— Буду тянуть тачку один, отпусти этого человека!
— А ну, замолчи! — закричал, разгневавшись, страж ада и ударил меня изо всех сил железным молотом. Я тут же умер, но зато возродился уже в Таватимсе — мире богов. С того времени и по сей день обо всех живых существах мыслю с милосердием и любовью. А вам, мои ученики, стоит запомнить, что никогда не бывает рано или поздно проявить милосердие к живым существам.
О царе Мандхате
кажи, Учитель, — выслушав рассказ Будды, спросили ученики, — а совершал ли ты дурные поступки?
— Да, — ответил Будда, — совершал и не раз, в прежних своих рождениях.
— Как можно поверить в это?! — удивлялись ученики.
— Случилось это давным-давно. У одного царя вскочил на макушке волдырь. Дело обычное — вскочил и прошёл. А этот волдырь не проходил, а рос, рос и вырос сначала размером с куриное яйцо, а потом стал ещё больше — величиной с тыкву. Наконец он лопнул, и из него появился живой, здоровый и очень красивый мальчик.
Изумлённый всем этим царь позвал гадальщиков, которые сказали, что ребёнок со временем станет Чакравартином — Царём Мира. Ребёнку дали имя Мандхата — «Рождённый макушкой». Когда мальчик вырос, а отец его умер, придворные стали просить его стать царём.
— Если мне суждено быть царём, то пусть меня попросят об этом цари четырёх стран света вместе с богом Индрой, — сказал Мандхата.
Как только он вымолвил эти слова, спустились с небес четыре великих царя, держа драгоценную вазу, наполненную благовонной водой, и, вылив её на темя царевича, наделили властью. Спустился и царь богов Индра, который преподнёс драгоценную корону и, надев её на голову Мандхаты, восславил его.
Придворные говорили правителю, что, став Царём Мира, ему следует отправиться в свои владения, чтобы осмотреть их.
— Если мне суждено быть Чакравартином, — отвечал им царь, — то пусть царские земли сами прибудут ко мне, а не я пойду за ними.
И тут же появился перед ним царский дворец с садом и бассейном для омовения, а за ними и все знаки Чакравартина: золотое колесо, драгоценные слон и конь, красивая жена, советник и военачальник.
Как-то раз, осматривая свои владения, царь увидел, как люди пашут поля, боронят их, сеют зерно.
— Чем занимаются мои подданные? — спросил царь.
— Они добывают себе и нам хлеб, — ответили придворные. — Без хлеба не проживёшь. Вот они и пашут, и боронят землю, сеют в неё зерно, собирают его, превращают в муку и пекут из неё хлеб.
Тогда царь произнёс:
— Если я обладаю силой благой заслуги, то пусть сами собой появляются всевозможные яства. Да так, чтобы всем всего было вдоволь, и исчезли бы голод и неутолённая жажда!
И как только эти слова были сказаны, сами собой появились перед каждым жителем страны еда и напитки.
Однажды на прогулке царь заметил ткачей, занимавшихся прядением и ткачеством.
— Что они делают? — спросил он. — Я же распорядился, чтобы у всех была еда.
— Да, да, — поспешили заверить его придворные. — С едой проблем больше нет: она появляется сама собой. Однако кроме еды нужна людям ещё и одежда, прикрывающая тело.
— Если я обладаю царским жребием, — произнёс царь, — то пусть сама собой у всех людей появляется одежда!
И как только эти слова были сказаны, на деревьях вместо цветов стали вырастать одежды всевозможных размеров и расцветок.
Во время очередной прогулки заметил царь людей с музыкальными инструментами в руках.
— Что это всё означает? — спросил грозно Мандхата. — Опять люди трудятся? Чего же им теперь не хватает?
— Теперь, Великий, — отвечали придворные, — они не трудятся, а радуются и веселятся. Поскольку у них вдоволь еды и одежды, люди от радости играют на разных музыкальных инструментах.
— Если я обладаю царским жребием, — сказал царь, — то пусть музыка играет сама собой, и сами собой появятся лучшие музыкальные инструменты!
И как только эти слова были сказаны, на ветках деревьев появились музыкальные инструменты, которые играли музыку сами по себе. На этом заботы царя о населении его страны не закончились. Он сделал так, что с небес дождём стали падать различные драгоценности. Вскоре они заполнили всю землю.
— Ну, что? Доволен ли мною народ? — спросил царь советников.
— Не знаем, Великий, — ответили они. — Все пьют, едят и слушают музыку. Люди говорить опасаются, вдруг ты прикажешь лишить их и речи, как лишил работы!
— Глупцы, — рассердился царь. — Всё равно узнаю, довольны они мною или нет! Послать по всей стране шпионов, пусть узнают.
Долго рыскали по всей стране царские шпионы и осведомители. Наконец вернулись во дворец царя и доложили:
— Великий государь, народ счастлив, а потому никто ничего не говорит. Все молчат.
— Вот дураки, — закричал царь на своих шпионов, — не затем я вас посылал… Я хочу знать, каких милостей ещё желает народ?
— Государь, — отвечали шпионы, — не изволь гневаться, и про это мы всё узнали!
— Так почему не говорите?
— Мы и говорим: народ молчит, и только самые глупые считают, что больше не нужно твоих милостей, а то в них можно утонуть.
— Как это можно утонуть в милостях? — удивился царь.
— Да, государь, так они и говорят, — настаивали на своём шпионы. — Утонем, и всё. Конец будет всему живому.
— Неблагодарные, — возмутился царь, — получили от меня бесплатно еду, питьё, одежду и развлечения, драгоценностями я их завалил — и всё недовольны…
— Великий, вот особенно драгоценностями они и недовольны, — зашептали шпионы.
— Почему недовольны? — удивился царь. — Жемчуга им мало или золота? Так пусть скажут, добавим…
— Нет, государь, — опять зашептали шпионы. — Они говорят, что драгоценности, по твоей милости, падают на землю уже семь дней и покрыли всё вокруг. Не видно ни травы, ни воды, ни кустов, а дома и деревья чуть виднеются. Ещё немного — и ничего не останется, всё живое будет засыпано твоей милостью.
— Так, — заявил царь, — это действительно неладно, если все погибнут. Кем же я править буду? Надо оставить в живых хотя бы некоторых, хотя бы тех, кто всем доволен.
— Пусть драгоценности выпадают только в пределах моего дворца! — приказал он.
И как только были произнесены эти слова, то в других местах драгоценности перестали падать и падали лишь в пределах дворца непрерывно в течение семи суток. И дальше царь продолжал наслаждаться всеми радостями, доставляемыми зрением, слухом, вкусом, осязанием и обонянием, на протяжении восьмидесяти четырёх тысяч лет, а после заскучал. Стали его министры думать: как развеселить государя? Думали, думали и придумали.
