— Твою ж мать… — он покачал головой и выпрямился в своем кресле. — Надо же, собственной персоной!
— А я тоже сначала не поняла, кто он такой. А потом вспомнила… — с придыханием запела секретарша, блестя глазами. — Вы читали его «Стеклянную гильотину»?
Захаров не читал, но слышал. И от кого?!! От своей маникюрши, которая, полируя его ногти, взахлеб расхваливала этот роман. Он и запомнил название, потому что в этот момент представил себе эту девушку, с ласковым именем Мила, на коленях перед прозрачной и такой страшной, острейшей гильотиной… И вот сейчас именно эта картинка возникла в его голове.
— Это сегодня самый модный роман! — не унималась секретарша. — Так я его зову?
И тут Захаров вспомнил, где видел этого Шорохоффа сам, лично. Ну, конечно, тогда, вечером в арт-галерее «Анаис» на выставке фоторабот Артема Собакина, куда они пришли вместе с Зоей, а ушел он один.
Да, конечно, он помнит этого худощавого, интеллигентного вида, мужчину.
— Да, зови, конечно, — опомнился он. — И приготовь для нас кофе. И коньяк.
Он понятия не имел, что может быть общего у известного писателя с ним, бизнесменом Захаровым. Но раз пришел, значит, ему что-то надо. Интересно, что?
Открылась дверь, и в кабинет, устланный ковром, вошла молодая, очень красивая брюнетка в белоснежном костюме. За ней, слегка касаясь рукой ее талии, вошел Шорохофф. Подошел с улыбкой и протянул руку поднявшемуся со своего места Захарову.
— Добрый день, Петр Аркадьевич.
— Добрый. Какими судьбами? — Захаров растерялся. Он не привык общаться с такими людьми, для него они были «другими», сделанными из другого материала. Он их одновременно и уважал, и побаивался.
— Вот эта молодая дама, Екатерина Андреевна, мой литературный агент и помощница.
— Очень приятно. Присаживайтесь, пожалуйста. Кофе?
Екатерина Андреевна едва заметно кивнула головой, Захаров махнул рукой секретарше, застывшей в дверях, и та, зная, что от нее требуется, тотчас скрылась.
— Не уверен, что вы, Петр Аркадьевич, читали мой роман… Не тушуйтесь, это нормально. Я — такой же писатель, как и другие. Но только в отличие от некоторых живущих за границей авторов являюсь патриотом. И мне хотелось бы, чтобы тот грандиозный проект, который мы сейчас разворачиваем, принес славу и деньги не зарубежным инвесторам, а нашим, российским.
Захаров замер. Проект? Он не был готов к такому разговору. Он ничего не знал о проектах писателей.
— Речь идет о кино… — сказал Шорохофф и начал не спеша, подробно объясняя суть проекта и его неповторимость, рассказывать.
Захаров не мог не понять, что видит перед собой человека неординарного, талантливого, бе-зусловно умного, уверенного в себе, раскованного, тактичного, умеющего держаться на людях. Захаров, слушая его, наблюдая за ним, как-то сразу понял, что сам Шорохофф от него, от Захарова (о котором он знал явно понаслышке или же ему его кто-то посоветовал), ничего не ждет. И заглянул к нему не как к единственной кандидатуре, к которой можно обратиться с предложением вложить двадцать пять миллионов долларов.
— Но у меня нет таких денег, — прокашлявшись, сказал Захаров, внимательно выслушав писателя. — Даже если бы и были, то не факт, что я вот так взял бы и вложил в проект, о котором я так ровным счетом ничего и не понял.
