Мы медленно двигались поперек широченной реки, приближаясь к уходящему ввысь камню и наблюдая за ползающими вдалеке суденышками.
Слушай, а почему по пути никаких кораблей не встречалось? — мне в голову неожиданно пришло, что наше плавание действительно проходит слишком одиноко.
Ну, вообще-то, встречалось, — с сарказмом в голосе ответил капитан. — Просто кое-кто уткнулся носом в свои книжки и ничего не видел. Но их было немного, тут не поспоришь… Напрямую вдоль берега корабли между Салено и Заводью редко ходят. Тут же мелко, рифы и мели сплошняком идут. Для нашей ласточки это не страшно, а вот серьезные суда миль на двадцать в море уходят, к глубокой воде.
Мели? — я с недоверием покосился на воду. — Ничего такого не заметил.
А дно заметил? — Да.
Как по твоему, сколько до него?
Ну… — я еще раз глянул в мутные волны, но сейчас там не было видно совершенно ничего. — Не знаю, локтей десять-пятнадцать, наверное.
— И?
— Что?
Какие же вы, сухопутные крысы, безнадежные, — с грустью произнес Кот. — По- твоему, десять локтей — это не мель? А если про отливы вспомнить?
Мне пришлось признать, что я действительно ничего не понимаю в морском деле.
Скала тем временем окончательно приблизилась. У меня из груди вырвался восхищенный вздох.
Впечатлился? — Кот выглядел чрезвычайно довольным. — Какой-то древний император неплохо денег отвалил за это.
На грубой каменной поверхности постепенно проявлялось лицо. Вьющаяся по уступам трава словно по волшебству превратилась в густые волосы, огромный выступ по центру стал гротескным носом… Другие каменные складки начали принимать вид губ, глаз…
А затем мы оказались прямо напротив — и картинка окончательно сложилась. На нас смотрел печальный старик, из глаз которого слабо струились два водных потока, изображающих собой слезы.
Плачущий Страж, местный маяк, — пояснил моряк. — Жаль, что днем мимо идем, ночью на вершине зажигают огни, смотрится очень красиво.
Мы постепенно проплыли мимо творения неизвестного мастера и к нам снова приблизились джунгли.
Дальше ничего интересного уже нет, можешь снова за книги свои браться, — Кот отвернулся от берега. — Про что хоть читаешь?
Про Эстерси и ее историю. — Хм. А кто это?
Богиня неба и магии, — немного презрительно фыркнул я. Не только же капитану меня поучать.
А, ясно. Нам все эти боги до одного места. Пользы от них никакой. И молятся им только дураки…
Кот с некоторым подозрением посмотрел на меня, но предпочел не развивать свою мысль дальше. Я же, не став продолжать разговор, вернулся в кресло.
Книга, в отличие от предыдущей, была довольно унылой и читалась с откровенным трудом. Но делать на корабле больше было нечего, а новая информация о богине никогда лишней не будет… Так мне, по крайней мере, думалось.
Впрочем, узнал я не особо много.
Когда-то давно люди начали поклоняться грозе, страшному и пугающему природному явлению. Поклонение шло повсюду и совершенно разрозненно. Кто-то молил о милости небо, кто-то — молнии, кто-то придумывал себе идолов… Из всего этого многообразия однажды родился и культ Эстерси. Адептов молодой и привлекательной сущности становилось все больше, зона ее влияния понемногу разрасталась… А потом какой-то древний маг решил, что такая замечательная девушка сможет оказаться весьма полезной в деле изучения волшебства. И коллеги его поддержали.
Эстерси получила новых поклонников и могущественную армию, с радостью фомящую похожие культы везде, где только возможно.
Маги получили свое собственное божество.
И все было просто замечательно. До тех пор, пока волшебники не отбили себе полуостров и не начали строить Небесное королевство. Начиная с этого момента богиня все больше отдалялась от других территорий, которые постепенно попадали под совместное влияние остальных богов.
А затем все рухнуло. Окончательно и бесповоротно.
Дочитав книгу, заканчивающуюся радостным сообщением, гласящим, что богиня Неба окончательно уничтожена во время случившейся войны, я взвесил томик на руке и принялся размышлять, за сколько его можно будет продать в Чернолесье. Наверное, монет двадцать-тридцать мне все же дадут.
И это было бы просто отлично…
Писанина, не содержащая в себе каких-либо практических знаний, на просторах Пустоши всегда стоила довольно дешево. Но подобных книг в лавках наших торговцев точно никогда не попадалось, да и не попадется. Можно сказать, оказавшийся у меня в руках труд уникален…
Так что продавать его точно надо, а вот какую просить цену — это еще огромный вопрос.
Положив книгу на палубу, я задумался о том, что делать со второй. Мне она точно больше не нужна — все необходимое давно прочитано и вряд ли выветрится из памяти. А вот давать ли эти знания другим?
В принципе, можно… Вот только не все.
Я дотянулся до лежащего рядом рюкзака, вытащил из него второй томик и нашел место с описанием схватки в храме. Некоторое время рассматривал слегка сморщенные из-за пребывания в воде страницы, а затем осторожно отрезал ножом целых три листка.
Думал, вы книжки всякие цените, — заметил незаметно оказавшийся поблизости Кот.
Вот уж действительно, тихий, как котяра.
Бывают знания, которые нельзя давать людям, — немного торжественно произнес я, поднимаясь с места и подходя к борту. — Лучше отправить их в вечность.
Отрезанные страницы, кружась, полетели за борт и опустились на воду.
Проклятье… — вставший рядом капитан с тоской проводил их взглядом. — Я же теперь спать не смогу, буду думать о том, что там было. Маг? Хоть намекни. Никому не скажу.
Там про смерть Эстерси. Просто не хочу, чтобы в ее истории копались всякие там… Нехорошие люди.
Мы немного помолчали, затем опять разошлись. Я вернулся в кресло, моряк, по своему обыкновению, отправился рыбачить.
Кстати, если я правильно помню, хоть что-то поймать Коту так до сих пор и не удалось. Может, ему просто нравится сам процесс?
Наше плавание продолжалось — спокойное и скучное. Корабль опять ушеп в сторону от берега и как следует рассмотреть происходящее там больше не представлялось возможным. Впрочем, кое-что все же изредка привлекало взгляд. Например, выглядывающие из полосы джунглей небольшие поселения. Или немногочисленные рыбацкие лодки, болтающиеся в прибрежной полосе.
Они там тоже рыбу ловят, — не удержался в конце концов я. — Почему же ты все еще никого не вытащил?
Капитан, дремавший возле своей удочки, лениво приоткрыл один глаз. — А кто сказал, что я рыбу ловлю? — Э… А кого?
Есть здесь такие твари, серебряными осьминогами называются, — он снова зажмурился, напустив на лицо максимально безмятежное выражение. — Редкие, как не знаю кто. И очень вкусные. Ловить их сложно, долго… Но, если уж поймаешь и довезешь в целости до любого порта, то пять-десять золотых тебе точно обеспечены.
