Гелерра отвела глаза и не стала расспрашивать. Она выполнила свой долг, помогла тем, кто помог ей. Ей нечего стыдиться.
– Крылатой адате, полагаю, доспехи не нужны? А то у нас всего в изобилии, – глухо проговорил Скьёльд, так и не поднявший забрало.
Гарпия покачала головой. Она не сомневалась, маг с вытатуированными на черепе драконами отлично её видит.
То, с чем она покидала Обетованное, давно утрачено. И она не хотела ничего из той, прежней жизни.
– Магия у нас у всех в крови, – адата завернулась в крылья, словно в плащ. – Я обойдусь.
Троица магов переглянулась.
– Возьми хотя бы талисман, отводящий простые чары, – на раскрытой ладони Соллей лежал серебряный кругляш с вырезанной семилучевой звездой, по контуру её бежали алые искры. – Что-то по-настоящему мощное он, конечно, не отобьёт, но, во всяком случае, не придётся уворачиваться от каждой стрелы, умеющей отыскивать собственную цель.
Гелерра благодарно кивнула. Едва ли чародейка замыслила что-то дурное, после того как сама же спасла адату от заключения в демоническом теле.
Цепочка охватила её шею. Удивительно невесомый оберег. Даже его магия никак не ощущается…
– Он тебя не подведёт, – заверила Соллей.
…Поход и в самом деле оказался краток. Гелерра только подивилась, с каким искусством троица чародеев, отнюдь не учеников бога Хедина, открывала и закрывала порталы, прокладывая отряду дорогу через Междумирье. Их отряд был невелик – шесть десятков молчаливых аколитов, похожих, словно братья, – высокие, наголо бритые, в длинных тяжёлых плащах, на полах киноварью выведены символы, тоже незнакомые адате.
Сколько ж они сумели измыслить, думала она, глядя на небольшое воинство. Простые чародеи, изначально – смертные люди. Смертные люди, сумевшие подняться настолько высоко и, в сравнении с тем, что дано было изначально богу Хедину, добившиеся куда большего, чем он сам.
Сейчас они погружались в неведомые Гелерре спокойные области Упорядоченного, не затронутые войной с быкоглавцами и прочими тревогами последнего времени. Обитатели здешних миров, скорее всего, вообще никогда не слышали ни о боге Хедине, ни о Владыке Мрака Ракоте.
Здесь тишина. Здесь люди и не-люди, гномы, эльфы, орки, гоблины, иные расы, не столь известные, живут собственными заботами и не нуждаются ни в каких богах.
Чародей Кор Двейн был совершенно прав.
Даже великий Ракот, Владыка Мрака, чья армия в такой славе и мощи шла на Обетованное, не сможет удержаться. Рано или поздно вот такие вот чародеи, как Кор Двейн и его названая родня, низвергнут их владычество. Это так же неизбежно, как и весна, наступающая после долгой зимы.
Твоя ли это война, адата Гелерра? Что тебе в ней? Долг чести? Благодарность? Да, конечно, но…
Но нужно подумать и о себе.
И о драконе Сфайрате.
Всё может обернуться очень, очень неожиданно…
…Аколиты трёх магов оказались мрачным и неразговорчивым народом. С магией у них было не очень, на всё их число хватило бы трёх-четырёх учеников бога Хедина. Это, конечно, скверно; ей, Гелерре, предстояло много работы, прежде чем эти люди, умеющие только метать огнешары, превратятся в настоящих воинов, пригодных для большой магической битвы. Но кое-какое соображение адата в них всё-таки вбила – научила прикрывать друг друга и её, пока она будет, паря наверху, указывать цель и подправлять полёт их заклятий.
А потом был последний портал и ничем не примечательное место в Межреальности, покрытое безумными зарослями.
– Здесь, – указал Кор Двейн.
– Молодчина Матфей, – прогудел Скьёльд из-под забрала.
– Теперь-то я это легко открою… – пообещала Соллей.
И действительно открыла. Воздух дрожал от магии, сыпались искры, содрогалась Межреальность, и Гелерра ещесекундно была готова встретить появившуюся стражу, однако в какой-то момент заросли дрогнули, утратили чёткость очертаний, растекаясь огневеющими лужами.
Открылся высокий свод, за которым начинался ведущий вниз тоннель, но не тёмный, как могло показаться, а весь залитый нежным персиковым светом.
– Вперёд! – гаркнул Кор Двейн, выхватывая саблю. Гелерра взмыла над отрядом, расправив крылья, белой молнией рванулась к устью тоннеля; аколиты тоже бросились бегом, ни один не заколебался, молодцы.
Но прежде, чем они добежали, перед входом засверкало и заблистало.
Стража, как оказалось, всё-таки не дремала.
Глава 6
Подмастерья Хедина, Познавшего Тьму; Хедин
Спаситель никогда не снисходил в большой Хьёрвард, словно уважая негласный договор – не трогать мир, в котором начался путь Нового Бога. В другие миры, под другие солнца – да, сколько угодно. А вот в Хьёрвард – ни-ни.
Бродячего проповедника толкнули в спину и пнули подвыпившие эльдринги; бедняга не удержался, свалился в канаву. Дружинники прошли мимо, гогоча; Фредегар и Робин переглянулись, подбираясь поближе к возвестителю «слова Спасителева».
Тот, стеная и понося «язычников жестоковыйных», кое-как выбрался из воды, заковылял прочь.
– Постой, святой отец, – окликнул его Фроки. – Постой, откуда пришли слова твои?
Проповедник обернулся. С мокрого балахона бежала грязная вода сточной канавы, но его это, похоже, ничуть не заботило.
– Последние дни грядут! – заверещал он, словно заведённый. – Покайтесь, покайтесь, пока не поздно!..
– Да почему же последние, отец? – терпеливо осведомился половинчик. – Мы с братом знать желаем! Как же так – «последние дни»?
– Наконец-то вижу чистую душу! – не на шутку обрадовался проповедник. – Малы вы ростом, но велики устремлениями к свету и истине! Внемлите же, внемлите сердцем и спасётесь!..
После этого невысоклики услыхали обычную историю Первого Пришествия. О том, как Спаситель скорбел, видя людские грехи, пороки и неправедные пути, и как решил спасти смертных от вечной тьмы, воплотившись в Хьёрварде, как был схвачен и подвергнут мучительной казни, как его верные ученики сохранили его слова, а Спаситель ещё до того, как покинул этот мир, прочёл их и одобрил и заповедал всем изучать со тщанием. И как пообещал Спаситель, что вернётся скоро, и воздаст каждому по делам его, и воздвигнется царство вечного счастья и справедливости…
Подмастерья переглянулись.
– Досточтимый, – кашлянул Фредегар, – но когда же случилось это? Когда явился сюда тот, чьё слово ты проповедуешь? Если это было давно – почему же нигде не видели мы его храмов, ни в Бирке, ни в Хедебю, ни где-то ещё? Не встречалось нам и его писаний, да и ты, почтенный, – первый, кто о нём повествует!
