Выдохнула, словно вот-вот лишится сознания, но я всё равно продолжал эту пытку. Продолжал, даже чувствуя, что и самому с каждым следующим мгновением становится всё труднее и труднее справиться со всей этой немыслимой истомой…
– Назови моё имя.
– Виктор… – от звуков её охрипшего голоса я почувствовал, как крепко пульсирует в виске.
Эта женщина… эта удивительная женщина сводила меня с ума.… Никогда прежде я ещё не чувствовал ничего подобного ни с одной из тех, с кем был близок… Еще никогда прежде меня не изнуряла такая разрушительная, чудовищная страсть, которую я испытывал к ней.
– Виктор… – простонала, когда я снова вошёл в неё, уже не в силах остановиться.
Резкий, глубокий толчок пронзил её измученную плоть, заставляя так сладко простонать, что я совсем потерял голову.… Стискивая зубы чтобы не застонать, я двигался всё быстрее и быстрее… глубже и глубже…. Чувствуя, как у меня под ладонями потеют её горячие бёдра, как обессиленно она изнемогает от каждого моего толчка, я понял, что неспособен унять переполняющее меня возбуждение…
Мадлен так протяжно и сладко стонала, что мне абсолютно не хотелось прекращать наш с неё секс. Секунда, и, видя, как яростно она закусила губу, готовясь в любой момент взорваться от наслаждения, я из последних сил заставил себя остановиться.
– Я хочу слышать тебя, – приказал ей не замолкать, ведь мне на самом деле это было нужно.
Я хотел слышать стон, под который и сам подойду к своему пределу, когда закончу наш с ней секс, наполняя её тело своим семенем. Ещё несколько уверенных толчков, и я наконец-то сумел расслабиться, наслаждаясь тем, как вся эта комната наполнилась приятным созвучием её утопающими в удовольствии стонами. Разорванное на миллион кусочков тело приятно дрожало, полностью лишённое каких-либо сил.… Как хорошо.… Одно сплошное наслаждение, переполняющее каждый уголок всё ещё пылающей плоти…
– С тобой всё хорошо? – опустился к её прекрасному, покрытому пеленою сна, лицу. – Кажется, ты ненадолго потеряла сознание.
Мадлен ничего не ответила, лишь слегка разомкнула свои рубиновые губы. На белоснежном подбородке горела алая струя крови, и я не сдержался от того, чтобы не попробовать её на вкус. Проведя по ней языком, я впился в сладкий рот, снова и снова заставляя ответить на поцелуй. И для меня это был самый эротичный момент из всех, когда-либо существовавших…
– Останься, – протестующе вжалась в меня, стоило приподняться.
– Уже обед, и Адлэй может спуститься сюда в любой момент.
– Не спустится. Он не так глуп, чтобы приходить ко мне, когда здесь ты.
Очень интересно, и когда это эти двое успели настолько сблизиться, чтобы так спокойно плести у меня за спиной интриги?
– Я скучала по тебе, Виктор, безумно скучала.
– Я тоже, – слыша это неожиданное признание, я улыбнулся, прикасаясь к её губам жадным поцелуем.
– Почему в тот раз ты сказал, что больше не станешь со мной спать? – взглянула на меня так мило, словно невинный ребёнок. – Тебе не нравится быть со мной?
– Нравится.
– Почему тогда? Не хотел, чтобы я забеременела?
– Я не могу иметь детей.
– А если бы мог, ты бы позволил мне родить?
– Ну что за вопросы? – Мадлен так неожиданно заговорила о таком,… что с каждым разом мне становилось всё труднее и труднее подбирать слова.
– Ты единственный мужчина, от которого я хочу ребёнка, – вжалась в меня куда сильнее прежнего. – Если не от тебя, то и ни от кого другого.
Наблюдая за ней, за тем, как искренне она говорит, в голове возник один вопрос, на который мне не терпелось услышать ответ.
– Может, наконец-то скажешь, как тебя на самом деле зовут?
– Мадлен. И не было, и нет мне другого имени. Только твоя Мадлен.
– Зачем ты всё это делаешь? – с каждой следующей секундой эта девчонка одно за другим исполняла мои самые заветные желания, отчего мне было всё сложнее и сложнее ей поверить.
– Потому что люблю тебя.
– Но ты ведь понимаешь, что это ничего не изменит?
– А я и не собираюсь ничего менять. Просто приходи ко мне…. Будь со мной…
Отвечая на её поцелуй, я почувствовал, как её нежная кожа начинает воспламеняться:
– Отдохни немного.
– Мы можем провести эту ночь вместе?
– Неужели тебе мало того, что уже случилось между нами? – чего-чего, а я совсем не ожидал от неё такого запала.
– Я не хочу заниматься любовью, я хочу просто спать с тобой в одной постели.
– Ты так сильно меня любишь?
– Сильнее всего на свете.
Что ж, кажется, я понял, почему именно Мадлен говорит, что любит меня. Что ни говори, а, кажется, единственное, чего я на самом деле сумел добиться, так это поставить её в зависимость от нашего с ней секса. Ну да ладно, сейчас мне уже и за это стоит поблагодарить Провидение. По крайней мере, она меня не боится и не испытывает отвращения. А наступит день, и я сумею добиться того, чтобы эта женщина смогла разглядеть во мне не только любовника, но ещё и мужчину. Не знаю, когда и как это случится, но я добьюсь её расположения, чего бы мне это ни стоило.
– Хорошо, если ты на самом деле так сильно этого хочешь. Только это будет в моей комнате.
– Как скажешь.
– И ещё кое-что…
– Если тебе снова нужно меня резать, то старые порезы практически зажили, и я вполне способна стерпеть новые.
– Я совсем не об этом, Мадлен, – усмехнулся, поглаживая её по нежному плечу. – Сейчас мне это не нужно.
– Ты снова убивал, верно?
В памяти тут же возникло противное лицу обидчика Сабины и то, как тот беспомощно содрогался от каждого следующего удара моего ножа. Интересно, она узнала, что тот погиб? Узнала, что его прирезали в тёмной подворотне, словно бродячего пса?
– То есть, как бы я ни старалась, а ты всё равно не остановишься…
– Не думал, что тебя так огорчит возможность лишний раз не проходить через подобный кошмар. В любом случае, тебе не стоит так расстраиваться. Твои старания не напрасны. Ими ты сумела сохранить, по меньшей мере, две жизни. Так что не стоит заниматься самоистязанием, Мадлен. Это в любом случае ничего не изменит. И ещё одно, пока я буду гостить в имении, ты должна будешь жить наверху.
– Почему?
– Потому что ты мне нужна именно там.
– Правда?
– Правда, а теперь собирайся. Я буду ждать тебя в гостиной.
Оставляя дверь её камеры открытой, мне хотелось, чтобы Мадлен знала, что с этой минуты может быть совершенно свободна. Но, конечно же, не настолько, чтобы уйти, но достаточно для того, чтобы уже более не чувствовать себя пленницей.
