– Жмырин к адвокату Лемеховой поехал, – усмехнулся Крячко. – Баба, не будь дура, все дела через адвоката ведет. А тот из бывших следователей, между прочим, нашу кухню от и до знает. Пообещал Жмырину, что устроит ему веселую жизнь.
Гуров покачал головой.
– Я Жмырина не одобряю, конечно, – сказал он. – Но сейчас эти разборки совсем некстати. И ни к чему они, эти разборки. Особенно с участием бывших следователей. Вот немного разгрести бы все это, и надо бы как-то Жмырину помочь. Может быть, переговорить с этим адвокатом – пусть уговорит свою клиентку на мировую? Ну, заплатит Жмырин за моральный ущерб… Главное, чтобы на службе все нормально было.
– Странно, что генерал Кадошкин помалкивает, – вспомнил вдруг Крячко. – Нам с тобой тоже светит разбирательство.
– С Кадошкиным все утряслось, – сказал Гуров. – Петр намекнул, что с Кадошкиным был разговор на высшем уровне. В задушевном разговоре сошлись на том, что сын тоже вел себя не слишком красиво, при этом на удивление легко отделался, и посоветовали генералу не становиться в позу. Генерал внял совету. Так что Жмырин будет отдуваться один.
– Одного мы товарища никогда не бросим, – возразил Крячко. – Хотя какой он нам товарищ? Если честно, то неприятный он человек, этот Жмырин. Правда, толковый, вот что грустно.
Глава 8
День похорон выдался необычно жарким для сентября. Горячий воздух вяло струился над рядами надгробий, создавая иллюзию, будто колышется неподвижная желтеющая листва на деревьях. Из-за ограды печально и приглушенно доносился звук погребального оркестра, а с Кольцевой дороги долетал равномерный, ни на минуту не затихающий шум транспорта.
В полусотне метров от ворот кладбища в небольшой белой «Тойоте» сидела молодая женщина. Несмотря на тонированные стекла машины, она предпочла надеть черные очки. Судя по нетерпеливым взглядам, которые она бросала то на циферблат наручных часов, то на ворота, она кого-то ждала.
Ожидание затягивалось, и женщина, смирившись, закурила длинную тонкую сигарету, откинувшись на спинку сиденья, но продолжая внимательно наблюдать за людьми, которые выходили с кладбища. Ни в каких похоронах она явно не собиралась принимать участия, и то, что на ней в этот день был черный брючный костюм, являлось всего лишь совпадением. Волосы у женщины тоже были темные, искрящиеся, свободно распущенные по плечам.
Когда сигарета кончилась, женщина снова посмотрела на часы, а затем на ворота кладбища, и лицо ее просветлело. В ее сторону быстрым шагом шел высокий, чуть сутуловатый мужчина в расстегнутом плаще, из-под которого выглядывал черный костюм. Лицо мужчины с двумя глубокими морщинами по углам рта казалось серьезным и даже сумрачным.
Подойдя к машине, он оглянулся через плечо, беспечно мотнул головой и решительно открыл дверцу.
– Здравствуй, Светлана! – сказал он, усаживаясь на переднее сиденье. – Ты опять курила? Нехорошо! Ты давала слово, что бросишь.
– Что мне оставалось делать? – с некоторым раздражением сказала женщина. – Я обалдела тут тебя дожидаться. Место не самое приятное, согласись. К тому же у меня срочные дела, я нервничаю…
– Не сердись, – неожиданно печальным голосом сказал мужчина и, притянув женщину к себе, нежно поцеловал ее в висок. – Мы все в делах, в заботах, а потом все вдруг заканчивается вот в таком тихом уголке, и мы даже не успеваем попрощаться с теми, кого любим…
– Ты хочешь сказать, что так любил этого своего родственника? – с вызовом спросила Светлана. – Не смеши меня. Ты едва его знал.
– Ну, положим, не едва, – возразил мужчина. – В молодости мы были с ним довольно дружны. С ним, а особенно с его братом. Да и уже в наше время у нас с Владимиром были контакты. Но вообще-то я говорил в общем смысле. Если хочешь, то о нас с тобой. За суетой мы не видим главного…
– Суета и есть это самое главное, – убежденно сказала Светлана. – Не уверяй, Алексей, что не сможешь жить без меня. Ты не сможешь жить без своих идей, без всяких этих своих высоких частот и микрочипов. Как это ты говоришь – мы делаем будущее?
– Это разные вещи, – ответил мужчина.
– Я об этом и говорю – что это разные вещи. Но я не собиралась затевать с тобой разговор о смысле жизни. Ты просил меня приехать, и я приехала, хотя это совсем не входило в мои планы. Что такое стряслось? Какая была необходимость мне сюда приезжать? Наверное, и жена твоя тоже здесь?
Мужчина серьезно посмотрел на нее.
– Моей жены здесь нет, – сказал он. – Просто не обязательно, чтобы нас видели здесь вместе. А необходимость тебя увидеть, поверь, была, и очень серьезная. Мне нужно сказать тебе кое-что важное, и я прошу, чтобы ты меня внимательно выслушала.
– Это уже забавно, – Светлана посмотрела на него с недоверием. – Если сейчас ты скажешь, что нам надо на время расстаться, я буду просто в восторге.
Ее спутник отвернулся и посмотрел в окошко – туда, где люди в траурных одеждах рассаживались по машинам.
– Тебя ждут? – спросила Светлана.
– Нет, я сказал, что не смогу присутствовать на поминках, – ответил Алексей. – Но, между прочим, ты почти угадала – нам действительно следует некоторое время не встречаться.
– Та-ак! И он еще спрашивает, почему я опять закурила! – с иронией произнесла Светлана, доставая из сумочки еще одну сигарету. – Честно говоря, сейчас я бы и от коньяка не отказалась. Чтобы приглушить душевную боль…
Она щелкнула зажигалкой, затянулась и сказала неожиданно горьким тоном:
– Оказывается, это совсем не забавно. Знаешь, это действительно очень болезненные ощущения…
Алексей медленно повернулся к ней.
– Ты не понимаешь, – покачал он головой. – Я не собирался причинять тебе боль. Между нами все остается по-прежнему. Просто из некоторых соображений мы должны быть сейчас подальше друг от друга. И это очень серьезно, поверь мне.
– Жена о чем-то догадывается? Мне кажется, тебя это никогда особенно не волновало.
– Жена тут ни при чем, – поморщился Алексей. – И я прошу тебя – не задавай дурацких вопросов! Если бы я мог объяснить, я объяснил бы все с самого начала. К сожалению, это невозможно, и я просто прошу мне поверить. Когда все кончится, я сразу тебе скажу.
– Что кончится? – холодно спросила Светлана. – Я не понимаю.
– Кончится этот неблагоприятный период, – уклончиво сказал Алексей. – Не забивай себе голову. В конце концов, у тебя же есть своя суета… – он слабо улыбнулся.
Светлана раздраженно фыркнула, выпустила носом табачный дым и заявила:
– Да, к счастью, мне есть чем заняться. А ты не боишься, что к тому времени, как закончится твой период, в моей суете уже не будет для тебя места?
– Боюсь, – признался Алексей. – Но еще больше я боюсь… – Он замялся, потом махнул рукой и продолжил: – Ну, не могу я ничего объяснить! Сам до конца не уверен. Но у меня предчувствие. Одним словом, все уже решено. Ты всегда была умной женщиной, пойми меня и на этот раз. Так будет лучше для нас обоих.
