– Те самые, – успокоил его Жмырин. – Которых на шоссе убили. Друзья ее. Им нормальные имена не нравятся, они собачьи клички предпочитают. Джу-Джу – так у них самого авторитетного звали. Настоящая фамилия Толубеев. А Бэтмен – который с ним на заднем сиденье мотался, – Кормильцев по паспорту. Но они в паспорт последний раз заглядывали, когда получали, наверное…
– Ладно, этот вопрос к делу не относится, – перебил их Гуров и, строго посмотрев в глаза девушке, спросил: – У тебя есть основания так думать? У Кадошкина имелось оружие? Ты его видела?
Ксения едва не плакала. С трудом сдерживая слезы, она пробормотала:
– Откуда я знаю? Не было у него никакого оружия. Ну, может, нож там… Просто я подумала – они втроем поехали, двоих убили, а Валера прячется – может, что-то случилось?
– В логике тебе не откажешь, – недовольно заметил Гуров. – Кое-что и в самом деле случилось. А прятаться люди могут по разным причинам. Если тебе и в самом деле известно что-нибудь серьезное, то выкладывай сразу. Вокруг да около ходить нечего.
– Да вы что! Не мог Валера убить! – с горячностью произнесла Ксения. – И вообще, зачем ему их убивать? Они друзья же были!
– Что-то я тебя не пойму, – проворчал Гуров. – То мог, то не мог… Давай звони, будем у твоего дружка спрашивать – мог он или не мог.
Ксения со страхом посмотрела на Гурова, потом, наморщив лоб, долго вспоминала номер и наконец с горем пополам набрала его. Под взглядами немолодых и очень серьезных мужчин она чувствовала себя до ужаса неуютно, краснела, бледнела и путалась в мыслях. Гуров боялся, как бы с перепугу она не нагородила такого, что Кадошкин потом вообще на улицу носа не покажет. Но Ксения смогла взять себя в руки.
Прижав трубку к уху, она вдруг сосредоточилась и, кажется, ничего вокруг уже не замечала. Голос ее стал звонче и заметно теплее.
– Валера, ты? Слава богу! – торопливо проговорила она. – Ты куда пропал? Я себе места не нахожу, ищу тебя, ищу… Хотела уже… Да куда позвонить?! Я звонила – у тебя телефон не отвечал!.. Ты мне вчера звонил? Так это, вчера… – она испуганно оглянулась на оперативников. – Вчера меня не было. То есть… Меня вызывали в милицию. Ты знаешь, что случилось? Ужас!
Она на секунду замолчала и с широко открытыми глазами вслушалась в голос, звучащий в трубке.
– Что я сказала в милиции? – пролепетала она вслед за этим. – А что я могла сказать? Там и так все знают. В смысле, про Джу-Джу и вообще про всех наших… Чего они от меня хотели? Спрашивали, где ты. А что я могла сказать, если не знала, где ты? Конечно, ничего… Встретиться? Конечно, давай встретимся! Давай прямо сейчас… Где ты хочешь?
Она опять замолчала, а потом, опустив трубку, растерянно посмотрела на Гурова.
– Он через тридцать минут подъедет на Берниковскую набережную, – сказала она. – Велел ждать там, где съезд с большого моста. И еще он предупредил… – замялась она. – Чтобы я никому ничего не говорила.
– Ну и не говори, – кивнул Гуров. – Мы тебя сейчас до моста подбросим и там высадим. Ты подождешь на набережной, а когда появится твой дружок, мы к вам присоединимся. Ни о чем не волнуйся – ты все делаешь правильно и, главное, в интересах самого Кадошкина.
Ксения посмотрела на Гурова с сомнением, но ничего не сказала. Они поехали.
По дороге Гуров попытался выяснить у Ксении, чем занималась их компания. Вопрос поставил девушку в тупик.
– Да ничем особенно, – застенчиво сказала она. – Так, тусовались немножко… За «Клинским» бегали…
Эта робкая попытка пошутить вызвала у Жмырина приступ раздражения.
– За «Клинским» они бегали! – фыркнул он. – А про то, что у твоего Джу-Джу в кармане колеса нашли и пакетик с порошкообразным веществом, по цвету и запаху напоминающим марихуану, это ты знаешь?! Или их просто так на шоссе положили? Вас всех еще потрясти, так такая муть поднимется!..
– Ладно, ты на девчонку слишком не напирай, Жмырин! – остановил его Гуров. – Еще результатов экспертизы дождаться нужно, да и не факт, что Ксюша к этим делам причастна. Если, конечно, подтвердится, отвечать и ей придется, но пока это, как говорится, в огороде бузина, а в Киеве дядька. Нам в первую голову с Кадошкиным разобраться нужно, а для этого спокойствие требуется и расчетливость.
– Да куда он теперь денется? – презрительно сказал Жмырин. – Разве что на встречу его папаша за ручку приведет… Тогда другое дело, тогда сплошная презумпция невиновности получится…
Гуров неодобрительно покосился на него в зеркало и снова обратился к девушке:
– Скажи, милая, а вообще твои друзья по натуре какими были? Хулиганистые ребята? Приключений искали?
– Ну, вообще… – беспомощно протянула Ксения. – Немножко было… Это Джу-Джу особенно задиристый был.
– Правильно, – ядовито заметил Жмырин. – На этого теперь можно все валить. С мертвеца какой спрос? Ты лучше о себе расскажи. Сама-то чем занимаешься?
– Я в экономическом учусь, – робко ответила Ксения. – На втором курсе.
– Ага, – сказал Гуров. – И как учишься?
– Не очень, – со вздохом призналась девушка.
– А остальные?
– Валерку отец все в военное училище отдать мечтает, – сообщила Ксения. – А он в училище не хочет. И в армию тоже. Он все обещал отцу, что поступит, поэтому тот его от призыва откосил. А потом понял, что Валерка просто дурака валяет, и разозлился. Обещал этой осенью точно отправить его в армию. Короче, Валерка сейчас в трауре. Сказал, что лучше под поезд ляжет, чем в армию идти…
– Ну ясно, что за птица! – усмехнулся Жмырин. – А ты, Гуров, говоришь…
– Я ничего не говорю, – возразил Гуров. – Я говорю – разбираться будем.
На Земляном Валу они высадили Ксению и еще раз попросили ни о чем не волноваться. Потом переехали мост, свернули на набережную и остановили машину метрах в пятидесяти от предполагаемого места встречи. Никого похожего на Кадошкина поблизости видно не было.
– Уже хорошо. Здесь движение одностороннее, – заметил Гуров. – Значит, мы его никак не пропустим.
– Думаешь, он будет настороже? – спросил Крячко. – Думаешь, ему есть что скрывать?
– Я думаю, это мы должны быть настороже, – сказал Гуров. – Все прочее потом.
Минут через пять появилась Ксения. Она шла вдоль парапета, нервно оглядываясь по сторонам и кусая губы. Искала она явно одного Кадошкина, потому что на «Пежо» Гурова даже не обратила внимания. Глядя на ее юную, гибкую, но какую-то взъерошенную фигурку, Гуров подумал, что вряд ли этой домашней, в сущности, девчонке приходилось испытывать до сих пор подобные стрессы. Наверняка сейчас в ее душе творится что-то такое, что может повлиять на всю ее дальнейшую жизнь. Возможно, прав окажется Жмырин, который уверен, что вокруг него одни враги и перевоспитывать их следует только силой и без всяких сантиментов. Но могло получиться и совершенно наоборот – такие случаи Гурову тоже были известны.
