– Какого калибра были пули?
– Это были натовские пули, – сказала полковник Ларсон. – 7,62 миллиметра.
Люси с любопытством взглянула на полковника Ларсон. Она сказала:
– Судя по всему, стреляли из снайперской винтовки М110. Или, возможно Хеклер и Кох G28.
Полковник Ларсон слегка улыбнулась, по-видимому, приятно удивившись познаниям Люси.
– Судя по дальности выстрелов, мы подозреваем, что это М110, – сказала Ларсон. – И, похоже, все пули были выпущены из одного оружия.
Райли была рада видеть, что Люси так заинтересовалась. Райли нравилось считать Люси своей ученицей и она знала, что Люси относится к ней как к наставнице.
«Она быстро учится», – с гордостью подумала Райли.
Райли взглянула на Билла. Но его лицу она видела, что он тоже доволен Люси.
У Райли были свои вопросы, но она решила не перебивать.
Люси сказала Ларсон:
– Вы подозреваете человека с военной подготовкой, я так полагаю. Это солдат с базы?
– Вероятно, – подтвердила Ларсон. – Или бывший солдат. Так или иначе, он обладает отличной подготовкой, это не просто средний стрелок.
Люси забарабанила карандашом по столу.
Она предположила:
– Тот, кто что-то имеет против начальства, в частности инструкторов?
Ларсон в задумчивости потёрла подбородок.
– Я думала об этом, – сказала она.
– Я уверена, что вы также не исключаете исламских террористов, – добавила Люси.
Ларсон кивнула.
– Пока это первая версия.
– Одинокий волк? – спросила Люси.
– Может быть, – сказала Ларсон. – Но он также может выступать от лица некой группы – как небольшой местной ячейки, так и международной, вроде ИГИЛ или Аль-Каида.
Люси задумалась на мгновение.
– Сколько в форте Моват на настоящий момент призывников-мусульман?
– Прямо сейчас триста сорок три. Ясно, что это небольшой процент среди всех солдат. Но нужно быть осторожными с выводами. В целом служащие у нас мусульмане крайне преданы нам. У нас никогда не было проблем с экстремизмом – по крайне мере, нам так казалось.
Ларсон взглянула на Райли и Билла и улыбнулась.
– А вы двое почему молчите? Каков ваш план действий?
Райли переглянулась с Биллом. Как и всегда, она увидела, что он думает о том же, о чём она.
– Пойдёмте посмотрим на места преступлений, – предложил Билл.
*
Через несколько минут полковник Ларсон уже везла Райли, Билла и Люси по форту Моват.
– Какое место вы хотите осмотреть первым? – спросила Ларсон.
– Давайте двигаться в хронологическом порядке, – предложила Райли.
Пока Ларсон вела машину, Райли в окно видела солдат, которые тренировались, бежали полосы препятствий и отрабатывали стрельбу из различных орудий. Она видела, что все занимаются напряжённой, изнурительной работой.
Райли спросила Ларсон:
– Как далеко продвинулись в обучении эти солдаты?
– Они сейчас на второй фазе –белой, – ответила Ларсон. – У нас три фазы – Красная, Белая и Синяя. Первые две, Красная и Белая, длятся по три недели, так что сейчас эти солдаты на пятой неделе обучения. Последние четыре недели занимает Синяя фаза. Это будет самое тяжёлое время. Именно тогда солдаты узнают, могут ли они быть солдатами.
Райли услышала в голосе Ларсон нотку гордости – той же гордости, которую она часто слышала в голосе отца, когда он говорил о своей воинской службе.
«Ей нравится то, что она делает», – подумала Райли.
Кроме того, не приходилось сомневаться, что полковник Ларсон преуспевает в этом.
Ларсон припарковалась возле дорожки, ведущей к лагерю. Они вылезли из автомобиля, и Ларсон подвела их к определённому месту на дорожке. То было открытое место, здесь не было деревьев, которые загораживали бы обзор.
– Сержант Рольски был убит прямо здесь, – сказала Ларсон. – Никто не видел и не слышал, как это произошло. По виду ранения или расположению тела мы не смогли понять, откуда был сделан выстрел – только то, что стреляли с дальней дистанции.
Райли огляделась, изучая сцену преступления.
– В какое время убили Рольски? – спросила она.
– Около 2200 часов, – сказала Ларсон.
Райли мысленно перевела на гражданское время: 10 часов вечера.
Она представила, как это место должно было выглядеть ночью. В десяти метрах отсюда стояли уличные фонари, но несмотря на это освещение было довольно тусклым. Должно быть, стрелок использовал прибор ночного видения.
Она стала медленно поворачиваться на месте, стараясь угадать, откуда стреляли.
К югу и северу стояли здания. Вряд ли у снайпера была возможность стрелять оттуда.
Повернувшись на запад, она смогла осмотреть всю базу до конца, вплоть до Тихого океана, видневшегося вдалеке.
На востоке были холмы.
Райли указала на холмы и сказала:
– Думаю, снайпер сидел где-то там.
– Хорошая догадка, – сказала Ларсон, указывая на другую точку на земле. – Вот здесь мы нашли пулю, что указывает на то, что она прилетела со стороны холмов. Судя по ранению, выстрел был сделан с расстояния от 60 до 90 метров. Мы осмотрели район, но он не оставил никаких улик.
Райли задумалась на мгновение.
Затем она спросила Ларсон:
– Охота разрешена на территории форта Моват?
– В зависимости от сезона и только по разрешению, – ответила Ларсон. – Прямо сейчас сезон охоты на дикую индейку. Днём также можно охотиться на дичь.
Конечно, Райли знала, что смерти никак нельзя было назвать несчастным случаем на охоте. Будучи дочерью бывшего морского пехотинца и по совместительству охотника, она понимала, что никто не станет использовать снайперскую винтовку для охоты на дичь – для охоты в окрестностях форта в это время года, скорей всего, выбирали двустволку.
Она попросила Ларсон отвезти их к следующему месту преступления, и полковник привезла их в район невысоких холмов на краю пешеходной тропы. Когда они снова вылезли из автомобиля, Ларсон указала на точку на тропе, которая вела куда-то вверх.
– Сержанта Фрейзера застрелили вот здесь, – сказала она. – Он решил прогуляться после работы. Выстрел был сделан с той же дистанции. И опять никто не видел и не слышал, как всё произошло. Однако мы предполагаем, что он был убит в районе 2300 часов.
«Одиннадцать часов вечера», – подумала Райли.
Указав ещё на одну точку на земле, Ларсон добавила:
