- Это еще что такое?!
Молодой человек держал за повод коня, а ее величество его о чем-то просила. Парень лишь отрицательно качал головой. Потом королева погладила его по щеке… Поцеловала в макушку. И отправилась к своим пажам.
Принц стоял, как громом пораженный. А этот… взлетел на спину огромного жеребца. И… понесся.
Конь перелетел через первый барьер так, будто у него были крылья. Ну, или у его всадника не было чувства самосохранения вообще. Копыта коснулись земли, вороной даже не потерял равновесия и рванул вперед, набирая скорость.
- Ты что делаешь? – принц пустил коня вслед молодому человеку – дальше на площадке была перекопанная земля, в которой всадник неизбежно должен был увязнуть. Нельзя на такой скорости! Ладно, сам покалечится! Но ведь коню ноги переломает! Жаль красавца… Вот ведь, бестолочь!
Ощущение было таким, будто всадник с фиолетовыми волосами не управлял конем вовсе. Вороной сам снизил скорость – и коварный участок был пройден!
Принц неприлично присвистнул от восторга. Какой зверь! Какие ноги! Как прыгает! Как разгоняется! Это же просто находка для Больших Охотничьих скачек! Брильянт… Он выиграет!
Мальчишка, который на спине вороного казался и вовсе незаметным, приблизился к земляному валу – месту не приятному и требующему, прежде всего, мастерства от всадника. Лошадь видит только закрытое препятствие, а дальше – канава, которую надо преодолеть, не коснувшись копытами воды. И, как любое нормальное существо, лошадь может испугаться того, что появилось так неожиданно. К тому же – кто знает, какая там глубина…
Мальчишка чуть придержал коня перед валом – и послал вверх. И вороной стал на мгновение птицей! Он прыгнул так, что принцу стало понятно – если конь и увидел препятствие, то внимания на него не обратил.
Патрик с трудом подавил ликующий возглас – побоялся отвлечь всадника. Потеря концентрации на такой скорости – смерть. Сумасшедший!
Вороной перескочил барьер, за ним – ров с водой, и полетел дальше.
Все! Прошел… Вот это да! Сердце восторженно билось, когда принц направил своего коня в сторону таинственного юноши. Познакомиться, поздравить. Узнать, что этот парень делал рядом с ее величеством.
Но… Всадник натянул поводья, едва увидел Патрика. Улыбнулся. И, показав язык, помчался прочь.
- Ну, погоди! – сорвался следом его высочество. – Попадешься ты мне!
Глава седьмая
Наконец Хелен добралась до своих апартаментов. Не раздеваясь, упала на кровать. Мама была бы недовольна, конечно, но… Сейчас ее никто не видит, а она так устала! Хочется закрыть глаза, выбросить из головы все мысли…
- Хелен! О, прекрасная, прекрасная Хелен! Пожжжжаааалуйстаааа!
Девушка вскочила, будто ее ошпарили вытяжкой хрустальной пыльцы. Редкая и очень опасная вещь. Очень дорогая. Но сей час не об этом…
- Ты?!
- О Хелен! Пожжжжалуйстааа, выходи за принца Патрика! Он так несчастен, пожалей его, Хелен!
Зельевары, этого не может быть! Иллюзия восстановилась. Прошло, наверное, часа три, не больше. То есть этот крылатый и голенький будет пищать тут вечно?! Ну уж, нет! Она, знаете ли, тоже кое-что может!
Лучшая ученица профессора Вальпнера уже взмахнула руками, и тут… В дверь постучали. Зельевары, как не вовремя! Девушка привычно щелкнула пальцами, и иллюзия с легким хлопком исчезла, рассыпав по пурпурному покрывалу кровати золотые звездочки. Какая… пошлость!
- Герцогиня? Я по поручению ее величества… - послышалось за дверью.
Хелен вздохнула, поправила волосы, выпрямила спину, взмахом руки разгладила складки на кровати, и пошла открывать. Ей помешали, а это значит, что пискун с золотыми стрелами появится опять! Это раздражало…
- О! – поприветствовал ее некто.
Высокий. Стройный. Даже… изящный. Слишком изящный. Ну… для мужчины. Одет незнакомец был в черную блестящую кожу. Зельевары, это что… корсет?! На мужчине? Ядовито-синие волосы воинственно топорщились с одной стороны, с другой же мягко струились до плеч. Руки в перчатках без пальцев. Длинные синие ногти в тон волосам…
Но больше всего Хелен заинтересовала трубка. Длинная, тонкая, с несколькими отверстиями. А дым! Он был разноцветным, а колечки в воздухе превращались в удивительные цветы. Пахло ванилью и леденцами. Чудеса!
Накрашенный синей помадой рот этого… чудика сложился в трубочку, и, выпустив стайку колечек (на сей раз они превратились в птичек) в последний раз, произнес:
- О!
Мужчина (Хелен, правда, не была в этом окончательно уверена, но, наверное, все-таки мужчина…) обошел вокруг девушки.
– Зельевары, какой ужас!
И Хелен, наконец, поняла, кто это! Ну, конечно же! Королевский портной.
- Что с волосами, детка?!
Хелен на всякий случай потрогала свою прическу. Казалось, все было на месте. Аккуратно уложенные косы. Волосы чистые. Расчесанные. Что еще нужно? И девушка вопросительно посмотрела на мастера.
- Так не ходят уже лет пятнадцать как! – возмущенно откликнулся тот, сердито выпустив дым алого цвета.
Колечки рассыпались крошечными язычками пламени. Красиво. Хелен нестерпимо захотелось сосредоточиться, считать расчеты иллюзии и сравнить с той, что… Вот что-то ей подсказывало, что… Но… Нет! Нет, Хелен! Это неприлично. С тобой же беседуют! Мама была бы в ужасе, прояви она и в самом деле подобную бестактность. Жаль…
– И платье?! Где вы его откопали?!
- В магазине.
- О! В… Где?! В ма-га-зи-не? Какой ужас! Потом расскажете, что это был за магазин. Я попрошу ее величество закрыть его! В королевстве не должны продавать такое…
- Слушайте, - нахмурилась Хелен. Но портной не дал ей продолжить.
- Все ясно! Я берусь за вас! К сожалению, приказы ее величества не подлежат обсуждению.
- Прекрасно. Но я бы попросила…
- Молчите! – заломил изящные руки портной. – Молчите! С вашим кошмарным вкусом… О! Лучше – молчите!
Личный портной ее величества подошел к столику, небрежно стряхнул разноцветный пепел на лист с расчетами писклявой иллюзии (хорошо не посмотрел, что там!), изящно опустился в кресло и уставился на герцогиню с нескрываемой жалостью…
- Послушайте, я…
Но мастер уже рисовал. Альбом и уголь появились в его руках словно из воздуха! Опять чудеса… А ведь ее не так-то просто удивить, между прочим! Нет, она, конечно, понимает, как он это сделал. При желании даже может, наверное, начертить схему, но…
Был во всем этом какой-то особый шик. Класс. Артистичность. Небрежность. Что-то… Что-то неуловимое и… располагающее к себе.
Тем временем стилист, слегка нахмурившись, уже наносил резкие, размашистые линии. Заскрипел уголь.
