Вдруг Сергей Кремень, сидя по-турецки с закрытыми глазами, начал несильно раскачиваться из стороны в сторону. Его губы тихо произносили какой-то текст по-немецки. Виктор, стоя рядом с Олегом и аргентинкой, взял их за плечи, давая понять, что нужно помолчать.
Кремень продолжал вещать очень знакомым голосом: громким, фанатичным, крикливым лаем. Сомнений не было: это был такой знакомый по документальным кадрам голос Адольфа Гитлера.
Все трое спутников Кремня оторопели. Хорошо зная немецкий язык, тот наделял каждое слово осмысленной интонацией. Уже никто не обращал внимания на сыпавшуюся сверху природную «штукатурку». Это действительно был гипноз. Каждому из присутствующих хотелось выкинуть руку вверх и крикнуть: «З-и-и-иг хайль! З-и-и-и-иг хайль!»
Речь Кремня-Гитлера заканчивалась. Он встал с закрытыми глазами, по-фюрерски взяв руки в замок чуть ниже пупка, как бы создавая энергетический кокон, защищающий его от влияния извне.
– …я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат! Да поможет нам Господь Бог в этой борьбе! Зии-и-г хайль! – Кремень выкинул руку вверх.
Движение и возглас за ним тотчас повторили Осинский и Анабель, но только не Лавров. Он внимательно смотрел на вещающего фюрером Кремня.
Когда эхо, вызвавшее легкий каменный дождик, улеглось, Сергей Кремень неожиданно открыл глаза и, запустив пальцы одной руки за изгибы жилетки, а вторую спрятав под мышками, выдал спич, картавя, как Ленин:
– Товагищи! Великая Октябгьская Геволюция, о котогой так долго говогили большевики, свегшилась! Уга, товагищи! – и вытянул руку вперед совсем по-ильичевски.
Лавров уже понял суть грандиозного розыгрыша бывшего боевого пловца и бесшумно трясся в истерическом хохоте. Увидев это, Осинский все понял.
– Ах ты сво-о-олочь! – вопил Олег сквозь смех, кидаясь в Сергея мелкими камешками. Тот принял вызов и стал кидаться в ответ. К «перестрелке» камешками подключился и Лавров.
Только ничего не понимающая Анабель смотрела на них, растерянно разведя руки: трое взрослых мужиков играются, как пацаны.
– Или я сошла с ума, или они…
– Конечно они! – раздался властный голос Али Фазрата из темноты прохода с деревянными ящиками. Веселье трех товарищей прекратилось в ту же секунду.
Глава 18
«Последнее пристанище фюрера»
Араб появился в пещере, будто пришел с того света, вооруженный и решительный. Виктор, Сергей, Анабель и Олег были шокированы. Вслед за Али Фазратом в склеп протиснулись вооруженные Ахмед аль-Сануси, Разан Зайтунех и Ахмед аль-Зубаир.
– Люди западной цивилизации даже смутно не представляют себе, для чего они живут. До чего довел их так называемый прогресс! – спокойно в своем стиле начал Али Фазрат. – Во что превратила человека ваша гуманная цивилизация? Настоящий человек должен питаться экологически чистой пищей, жить в самых подходящих климатических условиях, много двигаться телом и быть в покое с душой. А в вашем западном мире это доступно только богачам-пенсионерам.
– Не скажите, господин Али Фазрат. Я не ем генно-модифицированные продукты и иногда даже пользуюсь биотуалетом, – парировал Виктор, стараясь сохранять хладнокровие.
Он стоял чуть ближе к арабам, чем его друзья, и показывал товарищам условные сигналы пальцами, словно защитник команде волейболистов. Бывшие спецназовцы в основном поняли, что от них хочет журналист и сосредоточились. Анабель же, будучи неглупой девушкой, не поняла ни одного символа, но насторожилась и была готова ко всему.
– Как проживают свою жизнь миллиарды простых людей? – продолжал увлеченно ораторствовать Али Фазрат. – Всю жизнь работают! В усталости и стрессе, в оковах банковских кредитов за нору в бетонном муравейнике и железную повозку. Наконец простой человек умирает, запустив в это колесо Сансары своих детей.
Четверо арабов, стоящих за спиной своего предводителя, были готовы в любой момент наброситься на группу Лаврова и применить оружие, но речь покровителя заставила и их раскрыть рты.
– Во Второй мировой войне вовсе не гуманизм победил нацизм. Ваше так называемое прогрессивное человечество остановило грандиозное разрастание другой цивилизации! Божественной, магической, созданной не для кучки миллиардеров, а для чего-то гораздо большего, чем среднестатистический человек, мечта которого – напиться в пятницу! Поэтому мы здесь и сегодня…
Али Фазрат повернулся лицом к своим подданным. Этого хватило, чтобы Виктор вскрикнул: «Анабель, на пол!» По крику трое товарищей ринулись в атаку на пятерку арабов.
Осинский лягнул Али Фазрата ногой в спину, и «тщедушный вождь» плашмя упал на каменный пол пещеры-склепа. По нему пробежались сразу трое: Олег, Виктор и Сергей. Обескураженные арабы не успели применить оружие и схватились в жестокой рукопашной схватке. С самого начала Виктор глазами опытного боевого разведчика оценил обстановку. На этом коротком и тесном пятачке исламистам было невозможно применить оружие. Главным козырем трех бывших спецназовцев была неожиданность. И вот уже Кремень вцепился своими «клешнями краба» в Ахмеда аль-Сануси. Араб проигрывал в силе и ловкости даже изможденному недавней болезнью Кремню, но его слепая ненависть к европейцам компенсировала эти проигрыши с лихвой. Выносливый истязатель верблюдов Ахмед аль-Зубаир выносил удары длинными ногами от Олега Осинского. Ударом любой из ног профессиональный боевой спецназовец Осинский даже в свои сорок пять с хвостиком способен был поднять в воздух крепкого здорового мужчину, но упрямый араб все не падал и не падал, а только улыбался и наносил жиденькие тычки своими худыми кулачками.
– Витя, я понял! Он под наркотой! – орал Олег.
Тем временем Лаврову было хуже всех. Он схватился с мастодонтом Разаном Зайтунехом. Уже зная о невероятной силе его рук, а также о бандаже, охраняющем его пах, Виктор сбил великана задней подсечкой и принялся неистово бить его по голове, пока тот не успел подняться.
Анабель, лежа на каменном полу, как приказал Лавров, отползла в сторону и с волнением наблюдала, как ее мужчины расправляются с бандитами в мусульманской одежде. Все оружие давно было откинуто в сторону, арабам защищаться было нечем.
Перевес был явно на стороне группы Лаврова, но вдруг пещеру потрясла гулкая очередь из автоматического пистолета.
В пылу борьбы никто не заметил, как, казалось бы, потерявший сознание Али Фазрат прополз в сторону выхода из склепа и откуда-то достал пистолет.
– Всем стоять! Или смерть! – неистово завопил он, и пещера ответила ему гулким каменно-хрустальным дождем.
Битва была проиграна. Трое пленников сидели, угрюмо покусывая разбитые губы и выплевывая выбитые зубы. Крепко побитые арабы Али Фазрата еле держались на ногах. Почти у всех сквозь длиннющие джалабии
[18] с манжетами проступала кровь. Все они подобрали свое оружие: пистолеты, автоматы и ножи.
