– Хэтчер, послушай меня, – сказала Райли. – Я уволила её. Вчера.
– Не лги мне, – сказал Хэтчер.
– Я не лгу! Клянусь тебе, что…
Но Хэтчер повесил трубку. Телефон дрожал в руке Райли.
«О чём только думает эта женщина?!» – гадала Райли.
Она быстро написала Ширли сообщение:
«Я тебя уволила ещё вчера. Не забывай об этом».
Райли остановилась. Что ещё сказать? Она не могла сказать Ширли ничего, что хоть отдалённо было бы правдой.
Она набрала:
«Я знаю, что ты водишь людей в мою хижину. Не спрашивай откуда. Только попробуй ещё раз это сделать. Повторяю: ты уволена».
Она отправила сообщение и тут же услышала за спиной голос Билла:
– Домашние проблемы?
Она увидела, что Билл с Люси обеспокоенно смотрят на неё.
– Всё нормально, – сказала она с натянутой улыбкой. – Очередная подростковая драма.
Она тут же возненавидела себя за ложь. Она и так слишком много лжёт из-за Хэтчера. Но она сомневалась, что это был последний раз.
Так или иначе, сказала она себе строго, пока она должна выбросить Хэтчера из головы. Они с Биллом и Люси уже опаздывают на встречу с полковником Ларсон.
Они заторопились к небольшому зданию отдела расследований, проигнорировав репортёров, которые до сих пор старались следовать за ними. Охранник в холле взглянул на их удостоверения и впустил их, вышвырнув репортёров. Он рассказал агентам, как пройти к кабинету полковника Ларсон, а её секретарь ввела их внутрь.
Райли сразу же поразил контраст между этим кабинетом и королевскими апартаментами Адамса. Кабинет Ларсон был гораздо меньше и выполнен в деловом стиле без вычурного и дорогого декора.
Кроме того, в этот момент в нём было довольно много людей.
За своим столом сидела полковник Дана Ларсон, по бокам от неё сидела её команда отдела расследований: сержант Мэтьюс и агенты Гудвин и Шорз. Они рассматривали материалы, разложенные на столе.
– Простите за опоздание, – сказала Райли, вместе со своими коллегами садясь на подготовленные для них кресла напротив Ларсон.
Ларсон сказала:
– Можете не рассказывать – вас задержал полковник Адамс.
– Как вы догадались? – рассмеявшись, спросила Райли.
Но Ларсон была не в настроении веселиться, она была полностью погружена в дела.
– Что вам удалось найти? – спросила она Райли и её коллег.
Райли ответила:
– Этим утром мы встречались с солдатами взводов сержантов Рольски и Фрейзера.
– Как вы думаете, среди них есть возможные подозреваемые? – спросила Ларсон.
Райли ответила:
– По одной встрече трудно судить. Никто из новобранцев Фрейзера не показался мне особенно враждебным. На самом деле, кажется, его все любили.
Люси сказала:
– Мы с агентом Джеффрисом поговорили с рекрутами Рольски. У нас впечатление, что он был не сильно популярным. Кто-то мне сказал, что Рольски был «выдрой», но я не поняла, что это значит.
– «ВЫДРА» это акроним из военного сленга, – пояснила Ларсон. – Это означает «Высокомерная Дрянь в Регулярной Армии».
Райли поразила эта фраза.
Люси продолжала:
– Тем не менее, Рольски в высшей степени уважали. Нам не показалось, что кто-то из его взвода мог желать ему смерти.
Ларсон нетерпеливо забарабанила ручкой по столу.
– И о чём это нам говорит? – спросила она.
Заговорил сержант Мэтьюс:
– Не думаю, что это каким-либо образом противоречит нашей первоначальной теории о том, что это действия исламистских радикалов. На самом деле, я в этом совершенно уверен. Мы только пока не знаем, действует ли он в одиночку или это небольшая группа лиц.
Ларсон кивнула в знак согласия.
– Мы уже наводим справки о мусульманах, которые находятся на базе, – сказала она. – Мы установили дополнительное наблюдение как за солдатами-мусульманами, так и за гражданскими.
Агенты Гудвин и Шорз кивнули.
Но в голове у Райли сформировалась новая идея.
Райли сказала:
– Не уверена, что это правильный подход.
Ларсон выглядела удивлённой.
– Почему? – спросила она.
Райли задумалась на мгновение.
Затем она сказала:
– Агент Варгас только что сказала, что один из солдат Рольски назвал его представителем «регулярной армии». Солдат из взвода Фрейзера сказал: «Таких американцев, как Фрейзер, больше нет!» Другие солдаты Фрейзера полностью с ним согласились. А вчера я говорила с солдатом, которого Уортинг понизил в ранге. Тот солдат был ему благодарен: больше всего он восхищался Уортингом за то, как тот добивался соблюдения дисциплины.
Райли снова замолчала, стараясь собраться с мыслями.
Затем она проговорила:
– Три убитых сержанта были очень разными и их солдаты относились к ним по-разному. Но одно у них было общее. Они были приверженцами старой школы – людьми, которые чувствуют себя не в своей тарелке в современной армии.
Ларсон нахмурилась.
– Так что вы хотите сказать? Что убийца имеет что-то против солдат старой школы?
Райли сглотнула. Она знала, что собирается сказать то, что Ларсон может не понять.
– Нет, – сказала она. – Я даже скорее считаю, что, возможно, убийца может в большей степени принадлежать старой школе, чем его жертвы.
Среди агентов отдела расследований пробежал шепоток.
Агент Мэтьюс снова подал голос:
– Со всем уважением, агент Пейдж, но это бессмыслица какая-то.
Райли понимала, почему он и его коллеги так думают. Её чутьё частенько казалось бессмыслицей, пока не оказывалось правдой. Прямо сейчас у неё не было рационального объяснения своему предчувствию. Но она должна попытаться.
– Это трудно объяснить, – сказала Райли. – Но на том месте, где был убийца в тот момент, когда он стрелял в Уортинга, у меня возникло сильное ощущение.
У Ларсон поднялись брови.
– Ощущение? – переспросила она.
Райли помедлила. Билл и Люси привыкли к её нетрадиционным методам, но ей всегда трудно было объяснить это тем людям, с кем она работала впервые.
Она выдохнула с облегчением, когда заговорил Билл:
– У агента Пейдж необычайно сильная интуиция, полковник. В ОПА она известна своей способностью проникать в разум убийцы. Приходя на место преступления, она часто чувствует обстановку так, будто сама была там.
