«Что такого плохого вы сделали в прошлом, что решили посвятить себя церкви?» – спросила Макензи.
«Я занимался оккультизмом, – ответил Макдениэл. – Какое-то время я даже занимался чёрной магией. Я был молод и потерян, ища ответы где угодно, но только не в католицизме, которым родители пичкали меня всё детство».
«И Коулу это не понравилось?»
«Нет. По крайней мере, не сразу. Я писал книгу о том, что веяния оккультизма более опасны для христианства, чем мы думаем. Я искал кому бы её продать и наконец нашёл агента. Он довольно быстро организовал для меня сделку с издательством, и мне кажется, именно это взбесило Уэйда. Он испугался того, что служитель его церкви будет ассоциироваться со скандальной книгой, пусть даже её цель – прославление Господа. И поэтому они от меня избавились».
«Вы собираетесь подавать на должность дьякона в какой-нибудь другой церкви?» – спросила Макензи. Она чувствовала себя немного глупо, потом что не знала, как именно это происходит у священников.
«Я не знаю, – ответил Макдениэл. – Если мне уже звонят журналисты и спрашивают о Коуле, то не думаю, что моё имя выставят в хорошем свете. Это может разрушить мне карьеру».
«Его больше заботит внимание прессы, – подумала Макензи. – Его больше беспокоят журналисты, чем агенты ФБР на пороге дома».
Она была уверена, что у него будет алиби, но всё равно спросила: «Мистер Макдениэл, где вы были вчера вечером?»
«Примерно до полуночи сидел в гараже и чинил эту газонокосилку, – указав большим пальцем в сторону грузовика, сказал он. – После отправился спать. Сын может подтвердить мои слова, потому что он хотел тайком поиграть ночью в приставку, а я за это на него накричал».
«Он сейчас дома?»
«Нет. Сел на школьный автобус за десять минут до вашего приезда».
«Да это и неважно, – подумала Макензи. – Он не убийца».
«Спасибо, что уделили нам вр…», – начала она, но её прервал звонок мобильного.
На экране высветился номер Харрисона. Она извинилась, отвернулась и сделала шаг в сторону машины:
«Привет, Харрисон, что случилось?»
«Где бы вы с Эллингтоном ни были, бросайте всё и приезжайте в отделение полиции Сёрд-дистрикт».
«Зачем? Что стряслось?»
«Некоторые могут назвать это чудом, – пошутил Харрисон. – Мы его нашли. Мы поймали убийцу».
Глава двадцать четвёртая
Когда они прибыли на место, их встретили два офицера полиции, и Макензи сразу поняла, что они были не менее удивлены, чем она сама. Однако когда они с Эллингтоном вышли из машины, на лицах офицеров отразилось облегчение.
«Что, чёрт возьми, происходит?» – Макензи спросила офицера, который указал следовать за ним налево.
«Утром пришёл какой-то мужчина и во всём сознался».
«Против него есть улики?»
«Он очень много может сказать о местах преступлений, – ответил офицер. – Честно говоря, я почти не владею информацией. Этим делом занимаются несколько полицейских и один детектив. Два ваших агента прибыли примерно двадцать минут назад».
Офицер ввёл их в здание отделения Сёрд-дистрикт, а потом пошёл быстрее. Они прошли через небольшой офис с перегородками и вошли в коридор. В конце коридора было несколько людей. Двое из них были в привычных для агентов Бюро костюмах – Харрисон и Ярдли.
Офицеры махнули на прощание и быстро пошли к выходу. Казалось, они хотели как можно скорее покинуть коридор. Макензи и Эллингтон направились к собравшимся. За людьми коридор уходил влево.
«Комнаты для допросов», – предположила Макензи.
«Что нам известно об этом человеке?» – Макензи спросила Ярдли, когда они дошли до них.
«Мы ещё не получили всю информацию. Получаем её так быстро, как только это возможно. Местная полиция помогает с поиском среди публичной информации. Пока мы знаем вот что: в семь сорок пять утра в двери отделения вбежал Джозеф Симмонс и начал кричать, что его необходимо наказать, что он больше этого не выдержит. Его попытались успокоить – это была женщина, только заступившая на службу, – и он ударил её в челюсть. Его арестовали около часа назад, и кажется, что он знает чертовски много об убийствах священников. Мне не хочется это говорить, но… я даже не знаю. Он ведёт себя, как сумасшедший».
«Вы лично с ним разговаривали?» – спросила Макензи.
«Не больше трёх минут. Потом мне на телефон начали приходить материалы, касающиеся его личности, и я вышла из кабинета. Кстати, всё, что мне прислали, я переслала вам на почту».
«Спасибо», – сказала Макензи. Она отошла в сторону от толпы и шума разговоров. Она открыла почту и нашла в ящике два новых письма. Оба были от Ярдли и пришли меньше получаса назад. Макензи просмотрела их, и слово за словом, всё встало на свои места. Разочаровывал способ поимки убийцы, но теперь он был у них… Не всё ли равно как?
Макензи прочла PDF-файлы, которые выслали из Бюро, и познакомилась с Джозефом Симмонсом. Он сбежал из дома в пятнадцать лет и до двадцати одного жил на улицах Ричмонда, штат Вирджиния. Он зарабатывал деньги, подрабатывая разнорабочим на фермах и стройках. Этих денег хватало на жизнь и, в конце концов, он получил постоянную работу в Target в Ричмонде. К двадцати восьми годам он перебрался в Вашингтон. Сначала работал стажёром в области системной безопасности, а потом помощником менеджера на складе. Отличный пример человека, который сделал себя сам,… если бы только три года назад всё не пошло наперекосяк.
Три года назад Симмонса арестовали за избиение женщины у бара. Кроме того, он ударил её спутника кирпичом по голове, что чуть не привело к госпитализации. За это нападение он отсидел короткий срок в тюрьме, а после освобождения его снова арестовали за серию нападений неизвестного в Вашингтоне и округе. В конечном итоге, его отпустили, когда схватили настоящего подозреваемого. За два года, что прошли с того случая, Симмонс сознался ещё в двух преступлениях: угоне машины и избиении проститутки после того, как она его обслужила.
Он был признан виновным в этих преступлениях.
Однако когда Симмонс сознался в убийстве присяжного в нашумевшем деле прошлого года, он был явно невиновен. Его отпустили и отправили к психиатру.
И вот он снова в участке. Это было странно и бессмысленно. Иными словами, соответствовало природе их расследования.
«Что думаешь?» – спросил Харрисон.
«Думаю, что как минимум нужно его проверить. Его привычка сознаваться в преступлениях – это способ привлечь к себе внимание, особенно когда речь идёт о серьёзном правонарушении, которого он не совершал. Если он так сильно жаждет внимания, нельзя предугадать, на что он способен».
Кроме неё, Эллингтона, Ярдли и Харрисона в коридоре были также два полицейских и детектив в штатском. Все обсуждали случившееся утром. Один из полицейских тихо смеялся, а детектив выглядел хмуро.
