Фаэтон проехал сквозь огромные ворота с узорными железными створками и покатил вниз по улице деревни.
Выходившие из коттеджей люди кланялись и махали им вслед.
— Какая у вас хорошенькая деревня! — сказала Донелла.
— Я горжусь ею, — ответил граф. — Мне нравится думать о том, что все живущие здесь счастливы.
— Вы в самом деле заботитесь о тех, кто зависит от вас? — спросила Донелла.
— Конечно, забочусь! — ответил граф. — И мне обидно, если это удивляет вас!
— Простите меня, — извинилась Донелла. — Видите ли, я слышала, что вы очень богаты и у вас много дел, и потому сомневалась, что вы станете волноваться о тех незначительных вещах, которые происходят в деревне.
— Вы говорите так, словно много знаете о провинции, — заметил граф.
— Мы с матерью жили в очень похожей на вашу деревне в Ворчестершире. Правда, там было не так красиво.
— И что же произошло? — спросил граф.
Донелла замялась. Она не хотела слишком много рассказывать о себе и спросила, чтобы сменить тему разговора:
— А как вы собираетесь искать в Лондоне человека, который хочет помешать вам выиграть скачки в четверг?
Граф ответил не сразу. Он заставил лошадей повернуть, и только после этого заговорил:
— Я подозреваю троих из тех моих гостей, которые оставались у меня на ночь. Единственное, что я могу сделать, — это повидаться со всеми ними по очереди, чтобы вы могли сказать мне, кто из них злоумышленник.
— А что, если… — начала Донелла, — что, если я… ошибусь?
— Не думаю, что это возможно, — отозвался граф. — Впрочем, если это произойдет, мне придется ждать, пока они предпримут новую попытку.
Слегка вскрикнув, Донелла заговорила:
— Вы… вы должны быть осторожны! Должны!
— Вас это действительно так волнует? — спросил граф.
— Я буду чувствовать себя виноватой… если что-нибудь ужасное случится только из-за того, что я не слушала дальше… и не дождалась, пока этот кокни назовет джентльмена по имени.
— Это было бы очень глупо с вашей стороны, — возразил граф. — Если бы они обнаружили вас, то наверняка предприняли бы что-нибудь, чтобы заставить вас молчать.
— То есть, — тихим испуганным голосом спросила Донелла, — они… могли бы… убить меня?
— Убить или забрать с собой, — ответил граф. — Нет, Донелла, вы повели себя очень благоразумно, так что теперь нам нужно быть как можно осторожнее.
— Да… конечно, — согласилась девушка.
Они не останавливались, пока не настало время обеда. Фаэтон достиг большой величественной гостиницы, где их уже ждали.
Граф с Донеллой заняли отдельный кабинет, а когда Донелла увидела обед, то поняла, что большую часть его они привезли с собой в фаэтоне. То же самое относилось и к вину, которое пил граф. Кстати, он настоял на том, чтобы Донелла выпила бокал шампанского.
То ли поэтому, то ли из-за того, что это был ее первый обед наедине с мужчиной, но девушке все очень понравилось.
Говорили они только о лошадях.
Хоть Донелла и старалась сохранить свою тайну, она все же проговорилась, что только недавно вернулась из Флоренции.
Выяснилось, что граф был там дважды, и разговор зашел о картинах галерей Уфицци и Питти и об истории Флоренции.
В конце обеда граф произнес:
— Мне нравится с вами, Донелла, и я надеюсь, что теперь вы доверяете мне.
— О да, — быстро согласилась она.
— Сегодня вечером мы поужинаем вместе и продолжим нашу беседу, — пообещал граф.
Весь путь до графского особняка на Парк-Лейн занял три часа двадцать минут, и граф заверил Донеллу, что сегодня они побили его предыдущий рекорд скорости.
— Впрочем, — добавил он, — нужно еще вычесть тот прекрасный час, который мы потратили на обед.
— А это не будет жульничеством? — поддразнила его Донелла. — Когда принц-регент поставил рекорд скорости между Лондоном и Брайтоном, он считал каждую минуту в пути.
— Ему понадобилось пять часов, — отозвался граф, — а я уверен, что мне хватило бы и трех.
— Конечно, хватило бы, — согласилась Донелла, — но это было бы не совсем честно — надо еще учесть, что сейчас дороги стали гораздо лучше, чем были тогда.
Граф рассмеялся.
— Я чувствую, что для беседы с вами мне нужно постоянно держаться в форме, — заметил он.
Донелла подумала, что спорить с ним — одно удовольствие.
До сих пор все мужчины, которых она знала, включая ее отчима и даже отца, не слишком интересовались ее точкой зрения, вместо этого читая ей долгие лекции.
Граф и Донелла вошли в дом.
Девушка подумала, что в некотором роде особняк не менее впечатляющ, чем усадьба графа в провинции.
— Как себя чувствует ее светлость? — спросил герцог, когда дворецкий брал у него шляпу и перчатки.
— Леди Эдит провела довольно спокойную ночь, милорд, — ответил дворецкий, — однако сегодня она отдыхает и предупредила нас, что не хочет принимать посетителей.
Донелла почувствовала облегчение. Она боялась, что женщина может оказаться еще проницательнее графа, и к тому же опасалась перекрестного допроса о том, кто она и что здесь делает.
Все-таки в Лондоне ей было страшновато.
Никто не мог узнать Донеллу, потому что она полтора года жила за границей, а перед отъездом во Флоренцию всего несколько дней прожила в особняке отчима на Парк-стрит.
«Я практически в безопасности», — заверила она себя. И все же она не могла быть полностью спокойна.
Как только граф узнает, кто его враг, он, конечно, захочет, чтобы Донелла немедленно уехала, и тогда ей снова придется искать убежище.
Она даже не представляла, что после побега ее ожидает столько трудностей!
Граф был очень мил с ней, однако Донелла была уверена, что он считает ее неким подобием Китти и Дейзи. Возможно, он даже попытается снова поцеловать ее.
Он был очаровательным мужчиной, на него можно было положиться, и все же Донелла не могла забыть того ужасного момента, когда он вошел в ее спальню и уселся на кровать.
«Как только это кончится, я найду, куда уехать», — сказала себе девушка.
Ее проводили в красивую комнату с выходящими в сад окнами. Вежливая горничная распаковала нехитрый багаж Донеллы, не проявляя при этом ни холодности, ни неодобрения.
— Я поглажу вам платье для ужина, мисс, — сказала служанка, — а пока вам, наверное, хочется отдохнуть. Я же знаю, из поместья сюда путь долгий.
— Мы проехали его очень быстро, — отозвалась Донелла, — но вы правы, путь действительно долгий.
