Руслан: Вот у меня друг в Одессе производит шампанское «Французский бульвар». Он позвонил мне: слушай, как-то не поднимается рука не платить налоги. То есть я же понимаю, что страна в таком состоянии – надо платить. Раньше я бы просто скрыл их, оптимизировал.
Собчак: Такой патриотический настрой есть?
Марианна: В Киеве то же самое…
Павел: Вот, вы говорите, что я толерантен и осторожен, но тоже, понимаете… Смотри, какое небо!
Над столом фиолетовой густотой нависло южное крымское небо.
Небо накрыло бухту, поросшие белыми холмиками домов склоны. В небе плыли боевые корабли и прогулочные катера, мороженщица, экскурсоводы, гопники и менты. В небо воткнулся выросший из него же памятник погибшим морякам, в небе утопал весь этот благословенный поднебесный край. И только люди в камуфляже, вальяжно разгуливавшие по вымокшей в небе набережной, были чужие тут. С земли. С большой земли.
– А хорошие эти ребята винные, – задумавшись сказала Собчак, забираясь на катер.
– Давай напяливай, – Красовский всучил подруге теплый полосатый тельник. – Надо же как-то порадовать читателей традиционными колядками. Ты морячка, я моряк.
– Ой, Ксенечка, – улыбнулась монотонная экскурсоводша, – так вам идет. Такая честь для нас.
– О-о-о-о-о, Собчачка, – кричали вслед небесные гопники. – Сфоткайся с нами. Давай.
Но Собчачка не хотела фоткаться, она хотела поскорей спуститься с этих небес и вернуться на свою милую удобную и серую землю.
– Поехали, Красовский. У нас сегодня еще компьютерщик этот запутинский.
– И татарин антитатарский, – вздохнул Красовский.
3. Топ-менеджер
В офисе программистов было тихо и холодно. Перед входом на фоне разноцветных флагов сидел охранник. На специальной подставке флаги России, США, кажется – Франции. И дыра.
– Это тут украинский был, что ли? – усмехнулся Красовский.
– Точно, – улыбнулся в ответ охранник. – Тут ему не место.
В кабинете, в кожаном министерском кресле сидел невысокий человек, похожий на заместителя министра торговли.
– Это наш генеральный директор Игорь Цимбал, – представила человека девушка-проводник.
Собчак: Правильно ли мы понимаем, что после всех событий, которые произошли здесь с переходом Крыма к России, ваши американские партнеры отказались от сотрудничества с вами?
Цимбал: Ситуация состоит в том, что от нас отказались не наши американские, а, скорее, наши львовские партнеры. Но решение, действительно, принял глава компании, американец.
Собчак: Как он объяснял, что он сказал?
Цимбал: Объяснение, честно говоря, небизнесовое: он сказал, что клиенты не хотят с нами работать.
Красовский: И как вы сейчас собираетесь выстраивать бизнес?
Цимбал: В настоящий момент связались с крупными софтверными компаниями в России, с бывшими конкурентами, там сильно заинтересовались. Дело в том, что, без лишней скромности, IT-индустрия Украины на порядок выше, чем в России.
Красовский: А почему она лучше? Я, честно говоря, впервые об этом слышу, я никогда об этом не слышал ни от американцев, ни от англичан.
Цимбал: Просто так исторически получилось, что, во-первых, программирование было развито сильно, а еще было развито управление. Программирование – это не только программисты, это еще и организация работы – вот она выше. У нас ближе к тому, как это на Западе делается. Если посмотреть на IT-индустрию России, там от трети до половины компаний работает на внутреннем рынке. На Украине работать не с кем. Соответственно, все работают на аутсорсинг.
Красовский: Почему же тогда вы и большинство людей в вашей компании были за то, чтобы Крым и, соответственно, ваша компания отделились от этой Украины и вошли в Россию? Притом что вы говорите: «Ну не знаю, ищем проекты, будем выстраивать».
Цимбал: Это наши личные политические взгляды, мы хотим быть в России.
Красовский: Тогда мне непонятны ваши личные политические взгляды. У вас прекрасная страна, вы номер один в вашем производственном секторе. Чем она плоха?
Цимбал: Вы знаете, для меня, например, просто неприемлемо прославление Бандеры, я Бандеру считаю действительно сволочью…
Собчак: Слушайте, у нас многие считают Сталина сволочью, а часть населения любят Сталина и город в его честь переименовывает на какие-то дни в году. Мне что теперь, в России не жить, что ли?
Цимбал: Вы знаете, может быть, я вам в этом отношении не понравлюсь, но мои дедушки и бабушки до самой смерти Сталина считали хорошим человеком.
Красовский: А на Западной Украине огромное количество людей, которые считают Бандеру героем. Неужели для вас так существенна эта история: Шухевич, Бандера, Сталин? Какое к вам это имеет отношение? Вы не сидели в концентрационном лагере Заксенхаузен, в отличие от Степана Андреевича Бандеры, не брали Прагу, не сдавали Севастополь. Здесь нет улицы Бандеры. Вот одна улица Советская, другая улица Володарского. Ведь вся эта история той войны уже никого не волнует.
Цимбал: Может быть, у вас не волнует, а здесь всех волнует. Здесь 20 лет только и разговоров, что нас оккупировали.
Собчак: Если вас оккупировала Украина, то почему до того, как начались связанные с Майданом события, Крым не подал свой голос за то, чтобы присоединиться к России? Если это такой был больной вопрос?
Цимбал: Я вам скажу на самом деле, больной вопрос был не столько в Россию вернуться, сколько русский язык.
Собчак: То есть мечты вернуться в Россию у подавляющего большинства жителей Крыма не было?
Цимбал: Я не знаю, как у других. Я скажу честно про себя. Я, может быть, видел там не Россию, а СССР. Но когда я говорю СССР – я не говорю «строй», я говорю…
Красовский: Общность. Мы хотим в империю.
Цимбал: Понимаете, у меня была здоровая родина, империя, действительно, и я сторонник империи. Извините, мои предки были офицерами Российской империи, я сам работал в соответствующих структурах, и я, мягко говоря, за империю был всегда. Поэтому я не вижу в этом ничего плохого.
Красовский: Есть такая идея сейчас в России – сделать в Крыму русскую Силиконовую долину, которую пытались устроить в Сколково. Как вы относитесь к этой идее?
Цимбал: Если честно, эта тема совсем не новая здесь. Украина же носилась буквально с этой же идеей.
Собчак: Но вы верите, что это возможно? В Сколково вот не получилось.
Цимбал: Вот, смотрите, 2002 год, Севастополь, у нас здесь IT практически не было, небольшие компании по 15–20 человек. Мы организовались в 2002-м, а уже через 4 года у нас 96 человек, а недавно было 200, и планировалось, что к концу 2017 года будет 500 сотрудников в компании. Работать просто надо, надо ребят организовывать. Надо просто делать.
