Вместо того чтобы спокойно сидеть в собственной квартире в обществе кота Василия и работать над книгой, он мечется по городу, заходит в какие-то несуществующие церкви, находит какие-то сомнительные надписи, и конца-краю этому не будет.
«Каждый из тринадцати хранит свою тайну…» Так что же, ему нужно обегать тринадцать церквей? Этак все ноги собьешь, опять же командировки не хватит. И еще неизвестно, стоит ли тайна того, чтобы ее раскрыли.
Старыгин подумал, что самое умное, что он может сейчас сделать, — это выйти из этой церкви и идти по набережной до гостиницы, тут недалеко. Поужинать в том же ресторанчике и отдохнуть. Лютостанскому позвонить и соседке насчет здоровья кота Василия. А может, вообще никому не звонить, пускай уж они там сами…
Он в последний раз оглядел полутемное помещение церкви и снова увидел впереди стройный силуэт. Женщина прикрыла волосы шарфом, и теперь он не был уверен, Анджела ли это. Да если честно, то и раньше не был уверен. Что же это такое, теперь везде ему будет чудиться эта прекрасная итальянская графиня? Очень романтично, конечно, но все же несолидно как-то.
Женщина подошла к мраморной чаше со святой водой и окунула туда пальцы.
Ну вот, возможно, она пришла в церковь помолиться, а он подсматривает. Этак не только графиня, а любая порядочная дама будет недовольна.
Старыгин всерьез рассердился на себя. Где его осторожность и предусмотрительность? Где хорошее воспитание, наконец?
Он решил уходить из церкви срочно, но потихоньку, чтобы женщина, кто бы она ни была, не оглянулась на шум и не увидела его.
Он сделал несколько осторожных шагов назад, и в это время рядом с женщиной из-за колонны выскользнула другая фигура — странная и фантастическая, уместная только здесь, в Венеции, — фигура, закутанная в черный плащ, с треугольной шляпой на голове и черной маской, скрывающей лицо.
Зловещей маской Чумного Доктора…
Старыгин вздрогнул. Он не сомневался, что это — тот самый таинственный незнакомец, с которым он столкнулся в призрачной церкви Святого Деметрия. Незнакомец, после встречи с которым он потерял сознание…
Он хотел окликнуть Анджелу (или другую женщину), предупредить ее об опасности — но не успел. Незнакомец в маске уже поравнялся с ней, но не сделал ничего плохого — он склонился к Анджеле и негромко заговорил. И девушка ответила ему как старому знакомому, между ними завязался оживленный разговор…
Старыгин, удивленный и заинтригованный, спрятался за одну из колонн и оттуда наблюдал за странной сценой. Девушка очень напоминала Анджелу — жесты, поворот головы те же. Но все же он не был до конца уверен.
Незнакомец в маске что-то достал из-под полы своего плаща и передал Анджеле. Старыгин безуспешно пытался разглядеть этот предмет — но расстояние было слишком велико, а освещение в церкви недостаточно. Дмитрий сощурился, напрягая глаза…
Женщина темпераментно взмахнула рукой и вскрикнула, что-то упало на каменные плиты пола и звякнуло. Женщина нагнулась и осветила пол мобильным телефоном, затем подобрала упавший предмет. Теперь Старыгин заметил, что в руке девушки блеснул маленький металлический предмет… ключ?
Экран телефона погас — а Старыгин так и не понял, что держит в руке девушка. А в следующее мгновение заметил, что незнакомца в маске больше нет рядом с ней, что он исчез непостижимым образом, словно растворился в полутьме церковного нефа.
Анджела Контарини шла одна, причем шла быстро, уверенно, целеустремленно, как будто у нее было здесь какое-то важное, неотложное дело. От быстрого движения шарф ее соскользнул на плечи, и теперь Старыгин был почти уверен, что это она, прекрасная графиня. И очень таинственная.
Заинтригованный Старыгин пошел за ней, стараясь не шуметь и не отставать. Еще недавно он сомневался в существовании незнакомца в маске Чумного Доктора, думал, что ему все привиделось и незнакомец не существует, как не существует церковь Святого Деметрия, но теперь он видел его, разговаривающего с Анджелой, а уж она-то точно материальна.
Анджела прошла весь неф, свернула в небольшую капеллу справа от алтаря, зашла за мраморное надгробие со склоненным ангелом. Старыгин прибавил шагу, боясь потерять ее из виду. Он подкрался к той же капелле, заглянул в нее…
Анджелы не было.
Что за чудеса?
Уже не скрываясь, Дмитрий вошел в капеллу, обошел надгробие, на котором были высечены имя какого-то венецианского аристократа и даты его жизни.
Он не верил своим глазам: Анджелы не было.
Но ведь он своими глазами видел, как она вошла в эту капеллу, зашла за надгробие! Куда она девалась? Ведь не провалилась же сквозь землю?
Машинально Старыгин опустил глаза в пол…
И увидел, что одна из мраморных плит немного сдвинута, между ней и соседними плитами был небольшой зазор. Он наклонился, запустил пальцы в щель между плитами и слегка надавил.
К его удивлению, большая мраморная плита очень легко подалась и отъехала в сторону. Перед ним оказалась уходящая в темноту каменная лестница.
Старыгин на мгновение заколебался.
Кто знает, что его ждет в этом подземелье? И не заманивают ли его туда нарочно? Не попадет ли он сам в расставленный кем-то капкан? Снова ехидный голос внутри сказал, что это переходит уже всякие границы, что ему следует немедленно уйти из этой церкви и вообще больше ни в какие церкви не заходить…
Но, как мы уже говорили, в его роду, должно быть, были авантюристы, конкистадоры и путешественники, передавшие ему врожденную тягу к приключениям.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Дмитрий Алексеевич Старыгин, серьезный ученый и известный реставратор, пролез в квадратный проем и начал спускаться по каменной лестнице, ведущей в неизвестность.
— Вон он, тот магазинчик, — сказал Николай, останавливая машину на Четвертой линии Васильевского острова.
Все петербуржцы знают, что линиями на Ваське называются прямые улицы, которые частой гребенкой пересекают проспекты Васильевского острова — Большой, Средний и Малый, причем нумеруются не сами улицы, а отдельно каждая их сторона. Таким образом, напротив Пятой линии находится Четвертая, а на следующей улице соответственно Шестая и Седьмая и так далее. Приезжему человеку объяснить такое трудно, но свои давно привыкли.
Магазинчик выглядел неказисто. Два небольших окна с выставленной литературой христианского толка.
— Не Библия и не Евангелие, — сказал глазастый Сергей, — а какое-то «Слово доброго пастыря», «Внутренний Иерусалим» и «Познай через веру самое себя». Секта, что ли, какая? Я схожу на разведку, посмотрю, что там и как?
— Сама пойду. — Ленская с усилием подвинулась на сиденье, поскольку спина болела все сильнее. — Тебе не поверят, что ты словом Христовым интересуешься.
Глядя вслед Ленской, парни с рысьими глазами подумали одновременно, что такая всюду пройдет и все ей поверят, никто не усомнится. Унылая такая, запущенная тетка, сутулая, жизнью прибитая, кто про нее что подумает? Споткнулась на ровном месте, охнула, поясницу потерла, да и пошла себе дальше. Вчера еще и хромала, сегодня вроде прошло…
