Наконец ювелира выволокли за дверь, осыпав градом ударов. Окинув пристальным взглядом внутренности лавки (не забыли ли какую-то ценность его люди), Домбровский направился к выходу.
Теперь Таня отчетливо видела его высокую статную фигуру в серой офицерской шинели еще с прежних времен. Несмотря на то что он был красив, эта леденящая красота могла внушать только ужас. Первобытный, животный ужас, от которого исчезали все мысли и леденела кровь.
Домбровский вышел. Воинство в курчавых папахах потопало следом за ним, горланя на непонятном языке. В лавке воцарилась тишина – тишина, которая была хуже смерти.
– Можно выходить, – тихонько, шепотом сказал Шмаровоз, – пойдем, Таня.
Впервые в жизни он назвал ее так – по имени, тихим голосом, очень просто и без всяких жаргонных словечек. Это означало, что Шмаровоз находится в глубоком шоке, который просто не может себе объяснить.
Кое-как они выбрались наружу. В лавке было разбито и уничтожено абсолютно всё. Умудрились даже отколупать стены. Казалось, по пространству большой комнаты вдруг пронесся смертоносный вихрь.
Труп Белого лежал ближе к порогу. И, как предполагала Таня, у него была прострелена голова. На его окровавленном лице застыл ужас, смешанный с удивлением.
– С нами покончено, – печально качая головой, прокомментировал Шмаровоз, – нет нас больше. С налетами покончено. Теперь власть грабит. Как же они себя ведут, Боже ж мой… Да ни один налетчик, ни один марвихер… Ни один король Молдаванки не оставлял после себя такого! Матерь Божья… Нет больше королей Молдаванки. И Одессы не будет, если такие к власти придут. Никого не будет.
Колька-Рыбак ничего не сказал. Он был в таком же шоке, как и Таня, и его тоже била дрожь. Таня не захотела подниматься на второй этаж. Она боялась того, что может там увидеть.
Молча они выскользнули из страшного дома через разбитую входную дверь и так, больше не говоря ни единого слова, ушли в темноту.
Глава 11
Встреча с Японцем. Контроль над Привозом. Исчезновение Дуньки-Швабры. История с мертвым младенцем
Пролетка остановилась в самом темном месте Фонтанской дороги, там, где узкое дорожное полотно уходило под откос. Покрытая камнями, упавшими со склонов, дорога была очень неровной. Лошади то и дело спотыкались и останавливались, отчего пролетка шла страшно медленно, буквально кланяясь каждому обломку скалы.
– Так мы до утра не доедем! – занервничал Туча, засуетившись, заерзав на жестком сиденье пролетки.
– Та не треба гоняты коней, – раздраженно ответил возница, – бо копыта зламають, оно мине надо? Хто мине новые копыта поставит?
Внизу, под склоном, круто уходящим в беспросветную темноту, билось море. Были слышны гулкие раскаты волн, набегающих на песок. И казалось, в темноте притаился страшный, отчаянный зверь, неспособный справиться сам со своей мощью, и готовый вот-вот наброситься на людей.
Вжавшись в угол пролетки и потеплей закутавшись в шерстяной платок, Таня тревожно вглядывалась в окружающую их темноту. Эта темнота не несла в себе ни спокойствия, ни укрытия – ничего, кроме страшного, отчаянного чувства тревоги, гложущего ее душу.
После той жуткой ночи неудачного налета что-то сломалось, изменилось в ее душе. Если Таня и раньше думала покончить с криминальной жизнью, то теперь была твердо уверена в этом. Впрочем, сейчас ее несколько отпустила терзающая прежде совесть. Теперь ее грехи казались намного меньшими, чем грехи тех, кто прошлой ночью ворвался в ювелирную лавку. Даже участвуя в налетах, Таня никогда не совершала таких страшных поступков.
Рядом с ней в пролетке сопел Шмаровоз. Так же, как Таня, он был потрясен и чувствовал себя потерянным в этом мире. И так же, как Таня, хотел покончить с криминальным прошлым.
– Я ведь мастер на все руки, – сказал Шмаровоз Тане после того страшного дня, – починить могу всё, что угодно. Любой замок могу разобрать и открыть. Зачем же мне башку под пули подставлять?
И она была с ним совершенно согласна. Прежний криминальный мир рушился, исчезал на глазах, и выживать теперь приходилось совсем по другим законам.
После убийства Софы Таня и Циля сняли новую квартиру на Болгарской – удобную, просторную, четырехкомнатную. Вместе с ними поселилась и Ида с Маришкой. Циля, которая терпеть не могла заниматься домашним хозяйством, наняла в прислуги деревенскую девушку Любу, живущую по соседству. Три раза в неделю эта Люба убирала, стирала пеленки Маришки и варила на всех еду. За это довольная Циля и расплачивалась по-царски. Досыта хлебнув горькой бедной жизни, она не могла обманывать людей и платить мало, потому Люба и работала у них с удовольствием.
Выйдя из дома, Таня глазам своим не поверила, увидев Шмаровоза – во-первых, потому, что он не знал ее нового адреса, а во-вторых, потому, что думала: после ночи он не скоро придет в себя. Но Шмаровоз был достаточно бодр, и сразу же это пояснил, видя ее недоумение:
– Слухами о тебе земля полнится, на Молдаванке твой адрес каждая собака знает. А насчет ночи – завязать я решил. Хватит с меня, – потом, спохватившись, быстро добавил: – Японец тебя ищет. Срочно видеть хочет. Он Тучу ко мне прислал.
Таня кивнула – если кто и знал новое местонахождение Японца, так это Туча, который теперь был его казначеем. Японец, скрывавшийся от людей Григорьева, доверять мог считаным людям. Туче и Тане – в том числе.
– Слава богу! Я давно его ищу, – сказала Таня.
– Он за теперь виллу снимает на Фонтанской дороге, не абы шо. Сегодня ночью за нами пришлет Тучу с извозчиком. От он нас и довезет.
Вилла на Фонтанской дороге! Японец всегда умел устроиться неплохо. И пока люди Григорьева обыскивали все притоны Молдаванки, Бугаевки и Слободки, пытаясь даже залезть в катакомбы, Японец жил себе как настоящий король! Таня усмехнулась – ей всегда нравилась удивительная жизненная сила Мишки и его несгибаемая воля. Он был похож на растение, способное пробиться сквозь камень. Не многие люди обладали такой живучестью.
И вот теперь они сидели в пролетке, которая вяло тащилась вдоль побережья, думая каждый о своем.
– Не ходи! – За час до встречи с Тучей Циля схватила Таню за руки. – За ради всего святого – не ходи! А как это ловушка?
– Перестань! – пожала плечами Таня. – Григорьев ищет Мишку Япончика. Кому нужна я?
– Не скажи! – Циля прищурилась. – Таки весь город только и говорит, как в лавке ювелира Ракитина пристрелили вора Белого из банды Алмазной.
– Как быстро… – удивилась Таня, все еще неспособная привыкнуть к скорости сарафанного радио Молдаванки.
– Так шо теперь люди Григорьева ищут Алмазную по всему городу, шоб, как и Японца, ее порешить.
– Да какая я Алмазная, – усмехнулась Таня горько, – нет больше Алмазной, как и налетов нет. Прошлое… Те, что были в лавке, хуже любых налетов. Так что им долго придется меня искать.
