— А ведь именно этого зверя требует царь! Но зверь спас мою жизнь, когда я уже с ней расставался. И надо быть неблагодарным, чтобы даже помыслить убить его. Но не добуду я зверя — все охотники, а также их родные подвергнутся жестокому наказанию.
Опечалился охотник, сидит нерадостный, а зверь его и спрашивает.
— Ты почему такой грустный?
Заплакал тот и всё подробно рассказал. Тогда зверь кюнда сказал:
— Ты не горюй. Мою шкуру заполучить очень легко, тем более что её ценою я спасу жизни многих людей. Ты не убивай меня, а сними шкуру с живого и возьми её себе. Я отдаю её тебе, нисколько не жалея об этом!
Охотник снял шкуру и ушёл, оставив тело зверя кюнды, содрогающееся от боли и кровоточащее, лежать на земле. Собралось около тела восемьдесят тысяч пчёл, муравьёв и других насекомых, и стали они его есть. А тело, чтобы не спугнуть их, лежало не шевелясь, пока всё не было съедено. И в этот миг содрогнулся мир. Задрожали и зашатались дворцы небожителей. Увидали боги умирающего зверя кюнда, спустились с небес и слёзы дождём лились из их глаз. Охотник же принёс шкуру и вручил её царю.
— Такая мягкая, что мягче не бывает, — сказал царь и, постелив шкуру на своё ложе, стал спать на ней.
— В то время, в той жизни, зверь кюнда — это ныне я; царь же Брахмадатта — это ныне Девадатта. Как в то время Девадатта умертвил меня, так и ныне он питает ко мне злобу и помышляет о моей смерти, — закончил рассказ Будда.
О Благонравном и Злонравном
ло время, но Девадатта не прекращал своих происков. Однажды он пришёл к Будде, который в то время отдыхал после дальнего пути в саду Джетавана в Саватхе.
— Чего ты хочешь, Девадатта? — спросил его Будда.
— Учитель, я хочу припасть к твоим ногам и просить прощения за всё то зло, что причинил тебе, — воскликнул Девадатта, склоняясь перед Буддой.
— Учитель, — обрадовались окружавшие его ученики, — Девадатта раскаялся и вернулся к нам, в нашу общину-сангху.
Будда продолжал молчать. Девадатта опустился перед Буддой на колени и, делая вид, что обнимает ноги Учителя, с силой вогнал в его ступню отравленную смертельным ядом занозу. Он рассчитывал, что от боли и яда Будда вздрогнет, отпрянет, оттолкнёт от себя Девадатту. И тогда он назовёт его злонравным, капризным стариком. Однако Будда продолжал неподвижно сидеть, храня молчание, как ни старался Девадатта поглубже вонзать в его ступню занозу. Наконец он посмотрел на взмокшего от напрасных усилий Девадатта побледневшего и застывшего под взглядом Учителя.
— Уходи, Девадатта, — сказал Будда, — в этой жизни мы больше не встретимся с тобою. Тебе предстоит пройти через множество рождений и испытаний, прежде чем ты очистишься от последствий своих злодеяний.
— Подумаешь, испугал, — прошипел Девадатта, поспешно покидая рощу Джетавана. Когда Девадатта ушёл, Будда извлёк из ступни занозу и своей сверхъестественной силой обезвредил яд и остановил кровь, сочившуюся из раны. Тут только стоявшие рядом ученики поняли, что сотворил Девадатта.
— Скажи, Учитель, — стали они спрашивать Будду, — какое преступление совершил в прошлом рождении этот зловредный, если до сих пор продолжает оставаться таким подлым?
— Хорошо, — согласился Будда, — я вам расскажу. В давние времена жил один царь, и было у него два сына. Старшего назвали Благонравный, а младшего — Злонравный. Хотя и были они родными братьями, но отличались друг от друга как небо и земля. Старший — Благонравный — был добрым и справедливым, а младший — Злонравный — завистливым и злым.
Когда оба брата выросли, то отправились к морю за драгоценностями. Каждый из них пустился в дорогу в сопровождении пятисот друзей-купцов. Через неделю пути у них иссякли дорожные припасы, и путники оказались на краю гибели. Ослабев, старший царевич и его друзья совершили жертвоприношение богам. И после этого они увидали развесистое плодовое дерево, росшее в пустынной местности. Подойдя к нему, путники обнаружили около дерева прекрасный родник. Напившись из него, подкрепив силы плодами того дерева, купцы сказали:
— Это знак того, что наша жертва принята богами.
И тут с небес раздался голос:
— Сломайте ветку дерева, и вы получите всё, что желаете.
Тогда путники срезали одну ветку, и перед ними появились вкусные напитки. Срезали другую — и возникли различные яства, которые всех насытили. Срезали ещё одну ветку, и появилась всевозможная одежда. И ещё одну ветку срезали, после чего появились различные драгоценности, да в таком количестве, что ими наполнили все вьюки.
В это время к тому месту подошёл младший царевич со своими попутчиками. Увидев, как благодаря срезанной ветке вьюки наполнились различными драгоценностями, он подумал:
— Если мой брат из одной ветки получил столько драгоценностей, то из корня дерева можно получить гораздо больше.
И, подумав так, стал выкапывать корень дерева.
— Не делай этого, брат! — хотел остановить его старший царевич.
— Не мешай мне, — оттолкнул его младший брат, — выкопав корень этого дерева, я стану богаче всех.
— Это дерево спасло меня и моих спутников, когда мы погибали от голода и жажды, — сказал старший царевич, — оно подарило нам сокровища, прошу тебя, брат, оставь его, не губи.
Но младший даже не слышал, о чём его просит старший брат, так ему хотелось добраться до корней дерева и выгрести оттуда все богатства.
Старший царевич, не желая видеть, как гибнет дерево, повернулся и ушёл со своими спутниками домой. Брат его, Злонравный, ещё долго продолжал трудиться. Он никому не позволял помочь себе, так как не доверял спутникам: вдруг присвоят что-нибудь из найденных сокровищ. Когда он докопал, наконец, до самых корней дерева, то увидел там не золото, а трёх притаившихся демонов-расшасов, которые бросились на него и сожрали.
— В это время, — закончил свой рассказ Будда, — старшим царевичем по имени Благонравный был я, а младшим, Злонравным — Девадатта. Из-за корысти и тщеславия он творил и продолжает творить зло. Он считает меня своим врагом, а я печалюсь о нём и страдаю. И это было правдой. Будда всегда относился к Девадатте как к родному сыну, а тот не прекращал своих козней.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Шарипутра
Будды были замечательные ученики и последователи. Двух из них — Шарипутру и Маудгальяяну он называл мудрейшими из мудрых.
