– Мне нравится тебя обнимать, просто…
«Я и так возбужден до предела, а когда еще и твои соски чувствую…»
Нужно срочно взять себя в руки, иначе он ее спугнет. В конце концов, соблазнение – это не искусство, а наука, и нужно четко придерживаться схемы, иначе он вообще ничего не добьется.
– Утром я позвоню ассистенту, чтобы он забронировал нам билеты до Далласа. Я тебя не брошу.
Судя по улыбке Харпер, ему практически удалось загладить свой проступок.
– Спасибо. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. И я наконец-то чувствую, что вновь встала на верную дорогу.
Ее улыбка сразу согрела ему душу, разумеется, не так сильно, как всего минуту назад грело ее тело, но тоже неплохо. Потому что она действительно очень много для него значила, и он искренне хотел ей помочь. Ну а то, что проблемы в лаборатории так замечательно совпали с его планом… Что ж, тем лучше для всех.
– Я уже в нетерпении! – воскликнула Харпер, хлопая в ладоши, как девчонка, которой только что преподнесли праздничный пирог. – Мы уже целую вечность не проводили две недели вместе.
– Точнее, с колледжа. – Да и тогда у них вечно не хватало друг на друга времени. Разумеется, они жили в одном общежитии, но он вынужден был отрабатывать стипендию, и виделись они в основном в библиотеке или лаборатории. За учебой.
– Точно. Наверняка у нас все получится, как в старые добрые времена.
– То есть нам вновь придется перебиваться лапшой быстрого приготовления и четырьмя часами сна? – усмехнулся Данте. – Делай как знаешь, но теперь я предпочитаю стейки.
Да и как заполучить женщину в постель, он теперь представлял гораздо лучше. Разумеется, по дружки были у него и в колледже, и привлекали их к нему такие простые вещи, о которых он никогда и не задумывался. Например, то, что он всегда платил за совместные обеды и совершенно не интересовался спортом.
Харпер же всегда от него ускользала, хотя он при первой же встрече положил на нее глаз.
– Я обожала колледж. Помнишь весенние каникулы, когда никто из нас не поехал домой, потому что мы серьезно недооценили реакцию субстрата на графен? Нам пришлось начинать эксперимент с самого начала, когда в запасе оставалось всего полторы недели. Я с ума сходила, а ты был само спокойствие.
– Точно. – Только ему эта история запомнилась совершенно иначе.
Данте не поехал в те каникулы домой, так же как не ездил ни на Рождество, ни летом, ни в обычные выходные. Потому что приемный дом никогда не был ему настоящим домом, а лишь местом, где жили согласившиеся вырастить его люди. Порог их дома он переступил в восемнадцать лет, чтобы никогда больше к ним не возвращаться. И он тоже любил колледж, но лишь за то, что тот стал местом, где он мог спокойно жить и к чему-то стремиться. Местом, частью которого он себя ощущал.
А еще тем местом, где он нашел подругу. Харпер Ливингстон.
– Старые добрые деньки. У нас не было родных, но друг у друга были мы сами, – улыбнулась Харпер, заставляя улыбнуться и Данте.
Харпер стала первым человеком, для которого он действительно что-то значил. Кого интересовали и его мысли, и ел он сегодня или нет. А сейчас он так сосредоточился на следующем шаге, что как-то совсем позабыл, почему все эти годы Харпер оставалась ему лишь подругой.
Он тоже нуждался в ней, нуждался в единственных стабильных отношениях, что у него вообще когда-либо были. Потому что Харпер – единственный человек, который показал ему, что значит действительно кого-то ценить. Их отношения были больше всего похожи на то, что зовется любовью.
Так неужели он спутал простую нежность с влечением?
На него вдруг нахлынуло чувство вины. В конце концов, не зря же его прозвали доктором Секси, а не экспертом в человеческих отношениях. Химическую физиологию он знал назубок, а вот там, где дело касалось человеческих чувств, не поддающихся четким количественным оценкам…
И если он все-таки умудрится уложить под себя Харпер, сумеют ли они сохранить душевную привязанность?
Нет, не сумеют. Они оба взрослые люди, и лишние эмоции им ни к чему. В том числе и поэтому они все эти годы оставались друзьями. У них было много общего, и он тщательно следил, чтобы ничто не нарушило эту дружбу. Даже секс. В особенности секс. А значит, грандиозная кампания отменяется. Никакого соблазнения не будет.
Положив прохладную руку ему на плечо, Харпер вдруг поцеловала его в щеку, и он с трудом сумел побороть рвущийся из груди рык.
– Я так рада, что сюда прилетела, – объявила она, даже не подозревая о той внутренней борьбе, что он сейчас вел.
Похоже, она вновь может вести себя рядом с ним свободно и естественно. Что ж, первый пункт программы выполнен.
– Тогда пойдем ужинать.
Старательно смыв с себя дорожную пыль в горячем душе, Харпер потратила уйму времени, чтобы одеться, и взялась за косметику, к созданию которой имела самое непосредственное отношение. Помада «Пражский закат» завершила образ.
Нельзя недооценивать то, как химия может подчеркивать женские достоинства. В конце концов, не зря же она построила карьеру именно в этой области. Только вот теперь все ее труды повисли на волоске из-за испорченных образцов. Правда, сегодня, впервые за последний месяц, она вновь обрела надежду. Потому что Данте обязательно сумеет ей помочь. Они создадут новые образцы и заручатся поддержкой Управления. Все просто.
И стоило ей только это осознать, как вся неловкость и напряжение в обществе Данте исчезли. Он просиял при одной мысли, что сумеет ей помочь, да и сама она уже с нетерпением ждала предстоящую работу в лаборатории.
Почувствовав, как в животе урчит, Харпер улыбнулась. Когда же она ела в последний раз? В самолете к обеду она не притронулась, а после фиаско в зоне выдачи багажа даже арахисовые батончики ее не манили.
Отправившись на поиски Данте сквозь лабиринт бесконечных коридоров и залов, она услышала звук льющейся воды и только тогда поняла, что ненароком отыскала его спальню. А стоило ей занести руку, чтобы постучать, как появился сам Данте в одном лишь обернутом вокруг бедер полотенце. От потрясающей картинки у Харпер разом закружилась голова.
Ярко-зеленый вытатуированный на плече дракон, подчеркивающий литой бицепс, который ей пока что не доводилось видеть, зато довелось потрогать, подтянутый загорелый торс, словно он все время проводил на солнце, полоска темных волос, сбегающая по животу и теряющаяся в полотенце…
Во рту разом пересохло, а колени задрожали. А заодно и мозги расплавились, иначе она не стала бы так нагло разглядывать совершенно не стеснявшегося своего полуголого вида друга.
– Привет. – Данте невозмутимо поправил очки, словно она сто раз видела его в одном полотенце.
Только так оно, собственно говоря, и было. Особенно в колледже, где они жили в одном общежитии с общей на этаж ванной. Но тогда он был далеко не так накачан, а на его коже не красовалось ничего даже отдаленно настолько сексуального, как эта восхитительная татуировка. А сама она тогда еще целенаправленно не впрыскивала себе гормонов, явно отрицательно сказавшихся на ее уме и положительно на реакции при виде обнаженной мужской груди.
