Матфей ринулся вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступени.
Где же они, проклятие?! Где эти загадочные и могущественные волшебники?..
Свист крыльев за спиной, и над самым плечом просвистело нечто, очень похожее на лёгкий дротик. Матфей обернулся на бегу, паника пожирала его, так что не оставалось вообще никаких мыслей, кроме лишь отчаянного желания слепо мчаться вперёд, куда угодно, лишь бы подальше.
…А за ним на лестницу уже ворвались первые фигурки, впереди всех – гарпия, развернувшая белые крылья. Она не сбегала по ступеням, она скользила вниз, словно птица, не касаясь мрамора.
Проклятие!.. Проклятый Двейн, хитрец, хитрец!.. Выследил!.. Выследил их с Царицей, и теперь-то уж точно всему конец!..
…Но всё-таки он был не просто сыном обычного башмачника из богами забытого мира. Он был Матфеем Исидорти, тем, кто справился с демонами, выжил и подчинил их себе; он был первым учеником Кора Двейна; пришла пора показать, что и он не лыком шит.
Он остановился. Бежать нет смысла; крылатая тварь всё равно его настигнет.
Матфей аккуратно поставил лампу и, заставив себя зажмуриться, постарался вспомнить во всех деталях свои опыты с демонами.
А в следующий миг он уже доставал из внутреннего кармана охряной карандаш.
* * *
Тьма. Небытие. Недеяние. Абсолютный покой.
Ракот Восставший осознавал себя и в то же время не мог осознать. У него остались лишь ощущения; само пространство вокруг него исчезло. Исчезла его структура, множественность, различия. Только откуда-то издалека – он не мог понять откуда – докатывались упругие толчки.
Что это? Где он? Что с ним?
Неподвижность, полная неподвижность. Неподвижность на всех уровнях; живой оставалась только его мысль.
Нет зрения, нет слуха, нет ощущения текущей силы. Только слабые, но настойчивые колебания, будто по скале где-то далеко-далеко долбит тяжёлый молот.
Он не мог ни рвануться, ни ударить, ни даже просто пошевелиться, во всех смыслах. Так, наверное, ощущает себя заваленный или застрявший в узкой пещерной щели.
Здесь нет движения и нет силы. Обычный маг просто замер бы, охваченный паникой, которая оказалась бы очень короткой – без воздуха задыхаются, без силы – просто прекращают быть.
Но ты не просто Восставший, не просто мятежный маг, пусть даже с приставкой «Истинный». То, что отличало мага от Бога, оставалось свободным даже в этой идеальной темнице, с которой не сравнилось бы заточение на Дне Миров.
«И началось всё с Желания. Оно было первым семенем Мысли. Там же, где есть Мысль, возникает Движение, а где есть Движение – там Сила, а там, где Сила, там рано или поздно возникает Сознание».
Сознание свободно, даже когда пленено всё остальное. Особенно если это сознание Бога.
Восставший шевельнулся, и на сей раз это было уже настоящее движение.
Постой, бог Ракот. Что ты делаешь?
Тот же мягкий голос, принадлежавший сущности, что читала ему мораль.
«Кто ты и чего тебе надо?»
Ты ещё не понял, где оказался и что тебя ждёт?
«Мне нет дела до ваших фокусов. Угодивший в плен не должен покорно ждать своей участи».
От одной из предложенных тебе судеб ты отказался. Ты прав, насильственно нельзя заставить провести Посвящение. Новые Маги требовали с тебя инициации, но ты не пошёл на это…
«Ай-яй-яй, как нехорошо с моей стороны!..»
Мы являем тебе иной путь. Осмотрись вокруг себя, Восставший. Я немного ослаблю твой плен.
«А зачем? Зачем тебе, неведомая, не хочу называть тебя именем той, чей облик и ухватки ты украла, – зачем тебе мои „согласия“? Или это тоже „инициация“, только другого рода?»
Нет. Здесь, ты прав, от твоего согласия или несогласия мало что зависит. Но… есть шанс, что ты примешь свою участь и проникнешься её важностью. Это не для нас, мы не имеем тут никакой выгоды. Мы лишь исполняем своё предназначение, используя все доступные нам инструменты. Смотри, Восставший.
…Он был ничтожной частицей ничтожно малого, сжатого до таких пределов, что, казалось бы, никаких различий оставаться не должно. Вокруг пылал первозданный Хаос, и он плыл в нём, исчезающий, незаметный, почти несуществующий.
За ним – или за ними? – охотились. Призрачные щупальца Хаоса, распадающиеся и возникающие вновь, настойчиво пытались отыскать их, нащупать в безбрежном океане; это казалось невозможным, ведь Хаос бесконечен; однако он точно так же творил бесконечное множество изменений самого себя, старавшихся отыскать крупинку.
Крупинка, несмотря на крохотность и сжатость, тем не менее несла в себе неравномерность, неправильность, искажённость.
И этой искажённостью был он, Ракот. Его сущность, его естество, сделавшееся частью единого.
Хаос чувствовал это. Абсолютно идеальная, совершенная, завершённая крупинка избегла бы ловчих щупалец Хаоса; гладкая, безликая, никакая, она так и осталась бы скользить по его вечным волнам.
Может быть, когда-нибудь, спустя бесконечные и неизмеримые бездны времени, это идеальное зерно пробудится к жизни. Случайно. Может быть.
А может быть, и нет.
Может быть, волны Хаоса за миллиарды миллиардов человеческих лет растворят в себе эту крупинку, несмотря на крепчайшую её защиту. Может быть, она и не сделается частью Хаоса, может быть, она…
Но в этот миг к его собственной частице, той самой, неправильной, щупальца Хаоса подобрались слишком близко.
И она перестала быть.
Сжатое распрямилось. Сдавленное расширилось. Не имевшее веса и объёма воплотилось в пространстве, огненный шторм катился, пожирая трепещущий Хаос, преображая его, отвоёвывая у него колоссальные пространства.
И Хаос отступал, словно зверь, обожжённый пламенем костра.
Родившееся новое было изначально несимметрично, неупорядоченно, неравновесно. И источником всего этого был он, Ракот.
Свет возникает сам, но Тьма нуждается в прародителе.
«Чепуха, – попытался возразить Восставший. – Тьма есть всюду, где нет Света. Иначе и быть не может».
Нет, Новый Бог Ракот. Рождение мира – это пламя и боль. Даже смертные люди называют её «ослепительной», для них это яркая вспышка, белый свет, режущее глаз сияние. Когда возникает пространство, когда начинает свой ход время – там лишь огонь и ярость, там нет тьмы. Тьма – это будешь ты. Тьма, Зло, Разрушение и Смерть. Всё, как ты любишь, Восставший. Ты родился бунтарём, для тебя главное – поднять мятеж, а зачем и против кого – уже не важно. Когда наша работа здесь окончится, ты станешь истинным Владыкой Тьмы. Её истоком, её источником, её отцом. Ты вечно будешь сражаться и давать сотворённому жизнь и силы, ибо без борьбы нет движения. Я не спрашиваю твоего согласия, оно уже не важно. Прими свою участь и исполняй предначертанное. И думай о тех, кто будет жить под твоей сенью. Им нужен настоящий Владыка Мрака, не подделка. Мы предлагали тебе более простой и естественный путь. Ты отказался. Что ж, других возможностей для тебя у нас нет.