— Бюджет фильма — пятьдесят миллионов, и мне, продюсеру, абсолютно все равно, один ли человек вложится или пять по десять миллионов. Для меня главное — чтобы получился хороший фильм, причем точно по моему сценарию, понимаете? Потому что редко удается снять фильм точно по книге, и на деле выходит, что книга — это одно, фильм, снятый по этой книге или же, чаще всего, по мотивам книги такого-то автора, — это совершенно другое произведение, практически полностью искажающее замысел автора книги, понимаете? Вот почему я решил сам взяться за этот фильм, найти деньги, написать сценарий, пригласить режиссера мировой величины… Словом, вот краткая суть моего предложения, здесь и синопсис, и цифры… Ах, да, извините, совсем забыл…
С этими словами Шорохофф достал из папки, которую ему поднесла его очаровательная помощница («Где-то я ее видел», — промелькнуло у Захарова), пачку черно-белых фотографий, на которых были изображены мужчина и женщина. Молодые, но такие страшные и уродливые, что Захарову стало не по себе. В какой-то момент он подумал, что над ним просто смеются!
— Кто это?
— Наши актеры, которые приглашены на главные роли. Согласитесь, что с такой внешностью нам не придется прибегать к изготовлению силиконовых масок, что привело бы к дополнительным затратам средств и времени.
— Это… артисты? Вы серьезно?
— Да, причем талантливые.
— Так о чем фильм-то, вы можете сказать мне в двух словах?
— О любви, — широко улыбнулся Шорохофф, показывая ряд белых крепких зубов. — Да, это сюрреализм, но он дает такой простор…
Он вдруг сделал паузу, внимательно посмотрел на Захарова и, по-птичьи склонив голову набок, слегка насмешливо (или же Петру Аркадьевичу так показалось) спросил:
— Я так понимаю, вам нужно подумать, да?
И Захаров понял, откуда эта ирония. Нет, ему не показалось. Просто этот писатель, давно уже прописавшийся в Европе и живущий теми масштабами, как и все его творческое окружение — иностранные писатели, продюсеры, артисты, бизнесмены, — понял, что пришел не по адресу. И что он, скорее всего, разочарован полным отсутствием у бизнесмена Захарова интереса к своему проекту. И все потому, что этот самый бизнесмен Захаров — человек, который никогда в жизни не имел ничего общего с культурой и, может, сам не очень-то культурный, по мнению Шорохоффа, далек от тех людей, которые с успехом вкладывают деньги в кино, театр, искусство.
— Да, и вот еще что… Это чтобы вы понимали, с какими деятелями мы сейчас ведем переговоры, — и на стол легла страница со списком, который Захаров начал изучать уже после того, как Шорохофф со своей спутницей откланялся.
Захаров немедленно принялся изучать вопрос инвестиций в кино. Углубился в чтение статей, начал исследовать цифры. «Forbes представляет одиннадцать «киноманов» из числа богатейших российских предпринимателей. Часть из них просто давали деньги «на кино», а некоторые — расчетливо в него инвестировали…» «МИЛЛИАРДЕРЫ-КИНОМАНЫ: КТО ИЗ САМЫХ БОГАТЫХ ЛЮДЕЙ РОССИИ ВКЛАДЫВАЕТСЯ В КИНО?»…
Статей было много, и четкого ответа, выгодно ли вкладывать свои средства в кино, он так и не нашел, но понял одно: никто, ни один человек в мире не смог бы спрогнозировать, какое кино в конечном итоге «выстрелит» и станет модным, на котором можно будет получить прибыль. Но люди, у которых есть деньги, не всегда, вкладывая их в киношные проекты, ждут эту самую прибыль. Им нужно что-то другое, что поднимает их в собственных глазах, что делает их жизнь более наполненной и делает их уважаемыми людьми в обществе. Так, совершенно случайно, изучая таблицы инвестиций, он обнаружил довольно много знакомых имен и только теперь понял, почему именно этих людей чаще всего приглашают на разного рода серьезные тусовки, почему они становятся успешными и в своем собственном бизнесе — их потенциальные партнеры, зная о том, что эти люди вкладываются в культуру, понимают, что они будут иметь дело с людьми серьезными, умными и, главное, настолько богатыми, что для них вложить в кино десять-двадцать миллионов долларов, не надеясь на прибыль, дело обычное и даже приятное. Кроме того, вкладывая свои деньги в российское кино, они как бы признаются в своих патриотических чувствах, что также привлекает к ним людей.
