Он подошел вплотную к непрошеным гостям, кивнул в знак приветствия и отрывисто спросил:
– Случилось что? Авария? Или бензин кончился?
У него было суровое мужское лицо с глубокими морщинами по краям рта. Стальные глаза смотрели холодно и строго. На форменной фуражке тускло поблескивала кокарда лесного ведомства.
– Вы угадали, – сказал Гуров. – Ехали вот по трассе, колесо лопнуло, а сунулись насчет запаски – выяснилось, что забыли. Такая вот чепуха получилась. До ближайшего населенного пункта восемь километров. Так мы рассудили, что лучше будет поближе поискать пристанища. По карте сверились – ваш кордон рядом. Вот мы и решили… Не ночевать же на обочине.
– Машина-то какая? – спросил лесник. – «Пежо»? М-да, это посложнее будет… Но помочь можно. Сейчас поедем – колесо ваше снимем, здесь заклеим…
– Не получится, – мотнул головой Гуров. – Покрышка вдребезги. На стальной прут, похоже, нарвались, а может, на зуб от бороны. Что-то в этом роде.
– Тогда до утра, – заключил лесник. – Утром один машину посторожит, а другого я до города подброшу. Там импортные тачки чинят – что-нибудь придумаете.
– Идет, – сказал Гуров. – А переночевать у вас местечко найдется?
– Места у нас навалом, – ответил лесник.
– Да, я вижу, тут у вас машины стоят, – простодушно объяснил Гуров. – Может, думаю, понаехали гости?
– Гости нам не помеха, – спокойно сказал лесник. – У нас на всех места хватит. Да и отбывают они скоро, гости-то. Так что не о чем вам беспокоиться. Вот только разносолов я вам не предложу, извините. Но жареной картошки с грибами и хлеба дам.
– Какие же нынче грибы? – пробормотал Самохин.
Лесник снисходительно посмотрел на него.
– Городской житель! – сказал он. – Весенних грибов не пробовал. Ничего, попробуешь! Пойдемте со мной!
Он мотнул головой, повернулся и пошел к дому. Собаки расступились, но глаз с чужаков не сводили. Шерсть на их загривках до сих пор стояла дыбом.
– Не скучно в лесу одному жить? – спросил Гуров.
Лесник неодобрительно и непонимающе посмотрел на него.
– Нам скучать некогда, – сказал он. – Скучают те, кому делать нечего.
Гремя сапогами, он поднялся на крыльцо, по-хозяйски распахнул дверь, пропуская гостей в дом. Гуров и Самохин вошли. Лесник оценивающе посмотрел на них и с некоторой досадой сказал:
– Одежу просушить вам надо бы! Сейчас велю, чтобы печь затопили. А вы пока располагайтесь. Я вас наверху помещу. Не пятизвездочный отель, конечно, но прилечь есть где, а вам ведь ничего другого и не надо, верно?
– Насчет одежды не беспокойтесь, – быстро сказал Гуров. – Не так уж сильно мы и промокли.
– Дело хозяйское, – равнодушно заметил лесник. – А ужина придется подождать.
Они прошли через полутемную прихожую, в которой пахло странным сочетанием выделанной кожи, сена, подгоревшего масла и человеческого пота, через боковую дверь проникли в коридор, из которого по узкой деревянной лесенке с перилами поднялись на чердачное помещение, находившееся под той самой островерхой крышей, которую они только что видели.
Здесь пахло по-другому – древесной стружкой и лесом. Постукивал по крыше замирающий дождь. Большое слуховое окно в красивой прочной раме смотрело на лес.
– Вот здесь и располагайтесь, – сказал лесник. – Тут вот топчаны стоят. Там, в шкафчике, – одеяла. Света у меня тут нет, извините, придется посумерничать. А покушать вас пригласят.
– Мощное тут у вас заведение, – сказал Самохин. – Я сначала подумал – гостиница.
– А тут и есть что-то вроде гостиницы, – с достоинством ответил лесник. – Сюда раньше важные люди из района частенько наезжали – поохотиться, порыбачить… Нынешнее начальство вроде остыло к этому делу. А может, получше места теперь знает. А строили, да, на будущее… Такой дом нелегко содержать, конечно, но мы выходим из положения.
– Дальнобойщиков принимаете? – догадался Гуров.
Лесник внимательно посмотрел на него и неохотно сказал:
– Бывает…
В полумраке трудно было понять, какое у него выражение на лице.
– Ладно, располагайтесь, а я пойду. Дел много. Если вдруг что – вниз спуститесь, спросите – где, мол, Федор Игнатьич. Это я, значит. Вообще, я в другой избе обитаю, здесь у нас в основном гости вроде вас… А вот на двор сами не выходите – собаки вас не знают, порвать могут.
Сообщив этот обнадеживающий факт, он решительно повернулся и стал спускаться по скрипучим ступенькам. Оперативники дождались, пока грохот его сапог не затихнет внизу, а потом Гуров вполголоса заметил:
– Ну что, капитан, значит, не едал никогда весенних грибочков? А придется!..
Самохин почесал в затылке и озабоченно сказал:
– Да, деловой мужик! Как он нас, а? Враз выключил из процесса! Изолировал на чердаке, другим гостям не показал, да еще и насчет собак намекнул… Как думаете, Лев Иванович, он это не нарочно или все-таки догадался, кто мы такие?
– А какая разница, капитан? – пожал плечами Гуров. – Он по-своему разумно поступает. Бизнес у него тут не самый прозрачный, народ же ходит всякий – поэтому осторожничает. Площади у него тут позволяют. Хоть роту милицейскую изолируй!
– И что будем делать, Лев Иванович?
– Думать надо. Я не доктор, у меня готовых рецептов нет. Задача прежняя – Сидоренко.
– Только на чердаке мы его вряд ли отыщем, – сказал Самохин. – На двор нам не велено выходить, но вроде вниз спускаться никто не запрещал? Можем ознакомиться с достопримечательностями.
– Гида бы нам хорошего, – пробормотал Гуров, оглядываясь. – Хотя, конечно, ждать у моря погоды нечего.
Он подошел к люку, который вел на первый этаж, и посмотрел вниз.
– Слышу, как будто посудой гремят, – сообщил он через некоторое время. – Такое впечатление, что кое-кто уже ужинает.
Самохин присоединился к нему, прислушался.
– Да, звуки, как в общественной столовой, – сказал он. – У меня, честно говоря, даже слюнки потекли. Так проголодался, что и от мухоморов не отказался бы!..
– Ну потерпи немного, – с иронией сказал Гуров.
– А может, прямо сейчас и спустимся? – с надеждой спросил Самохин. – А что? Естественный порыв. Голодные люди идут на запахи кухни. Глядишь, за общим столом и познакомимся с господином Сидоренко.
– Мысль здравая, – согласился Гуров. – Мы же не отшельники с тобой, в конце концов, чтобы на чердаке сидеть! Только поосторожнее, без настырности. Никто не должен догадаться, что нас интересует что-то, кроме пищи. Но ухо держи востро – как только услышишь про Сидоренко, так сразу делай стойку. Будем думать, как его за жабры брать.
Они осторожно спустились по лестнице и пошли на звуки трапезы, доносившиеся с другого конца коридора. Теперь они явственно чувствовали и аппетитные запахи, струившиеся оттуда. Дверь в предполагаемую столовую была приоткрыта. За ней и в коридоре ярко горело электричество. Гуров вспомнил, что совсем недавно окна в доме были темны, и понял, что ужин только что начался.
