Не подозревая, что за ним кто-то наблюдает, Зимбель с желчной гримасой круто развернулся и нервно зашагал прочь, что-то на ходу доставая из кармана. Как понял Андрей, помощник капитана собрался кому-то звонить. А это наводило на определенные размышления…
Почти до самого отплытия парома на его борту работала группа криминальной полиции, пытавшейся докопаться до причин случившегося. Взяв у Вада письменное изложение той части происшествия, свидетелем которой он стал, полицейские, за неимением других свидетелей, были вынуждены удовольствоваться показаниями доктора. После отправки убитого ножом «санитара» в морг с оставшимися тремя у полицейских разговор не сложился. Старший из «санитаров», который получил каблуком в висок, все еще никак не мог прийти в себя. Он лишь стонал и охал, кое-как двигаясь с гримасой боли на лице. Тип, оглушенный Вадом, без конца скрежетал зубами и держался за низ живота. Осмотревший его промежность, доктор лишь сокрушенно покачал головой и констатировал, что пострадавшему нужно срочно на операционный стол. После этих слов «санитар» закатил истерику, а затем впал в тягостную прострацию.
Лишь «санитар» с травмированной переносицей еще хоть как-то мог общаться. Но делать этого он почему-то категорически не хотел. Объявив, что имеет право сделать один звонок своему адвокату, он угрюмо достал телефон и кому-то сообщил о какой-то непонятной посторонним «проблеме номер два». Всего лишь через каких-то десять минут после этого на судно прибыл невзрачный господин с кожаным портфелем, судя по внешнему виду — типичный адвокат из числа преуспевающих.
Старший наряда при его появлении недовольно скривился и проворчал, что уж этих-то панов едва ли кто сможет забрать из рук полиции, поскольку главный свидетель — доктор — именно их назвал нападавшей стороной. Однако когда прибывший прошептал ему всего несколько слов на ухо, тот, позеленев, тут же распорядился отпустить с ним всех троих. Быстренько выполнив свои мероприятия, полицейские объявили об их завершении. После произведенной уборки каюту Мура они закрыли и опечатали.
…Уже после отплытия из Гданьска, «невзначай» встретившись с Вадом и Даном в одном из ресторанных бистро, Лавров выяснил подробности утреннего происшествия в каюте Мурикова. Теперь он знал совершенно определенно: кома, приключившаяся с Муром, была делом рук той девицы, с которой Леха обнимался в диско-баре. Ее Андрей уже видел на снимке: его украдкой сделали парни камерой сотового. Теперь нужно было продумать варианты того, как ему к ней «пришвартоваться» и завязать знакомство, чтобы не вызвать подозрений и не спугнуть. По мнению Вада и Дана, самым реальным вариантом знакомства могла быть их «случайная» встреча в том диско-баре, где она была с Муром. Они эту девицу заметили там еще позавчера. Она уже тогда отиралась невдалеке от Лехи.
— …Видимо, каким-то образом им удалось вычислить, что Мур тут оказался не просто так… — выслушав Ворожцовых, констатировал Лавров. — Где-то в чем-то он прокололся. Но теперь это уже не важно. Фактически уже начат обратный отсчет времени. И оставшиеся часы нам надо использовать с максимальной отдачей. Если считать, что именно сегодняшней ночью будет устроен праздник, то сегодня же произойдет и захват судна. Но, как мы знаем, они так и не смогли выяснить интересующие их моменты нашего пребывания на судне. Следовательно, обязательно постараются сделать это любой ценой.
— Кстати, — как бы чему-то смеясь, Дан кивнул в сторону кормы, — там морячки уже начали устанавливать батареи салютов. А на камбузе коки в массовом порядке готовят жареное, пареное и печеное для сегодняшнего халявного банкета. Так что…
— Значит, праздновать точно будут, — с широчайшей, оптимистичнейшей улыбкой согласился Андрей. — Тогда так… Кто в «группе поддержки», мы отчасти уже знаем. В течение дня, меняясь ежечасно, чтобы не примелькаться, надо вести за всеми ими наблюдение. Ну, чтоб хотя бы знать, где именно они околачиваются — ведь, скорее всего, они сейчас где-то как-то будут подготавливать места швартовки групп захвата.
— В плане?… — изображая безграничное веселье, Вад недоуменно пожал плечами. — Сейчас-то они что смогут сделать? Если что-то начать делать днем — это риск себя раскрыть.
— Не обязательно делать что-то конкретное… — Лавров с преувеличенно веселым видом окинул зал бистро и, заметив в дальнем углу тщедушного, указал глазами в его сторону. — Обратите внимание — этот фрукт опять шпионит за нами. Так вот, им достаточно контролировать в этих местах обстановку — не убраны ли оттуда швартовочные концы, не затевается ли там что-то незапланированное, что может создать помехи для высадки «торнадовцев», и так далее…
— Тогда у них должно быть несколько мест швартовки — основные и резервные, — явил сообразительность Дан.
— Именно! — смеясь чему-то очень забавному, подтвердил тот. — Вот эти-то места нам и надо выявить. Ну а я начинаю изображать из себя «живца», на которого должна клюнуть эта «щука». Мне так думается, сегодня она будет охотиться, уже не таясь. И, скорее всего, заманив куда-нибудь в укромное место, меня постараются не в кому отправить, а накачать «сывороткой правды», чтобы оперативно выявить всех прочих и под шумок ликвидировать.
— Но в таком случае у них, скорее всего, существует система условных сигналов и паролей, которыми они должны подтвердить, что судно готово к захвату, — Вад тоже обнаружил незаурядную смекалку. — А такой сигнал они смогут дать, лишь что-то выведав.
— Правильно мыслите, хлопцы! — Андрей одновременно обоих размашисто хлопнул по плечам. — Я и рассчитываю, что через эту «щучку» выйду на главную «акулу», которая нам сообщит и систему сигнализации, и пароли. А вам придется меня подстраховать. Если со мной что-то случится, работаете самостоятельно. На этот случай, по причине выбытия Лома, старшим назначаю Дана. Ну а теперь надо побеседовать с нашим шпионом. Не все же ему против нас играть. Пусть и нам хоть какую-то пользу принесет.
Он обернулся в сторону тщедушного и, поймав его взгляд, выразительно поманил к себе властным движением пальца. Этот жест, не допускающий и малейшего несогласия с его императивом, на какое-то мгновение вверг Бьерна-Бориса в шоковое состояние. Сердце шпика едва не остановилось, на его лбу выступила обильная испарина, тело стало непослушно-вялое, словно набитое ватой. Кое-как поднявшись на ноги, он нехотя повлекся к весело улыбающейся компании, мысленно кляня себя за легкомыслие и жадность. «Господи, помилуй и спаси! — мысленно простонал Бьерн-Борис. — Прости мои прегрешения вольные и невольные. Дай мне шанс вернуться на берег живым — в жизни больше не соглашусь на неправедные дела…»
Подойдя к столику этих троих крепышей, внимательно отслеживающих его перемещение по залу, он готов был упасть без чувств при виде их сильных плеч и накачанных, мускулистых рук.
— Присаживайтесь! — как будто даже приветливо предложил пригласивший его и кивнул в сторону свободного стула. — Ну, как успехи? Что уже удалось выведать из нашего разговора?
С трудом отлепив от гортани ставший сухим язык, Бьерн-Борис кое-как прохрипел:
— Господа… Я не по собственному жела… Гха! Гха! Гха!.. — мучительно закашлялся он.
