете я ожидала услышать от него подобные слова. Тем более сейчас, когда он так сильно во мне нуждался.
– Потому что ты мне больше не нужна.
– Не может быть?!
– Ещё как может. Так что, будь добра больше не тратить на себя моё время.
– И что же дальше? – приблизилась, упираясь руками в стол. – Как ты будешь жить, когда я уйду?
– Да всё так же, как и жил, все эти годы до тебя, – холодно заявил, до сих пор не поворачиваясь.
– Хочешь снова убивать? – не сдержала выступившие на глаза слёзы, отказываясь поверить в происходящее. – Или снова искать себе девушку на замену мне?
– Это уже не твоё дело.
– Но почему? – заплакала, смахивая бегущие по щекам слёзы. – У тебя же есть я, и я совсем не против того, что ты делаешь! Так зачем же тебе снова искать ту, которая согласится всё это терпеть?! Зачем тебе снова убивать в попытке её найти? Зачем снова истязать, подвергая всей этой нескончаемой пытке?
– Зачем?! – грозно закричал, метнув в меня ледяным взглядом. – Потому что хочу! Потому что ты мне опротивела, Мадлен! – резко подойдя ко мне, он так быстро схватился за платье, разрывая его прямо на груди, что я не успела и вскрикнуть. – Взгляни на себя! – зарычал, поворачивая меня к зеркалу. – Думаешь, мне может нравиться спать с такой женщиной?! Думаешь, мне нравится на всё это смотреть?! Я сказал, взгляни на себя!
Поддаваясь его приказу, я повернулась к своему изуродованному отражению. Обнажённое плечо и грудь были полностью обезображены страшными рубцами и шрамами… белые и красные… старые и новые… толстые и тонкие… Они целиком и полностью покрывали всё моё тело, оставив нетронутыми лишь кисти рук и лицо…
– Собирайся, Мадлен, и чтобы к завтрашнему утру тебя здесь и близко не было, а иначе ты просто-напросто умрёшь.
Оттолкнув меня, не обращая никакого внимания на то, как болезненно я рухнула на пол, Виктор вышел прочь, оставляя меня наедине со своими по-настоящему горькими рыданиями…
* * *
Наконец-то справившись со своим плачем, стараясь прикрыть обнаженную грудь, я поднялась на онемевшие ноги. Десять минут назад Виктор подарил мне полную и абсолютную свободу. И не просто свободу, а ещё и вполне обеспеченную жизнь…
На столе лежало, по меньшей мере, пятнадцать тысяч фунтов. Он отдал мне практически все деньги, которые были в имении. Вот только в этот самый момент мне меньше всего на свете хотелось этой самой свободы.… Виктор стал всем моим миром… моей бесконечной вселенной.… Всё, что я имела – начиналось и заканчивалось на этом мужчине.… Он стал моим самым главным и единственным смыслом жизни, и теперь…. В один момент меня лишили и рук, и ног, принуждая существовать в этом мире без него.… А я не хотела жить в мире без Виктора и не хотела жить в мире, в котором он продолжит забирать жизни…
Измученный взгляд опустился на его письменный стол, и среди множества рабочих бумаг я увидела серебряный нож для резки конвертов. Вот и всё.… В один момент всё сразу стало на свои места.… У моей жизни был лишь один единственный исход… И теперь я точно знала, что именно мне оставалось делать…
Забрав нож, я обессиленно побрела в спальню. Нужно было переодеться и со всем своим достоинством предстать перед ним со своей последней просьбой…
