Они вошли в соседнее помещение. Парень в замшевой куртке все еще сидел на полу и массировал свое темя.
– Как твое имя? – спросил Крячко.
Парень посмотрел на него страдальческим взглядом и пробухтел со злобой:
– Познакомиться хочешь? Щас познакомишься! Щас вас и обогреют, и утешат!
Говорил он не слишком складно, но с большим подъемом. Чувствовалось, что, несмотря на некоторое невезение, он вполне уверен в той силе, что стояла у него за спиной.
– Дать ему, Лева? – с интересом спросил Крячко.
– Ты уже ему дал, – проворчал Гуров. – Человек даже заговариваться стал.
– Видели того фраера – на цепи? – совсем не стараясь быть любезным, сказал парень. – Вам очень повезет, если вас посадят рядом. Мне велено вам это передать. Если будете вести себя тихо, может быть, живы будете.
– Ты что-то не понял, – возразил Гуров. – Место Ильи Ликостратова займешь сейчас ты.
– Ну хватит душеспасительных бесед! – рявкнул Крячко и рванул парня за шиворот. – Вставай, пошли!
Он вытолкал его в соседнюю комнату и буквально загнал за металлическую решетку. Парень пытался сопротивляться, но у него все еще кружилась голова и подкашивались ноги, а Крячко был по-настоящему разъярен и силы своей не сдерживал. Он пихнул своего пленника на подстилку и, прежде чем тот успел опомниться, защелкнул у него на запястье наручники.
Дальше он обыскал парня, но ничего не обнаружил, кроме складного ножа с широким блестящим лезвием.
– Ну вот, а теперь поговорим, как джентльмены, – сказал Крячко, встряхивая пленника так, что тот врезался затылком в каменную стену. – Твое имя, адрес, место работы, семейное положение, хобби… Собираешь марки или пробки от бутылок? Выкладывай все, или я уже по-настоящему вышибу тебе мозги!
– Полегче, сука! – плачущим голосом простонал детина, опять хватаясь свободной рукой за голову. – Озверели совсем, падлы! Ну, Тюрин я, Дмитрий Николаевич, семьдесят второго… А марки ты сам собирай. Мне бабки больше нравятся, понял?
– А ты, оказывается, у нас с юмором, Дима! – заметил Гуров. – Это хорошо. Так скажи нам для смеху, чем ты занимаешься, а? На кого работаешь? На Квадрата?
Разбитая голова Тюрина непроизвольно и резко дернулась. Он почти с ужасом посмотрел на Гурова, но тут же застонал и опять потянулся рукой к затылку.
– Ну, по глазам вижу, что на Квадрата, – удовлетворенно констатировал Гуров. – Значит, все сходится.
Он обернулся. Илья Ликостратов уже находился за пределами клетки. Теперь он сидел у стены на каких-то ящиках, безвольно опустив руки, а Маргарита Альбертовна опять судорожно обнимала его, нежно гладя ладонью по спутанным немытым волосам. Синицын с пистолетом в руке нервно прохаживался рядом, то и дело оглядываясь на дверь.
– Кто такой Квадрат, Лева? – с любопытством спросил Крячко. – И что сходится?
– Есть тут такой деятель по прозвищу Квадрат, – пояснил Гуров. – Занимается в том числе и контрабандой животных. А все эти гаврики из его команды. Вот я и говорю, что все сходится. Илья и все остальное. Не хватает только старшего Ликостратова.
– И свежего воздуха, – прибавил Крячко.
– Не сей панику, – сказал Гуров, доставая мобильник и набирая номер Черкасова. – Никуда он не денется, свежий воздух.
Однако связаться с Черкасовым так и не удалось. Гуров с сожалением спрятал трубку и обвел взглядом окружающих его людей. Кажется, только мать с сыном не понимали катастрофичности положения, в котором они все находились. Илья был слишком слаб и измотан, а Маргарита Альбертовна была по-своему даже счастлива. Дима Тюрин хоть и играл в этой ситуации роль козла отпущения, почти не скрываясь, торжествовал. Синицын, осунувшийся и сердитый, был уже, кажется, на пределе, и только субординация мешала ему высказать все, что он думает о начальстве и его безумных идеях. Крячко держался по-прежнему невозмутимо и уверенно, но в глазах его ясно читалась тревога.
– Ничего страшного не случилось, – заговорил Гуров. – Снаружи у нас остались люди. Мы здоровые умные мужики. У нас есть оружие. Что-нибудь придумаем.
Он внезапно замолчал. За стеной, в том месте, где наружу выходила вентиляционная отдушина, вдруг послышался шум, а потом незнакомый голос, усиленный мегафоном, провозгласил:
– Господа ищейки! Слушайте сюда! Предлагаю по-хорошему договориться. Пользуйтесь случаем, пока я добрый. Тут у меня трое ваших – сыскари и водила. И у вас трое моих. Предлагаю махнуться. Но с условием – вы все остаетесь внизу. Но сначала передаете нам все оружие. Оставите его там, где заходили. Если попробуете сыграть с нами шутку, своих товарищей живыми больше не увидите. Даю вам пять минут на размышление.
Голос смолк, и Гуров услышал, как удаляются чьи-то шаги. Он обернулся. Лица Крячко и Синицына были мрачны. Тюрин откровенно скалился. Даже Маргарита Альбертовна подняла голову, и в глазах ее появился осмысленный и тревожный блеск. Гуров кивнул Крячко и Синицыну. Они втроем отошли в дальний конец помещения.
– Ну и что будем делать? – спросил Гуров, обводя взглядом лица товарищей.
– Может, они блефуют? – с надеждой спросил Синицын.
– Вряд ли, – покачал головой Гуров. – Они все правильно назвали – два опера и водитель. Просто они не знают, что водитель сам попал как кур в ощип. И потом, были же выстрелы. Возможно, кто-то из ребят даже ранен. Я уверен, что их взяли. Силы слишком неравные.
– Значит, нужно принимать условия, – заявил Синицын. – У Черкасова мать старше вот этой… Сердце больное. И вообще, не бросим же мы ребят на произвол судьбы!
– А кого бросим? Женщину с избитым человеком? – спросил Гуров.
Синицын бросил на него сердитый взгляд, но не нашел что сказать.
– Думаешь, они не решатся расправиться с нашими? – помолчав, сказал Крячко. – Вообще-то для них это лучший выход. Если не считать, конечно, тот вариант, когда они доберутся до нас всех.
– В том-то и дело, что мы нужны им все, – заметил Гуров. – Все до последнего человека. Поэтому идти на уступки глупо.
– Что же ты предлагаешь?
– Есть только один выход – тянуть время, – сказал Гуров. – Для начала отдадим им Диму. Поторгуемся, а там бог рассудит.
Ждать, когда наверху поинтересуются их решением, пришлось недолго. Едва они вернулись туда, где оставили Маргариту Альбертовну с сыном, как сквозь отдушину вновь загремел голос, усиленный мегафоном:
– Время кончилось! Что будем делать, господа сыщики?
Возникла пауза. Гуров крикнул:
– Мы согласны на обмен! Но только на наших условиях! Иначе не о чем разговаривать, господин Сумской!
Кажется, он угадал с фамилией, потому что наверху иронически хмыкнули, а потом сказали:
– Ах, господин сыщик, как же это верно сказано – меньше знаешь, крепче спишь! У вас, похоже, серьезные проблемы со сном? Ну, ничего, даст бог, мы вас вылечим. Однако вы говорили что-то об условиях – любопытно послушать…
