Они спали после обеда, Катя в зале на диване, Зоя в своей спальне, когда в дверь позвонили.
— Для Юры рановато, — сказала Катя, заглядывая к Зое. Она казалась встревоженной. — А что, если это…
— Нет, этого не может быть. Даже если это Захаров, скажешь ему, приоткрыв дверь и держа ее на цепочке, что я уехала, меня нет. Придумаешь что-нибудь.
— Ну ладно.
Катя вернулась буквально через минуту.
— Там какая-то женщина, может, соседка?
— И чего она хочет?
— Спрашивает тебя.
— Постой, я сама посмотрю в глазок. Ты же ее не впустила?
— Нет, конечно!
Тетка Ирина. Пришлось открывать.
— Матерь Божья! — Тетя Ира стояла на пороге, уставившись на дерзко выпяченный живот племянницы. — Так вон оно в чем дело! И кто он?
— В смысле?
Тетя Ира в летнем цветастом платье, со слегка растрепанной прической, словно она бежала, двинулась на Зою, пришлось впустить.
— Я спрашиваю, кто отец? Кто-то из ваших, балерунов? Ты поэтому сбежала?
— Вы бы квартиру мне вернули, тетя Ира, — сказала, не в силах скрыть свое возмущение приходом родственницы, Зоя. — А то как-то некрасиво получилось, вы не находите?
— Так… Что ж, уютненько, чистенько… Квартиру, значит, снимаешь. А на какие деньги?
— Ну уж точно не на ваши.
— Послушай, — тетя устроилась за столом на кухне, и, судя по ее решительному виду, надолго. — Я обещала твоей маме присматривать за тобой, а ты что устроила? Постой… Может. Ты замуж вышла?
— Не ваше дело.
— Так… Понятно. Дотанцевалась. И что теперь будет? На какие деньги ты собираешься растить ребенка? И вообще, ты почему все эти месяцы не звонила? Ничего не сообщала о себе? Обиделась она, видите ли… Может, тебя кто выгонял из дома? Ну да, мы продали твою квартиру, но ты же могла оставаться у нас, сколько тебе будет нужно. Мы же не чужие.
— Я думаю, вам лучше уйти, — сказала Зоя. — Как вы нашли меня?
— В балетной школе подсказали. А что?
Неужели Юра проговорился?
— Значит, так, моя дорогая племянница. Собирай вещи, поедем домой. Хватит тебе скитаться по квартирам. А кто эта девушка?
Катя вышла из кухни, прикрыв за собой дверь.
— Моя подруга, а в чем дело?
— Да просто пытаюсь понять, с кем ты общаешься, кто помог тебе докатиться до такой жизни.
— А вас совесть не загрызла?
— Ладно… Я виновата. Гера меня ест каждый день за это. Но когда мы все это задумали, нам казалось, что мы поступаем правильно. Жила бы спокойно у нас, не знаю, что тебе не нравилось… Ну да, может, я чего лишнего и говорила, но мне до сих пор кажется, что танцы — это не профессия. Вот это все… квартира и прочее, тебе кто-нибудь помогает? На что ты живешь?
— Говорю же, это не ваше дело.
— Но ты же моя племянница! Ты думаешь, я все эти месяцы не переживала? Думаешь, не искала тебя? Прошлась по твоим подружкам и в балетной школе была, никто про тебя ничего не знает… А тут случайно встретила твоего Пастухова, он в больнице лежал в одно время с Герой… Да-да, и у нас все не так уж и благополучно, ему аппендицит вырезали. Так вот, говорю же, они случайно познакомились, и оказалось, что Пастухов — твой преподаватель. Разговорились они с Герой, тот и сказал, что ты в стриптизе работаешь. Это правда?
— Ну, работала. Потом в ресторане танцевала. И что?
— Да то, что это неприлично! В кого ты у нас такая уродилась?!
Зоя вдруг почувствовала резкую боль в низу живота. Застонала. Потом по ногам потекло что-то теплое.
— Вы зачем пришли?
— Разве не понятно?
— Катя! — позвала она. — Кажется, начинается…
— Господи… Только этого еще не хватало! Вызывайте «Скорую!» Вернее… Ой, что это я? Мы же на машине, Гера внизу… Так, собирайся, я тебе помогу…
— Вам лучше уйти, честное слово… — разве могла она предположить, что в самую трудную минуту, которую она так боялась, рядом с ней окажется тетка.
— Щас! Ты что, как я могу тебя оставить, когда ты рожаешь?! Давай-ка поднимайся…
В кухню влетела бледная Катя, в руках у нее была большая сумка, приготовленная специально для родов.
— Мне нужно в частный роддом, у меня там договоренность, меня ждут… — Боль становилась невыносимой. — Отвезите меня, я скажу, куда ехать…
В машине она не знала, как сесть или лечь. Все внутренности ее словно разрывались, она стонала, сдерживаясь, чтобы не закричать.
Катя сидела рядом и поддерживала ее.
Дядя Герман, перепуганный насмерть, вел машину тихо, по лицу его струился пот.
— Вообще-то я не хотела с тобой ругаться. — Тетя Ирина, сидевшая рядом с мужем, постоянно поворачивалась к Зое и говорила без умолку. — Мы бы могли все как-то решить. Полюбовно. По-родственному. Значит, так, после родов — домой. Ты поняла?
— Это ад, Катя. — Зоя улеглась на сиденье, положив голову на колени подруги. — Мне кажется, я умираю.
— Да, вот что еще! Забыла сказать. Примерно в сентябре, где-то в конце, в дверь позвонили. Геры не было дома, но я все равно открыла, — продолжала как ни в чем не бывало тараторить тетка. — Уж слишком интеллигентный вид был у этого человека, я в глазок увидела. Высокий такой, симпатичный, скромный. Тебя спрашивал. Говорю: Зоя здесь не живет. А он мне, мол, дайте мне ее адрес, очень прошу. Короче, он не поверил, что я не знаю адреса. Ушел очень расстроенный. Он ушел, а я все думаю, откуда я его знаю. Такое знакомое лицо. Ты сама-то не знаешь, кто тебя мог искать?
— Нет, не знаю… — Боль ненадолго отпустила Зою, и она притихла.
— Он еще похож на одного артиста… Вернее, что я говорю?! На писателя. Наш, но живет где-то за границей. У него еще фамилия такая странная, типа Шумов или Шелестов.
— Ира, ты замолчишь или нет?!! — не выдержал Герман Иванович. — Не видишь, девочка рожает, больно ей, а ты про каких-то артистов рассказываешь… Да мало ли кто был!
— У него еще глаза разные, один темный, другой светлый…
13
— Никогда бы не подумал, что у тебя аж двое детей! Какие мальчишки! Супер!
За столом в саду сидели Зоя и Феликс, Катя увела детей в дом, укладывать спать.
— Я очень виновата перед ними. Во-первых, я сама приняла решение воспитывать их без отца, причем сделала это исключительно из-за своей гордыни, не знаю, как еще назвать это унизительное чувство, когда ты понимаешь, что любимый мужчина обращает на тебя внимание лишь потому, что ты родила ему ребенка. Я бы хотела, чтобы меня любили просто потому, что я есть. Глупо, да?
